«День» продолжает обсуждать проблему цензуры и свободы слова, в очередной раз оказавшуюся в фокусе общественного внимания. И хотя некоторые из вопросов (например, об экономической подоплеке свободы слова) уже обсуждались на страницах «Дня», мы, как и обещали, решили вернуться к ним вновь. Поскольку, говоря об идеальных понятиях, демократических ценностях и пр., забывать о почве под ногами все-таки не стоит. «День» обратился к экспертам со следующими вопросами:
1. Не считаете ли вы, что при имеющихся в нашей стране экономических отношениях даже существующий уровень свободы слова — аномалия (ведь существование СМИ обусловлено лишь желанием их владельцев и не подкреплено покупательной способностью граждан)?
2. Почему стала возможной цензура? Какова ее реальная подоплека?
3. Как вы считаете, есть ли у оппозиции представление о механизмах, при помощи которых СМИ можно сделать реально свободными? И заинтересована ли она в этом?
Безусловно, эти вопросы не охватывают весь спектр проблем, связанных с цензурой и свободой слова. «День» готов продолжить дискуссию.
Зиновий КУЛИК , шеф-редактор «ПіК», политолог:
1. Да. Более того, в вашем вопросе есть вывод, сделанный Министерством информации, которое я возглавлял, еще в 1996 — 1997 годах. Суть состоит не только в логической зависимости экономической свободы и свободы слова, но и в особенностях украинской ситуации. А украинская ситуация состоит в том, что средствами массовой информации (особенно — электронными, особенно — общенациональными телевизионными каналами) имеют возможность владеть только несколько финансово-политических групп, которые в значительной степени заангажированы в политическую поддержку нынешней власти. Из-за этого зависимость журналистов в конечном счете оказывается двойной. Не только потому, что они работают на неприбыльные СМИ (независимо от качества), т.е. — дотационные и экономически зависят от владельца. Но и потому, что владелец, в свою очередь, зависит от власти, поскольку для того, чтобы доплачивать на содержание СМИ, у него должны быть нормальные отношения с существующей властью, в частности, с налоговой администрацией, с силовиками и т.д. В конце концов, эта двойная зависимость давит на журналиста, давит на комментатора, давит на тех, кто собирает информацию, и на тех, кто ее формирует. Из-за этого попытки найти конкретного виновника в таком давлении, в конце концов, приводят к... любому результату. Потому что вся система объективно выстроена так, что другого в ней быть не может. Другое не выживает!
2.Начнем с того, что неподцензурных СМИ, достаточно весомых, не существует в любой системе. Только формальный отказ от государственного института цензуры, начиная, скажем, от стран эталонной демократии и заканчивая «новыми демократиями» стран Центральной и Восточной Европы, абсолютно не значит, что самого факта цензуры не существует. Это означает одно: в странах, где власть авторитетна, т.е. объективно поддержана большинством народа, ей можно не заниматься цензурой, а достаточно давать рекомендации. Пример — поведение американских СМИ после 11- го сентября. Президент Соединенных Штатов и Кондолиза Райз рекомендовали не делать американским СМИ первого, второго, третьего. Это даже не обсуждалось. Все взяли «под козырек» и выполнили. Это является примером цензуры авторитетной власти. В этом случае СМИ пошли на поводу у власти, боясь недовольства, так сказать, «масс гражданского общества». Это одна форма цензуры, или влияния, иными словами, демократической власти на демократические СМИ.
Совсем другая система в странах, скажем, от Украины и далее на восток. В этом случае авторитет власти измеряется цифрами менее 10 %. Из- за этого приходится продавливать свои идеи, навязывать их. Или отстаивать на информационном рынке свои интересы, применяя жесткие административные мероприятия, в первую очередь, — по отношению к владельцам СМИ. А уже тогда автоматически... читайте ответ на первый вопрос.
3.Вы понимаете, вообще понятие «оппозиционные СМИ» — это такой же абсурд, как и «мокрая вода» или «масло масляное». По своей первичной, генетической природе СМИ должны быть оппозиционными к власти. Из-за этого можно говорить о СМИ, которые ориентируются на нынешнюю власть, или СМИ, которые поддерживают те политические силы, которые временно находятся в оппозиции. Я подчеркиваю слово «временно». Потому что любая сегодняшняя политическая оппозиция — это завтрашняя власть. А нынешние политические силы при власти — это завтрашняя оппозиция. Иначе это не демократия. Так вот, в данном случае мы можем говорить об определенных симпатиях СМИ. В данном случае, относительно телевизионных и радийных СМИ — только об одиночных фактах. А если говорить о печатных СМИ, то, скажем, партийная пресса, т.е. пресса Социалистической или Коммунистической партий, или ориентированная на партию «Батьківщина», поскольку сегодня эти силы в оппозиции — поддерживает оппозиционную линию. Завтра эти силы будут в какой-то степени при власти, то тогда эти СМИ можно будет назвать привластными (вряд ли они изменят свои политические симпатии). Из-за этого о таком понятии как «оппозиционные СМИ» вообще не приходится говорить. Теперь по поводу их свободы или наличия свободных СМИ. Ни те, ни другие СМИ, которые живут за счет финансовых вливаний определенных политических сил (я говорю «определенных», чтобы их не перечислять), не могут быть абсолютно свободными. Можно говорить только, совпадают ли личные симпатии журналистов с политическими взглядами тех, кто дает материальные средства на осуществление журналистами своих функциональных обязанностей и профессиональной деятельности. Из-за этого о свободе СМИ, о свободном слове, независимом от политических сил, которые сегодня находятся при власти, или в оппозиции, можно будет говорить при реальной прибыльности СМИ. Т.е., если СМИ будут самодостаточными в своей деятельности с финансовой, в первую очередь, точки зрения, то тогда можно говорить и о независимости их политических взглядов и незаангажированности их политического анализа. Опять же, весь механизм — смотрите в ответе на вопрос номер один.
Глеб КОРНИЛОВ , заместитель председателя правления ЗАО «Международный Медиа Центр-СТБ»
1.Нет, не аномалия. Свобода слова в медиа реально не столь зависит от экономических отношений. И в сверхрентабельном, и в глубоко убыточном проекте может быть как владелец-диктатор и цензор, так и владелец-либерал или даже ярый поборник свободы слова.
2.Цензура как таковая является устаревшим, примитивным и неадекватным сегодняшним реалиям инструментом. И если считать за аксиому желание любой власти добиваться позитивного отражения своих действий в информпространстве, то цензура может возникать только по причине невысокой квалификации соответствующих исполнителей, не освоивших более продвинутые и эффективные приемы и технологии, как, например, в России.
3.Похоже, что у оппозиции практически нет такого представления. Единственный механизм — это грамотное вложение собственных денег в СМИ-проекты, которые будут реально свободными и будут противопоставляться «несвободным». Особенно это касается сферы печатных СМИ как наименее регулирующейся государством. Но что-то желания и умения вкладывать не особо просматривается. Хотя сегодня в оппозиции, в первую очередь, в «Нашей Украине», есть небедные люди, знающие, как строится бизнес.
