…Летящая походка, хрупкая фигура, наивный взгляд близоруких глаз… Как-то даже неловко называть ее звездой советского кинематографа — титулы предполагают возраст и имидж недосягаемости.
А я, встретив актрису на фестивале детского кино в Артеке, потащила ее в дикую жару на травку у гостиницы. Пошла. Даже не сопротивлялась. Сигаретка в длинных пальцах, застенчивое «Куда же нам тут присесть?». Вокруг — ни одной лавочки. «Сядьте на мой рюкзак» — «находчиво» предложила я — он пустой». Пока говорили, все приглядывалась: где же извечная агрессивность женщин-актрис — не успела, не пользовалась, не додали, строили козни...
А она все хохотала, как школьница на переменке, и вопросы о трудных временах пропускала мимо ушей.
«МИХАЛКОВ ВЗИРАЕТ НА МИР С ВЫСОТЫ СВОЕГО БЛАГОПОЛУЧИЯ»
Тамара Семина родилась в городе Льгове Курской области. ВГИК закончила в 1961 году. С тех пор на ее счету — более 70 картин. Работы Тамары Петровны в «Вечном зове», «Двух Федорах», «Воскресение», «Одиноким предоставляется общежитие» по праву считаются советской классикой.
Во ВГИКе жила в одной комнате с Людмилой Гурченко, которая в то время, снявшись в «Карнавальной ночи», была кумиром всех младшекурсников и раздавала всем снисходительные пророчества: будешь знаменитым — не будешь никогда. Тамаре она сказала: «Хорошая девочка. Будешь играть все».
А она и вправду играла все — снималась в двух-трех картинах в год, не слишком заботясь о регалиях и славе — просто любила свою профессию.
— Тамара Петровна, в России, наконец, начали снимать кино. И Никита Сергеевич Михалков на Московском фестивале был очень оптимистичен — говорил о возрождении кинематографа. Так ли уж хороши дела в российском кино?
— Не знаю, насколько у него темные очки, через которые он взирает на мир с высоты своего благополучия. Не знаю, насколько он способен быть объективным. Сами можете судить по качеству последних российских работ. Посмотрите, даже на его фестивале, кем представлена актерская братия? Массовкой! Средними людьми, которые неизвестно, где играли, неизвестно, где снимались…
— В последние годы в кинематограф пришло много бизнесменов и продюсеров, плохо понимающих природу кинематографа, зато умеющих зарабатывать деньги, чувствующих конъюнктуру и рынок.
— Вот они их и зарабатывают. Однако качество их продукта оставляет желать лучшего. Не знаю, дорогая, смотрите ли вы эти сериалы, но должна вам сказать, что они чудовищны. Люди, называющие себя режиссерами, не прочли ни одной буквы Эйзенштейна, понятия не имеют что такое монтаж и не хотят ничему учиться. Просто случайные люди… А актрисы?! Им текст приносят прямо на съемочную площадку. В левой руке — текст, в правой — мобильный телефон, во рту — жвачка. Какие страсти?! Они не снимаются, а «фотографируются» из фильма в фильм.
— Ну, вы-то философски относитесь к происходящему? Сегодня ведь многие актрисы вашего поколения унижены нищетой и отсутствием возможности работать.
— Стараюсь ко всему происходящему относиться спокойно. Иначе надо было бы уходить из профессии или ложиться в психушку. Когда тебе тяжело — надо искать опору, тогда легче. Я такую опору нашла в семье. А потом, спас, наверное, характер. В моем случае речь даже не о невостребованности. Ведь куда-то меня звали и зовут. Но не хочется играть проституток и тюремных надзирательниц. Зато с огромным удовольствием озвучивала недавно роль Ани Жирардо в одной из ее картин. Ани была в восторге от нашей совместной работы и даже сказала на одной из премьер в Париже, что без меня бы картина не состоялась.
Откуда-то из-за кустов возникает лицо Натальи Крачковской: «Тамара, идем на пляж!» И тут же без всякого перехода — трагически машет в сторону внука: «Мой-то опять ничего не ел!» Худенький черноволосый мальчик страдальчески косится в сторону моря. Между подругами разгорается страстная дискуссия, надо ли детей заставлять есть. Чтобы как-то утешить маленького внука звезды, я многозначительно ему подмигиваю. Заметив манипуляции, Семина начинает хохотать.
— Считается, что актерство — одна из самых подневольных профессий. Звездность дает определенную степень свободы? Как в институте — сначала вы работаете на зачетку, потом — она на вас.
— В глобальном смысле, при любом государственном строе я чувствовала себя человеком ущемленным. Например, перед поездками за границу меня регулярно вызывали во всякие райкомы-обкомы и начинали пытать: «Какие полезные ископаемые в Аргентине? Какая промышленность в Зимбабве?» Ну, не бред разве?! У нас состоялся такой скандальный диалог, после которого меня никуда не пустили:
— Какое мне дело до аргентинских ископаемых?
— То есть?! А вы комсомолка?!
— Нет, я потеряла комсомольский билет.
…Между прочим, те же тупые морды я вижу нынче в других коридорах власти…
Но если иметь в виду локальную, бытовую свободу — то скорее да, чем нет. Я ведь человек упрямый: коль речь идет о принципах, с места меня сдвинуть очень сложно.
«БОЛЬШИНСТВО МОЛОДЫХ АКТЕРОВ НЕ ВЛАДЕЮТ ПРОФЕССИЕЙ»
…На пляже она не стала загорать. Сидела под тентом и любовалась жизнерадостным заплывом Натальи Крачковской, восторгалась неиссякаемым оптимизмом последней, а когда группа коллег, известная зрителям под банальным прозвищем «менты», бросилась вытаскивать Наталью Леонидовну из горячих черноморских волн под руки, Семина не выдержала и расхохоталась: «Наташка — это что-то!».
— Что бы мы не говорили о последних десяти годах, но в целом ваша профессиональная жизнь сложилась довольно счастливо. Не жалеете, что стали актрисой?
— Никогда не жалела. И даже сегодня с удовольствием снимаюсь в рекламе.
— И что, никаких «В рекламе? Я?! Никогда в жизни!»?
— По-моему, так говорят те, кому никогда не предлагали в ней сниматься. На самом деле, это такая же актерская работа, как съемки в фильме или игра на сцене. Конечно, если речь не идет о каких-то запредельных вещах. Сейчас я снимаюсь в одном из сериалов, это такие московские хроники 30—60-х.
— С вами на площадке работает много молодежи. Интересно вам общаться с молодыми актерами?
— Далеко не со всеми. К сожалению, многие очень поверхностны, невежественны, не понимают природу профессии.
— Как-то Виталий Вульф, рассказывая мне об Орловой, сказал, что актеры очень завистливы — такая профессия. Согласны?
— Ну, Орлова! Орлова была «штучным товаром», все делалось для нее и под нее. Вряд ли кто-то из советских актеров существовал в таких условиях. Но талантлива была бесспорно! Та же ситуация была в паре Герасимов—Макарова.
А что касается зависти… Понимаю, что это говорят вам все, но и я не буду оригинальной: я никогда никому не завидовала. По крайней мере, память мне не подсказывает ничего такого, за что мне было бы стыдно.
— А вам завидовали?
— Думаю, да. Может быть, не столько мне, сколько успеху, славе.
— Вот вы говорите Герасимов—Макарова, Александров— Орлова… Но ведь институт протежирования всегда существовал в театре и кино — и не только в актерских семьях. Красивые актрисы всегда пользовались расположением власть имущих мужчин. Хотите сказать, что у вас никогда не было искушения поступить аналогично?
— Ну, конечно, было! Знаете, сколько я, особенно в юности, слышала фраз типа: «У тебя все будет»! Отказывалась от подарков, посылала министров… Иногда закрадывался червь сомнения: правильно ли поступаю? Но как все непрагматичные и эмоциональные люди, приходила к выводу: нет, все- таки правильно я поступала, личный покой дороже! И умудрилась прожить всю жизнь с единственным мужем, с которым мы поженились студентами на 2-м курсе института. Уже 45 лет!
— Про 45 лет брака страшно подумать! По вам не скажешь. Как умудряетесь себя сохранять в такой прекрасной форме?
— Я в молодости очень быстро поправлялась. Изнуряла себя страшными диетами. Потом все стало намного проще. Ем все, не употребляю только дрожжевого теста. Это даже не обсуждается. Правда, в порядке исключения могу съесть полтортика на ночь — если очень хочется.
Всеобщий смех. Громче всех радуется Крачковская.
