Прежде всего хотелось бы напомнить, что первым евразийским экономическим объединением был СЭВ. Совет Экономической Взаимопомощи вполне удовлетворительно работал все послевоенное время, но в 1989 году вдруг стал никому не нужен. Произошло это сразу после ряда демократических революций, т.е. восточноевропейские страны, отказавшись от авторитарных правительств, решили немедленно выйти из СЭВ. Причем несмотря на очень выгодную специализацию (социалистические страны Восточной Европы продавали в СССР ширпотреб, а взамен получали энергоресурсы). Распад СЭВ был неизбежен, т. к. демократические страны не могут участвовать в закрытом объединении, где монополией на право принятия решений обладала только одна сверхдержава — Советский Союз, демографический, экономический и военный потенциал которого был намного больше, чем соответствующие показатели всех остальных стран СЭВ вместе взятых. Очевидно, по аналогичному принципу строится сейчас ЕврАзЭС — в любых объединениях в рамках СНГ могут участвовать недемократические страны, согласные с доминированием России — просто в силу ее масштаба.
Сама же Россия стремится в ВТО. Это значит, что вскоре нашим северным соседям в любом случае придется отменить экспортные пошлины на многие виды товаров, в т.ч. и на нефть — как противоречащие нормам ВТО. Президент Путин уже давно готовит почву для этого — в стране идет непопулярная жилищно-коммунальная реформа. При повышении цен на энергоресурсы (т.е. приближении их к мировому уровню), Россия могла бы отменить экспортные пошлины и одновременно увеличить тарифы за транзит энергоресурсов по нефте- и газопроводам (которые сейчас намного ниже среднеевропейских). Демпинговые цены на энергоресурсы внутри России — главное препятствие для конвертируемости рубля. Только подняв цены на энергоресурсы, Россия сможет осуществить структурную перестройку своей экономики, привлечь инвестиции и поднять конкурентоспособность своих предприятий. Это выгодно и Украине, ведь наши предприятия не всегда могут конкурировать с российскими именно из- за низких цен на энергоресурсы в России. При этом наполнение бюджета РФ будет происходить не благодаря пошлинам внешней торговли (это характерно для развивающихся стран), а благодаря возросшим тарифам за пользование нефте- и газопроводами, т.е. из внутренних источников.
Увеличение продаж нефти в Украине выгодно и нам, и российским корпорациям, а продажа излишков дешевой российской нефти на Запад чревата снижением мировых цен на нефть. Украина и Россия, ОПЕК и скандинавские страны специализируются на экспорте энерго- и ресурсоемких товаров и заинтересованы в стабилизации цен на энергоресурсы. Ведь падения цены на нефть всегда вызывали экономические и даже политические катаклизмы в странах-экспортерах и наоборот.
1973—1985 гг. (дорогая нефть) — рост могущества СЭВ и ОПЕК, и одновременно резко ожесточилась конкуренция между мировыми центрами капитала. В странах ОЭСР росли безработица и стагнация, Великобритания была вынуждена обращаться за помощью к МВФ, из- за нестабильности доллара администрация Картера выпускала облигации, номинированные в немецких марках, — рост могущества СЭВ и ОПЕК, а Западная Европа решила создать свою валюту — экю.
1986—1998 гг. (дешевая нефть) — распад СЭВ, Варшавского договора, СССР, СФРЮ, ЧССР, усиливаются конфликты между странами ОПЕК: Ирак, Иран, Ливия и КНДР становятся странами-изгоями. Нефть — основная статья экспорта многих мусульманских стран, и неблагоприятная конъюнктура на мировых рынках энергоносителей способствовала невиданному всплеску исламского фундаментализма и миграции правоверных в процветающие страны Запада. Дешевая нефть снизила стоимость транспортировки товаров между континентами, дала возможность американским корпорациям использовать дешевую рабочую силу в развивающихся странах (прежде всего в Восточной и Юго-Восточной Азии) для производства потребительских товаров и экспорта их в США. В себестоимости товаров ширпотреба значительную долю составляют сырье и рабочая сила, поэтому в развивающихся странах низкие налоги на рабочую силу. Дешевый импорт стимулировал потребительский бум в США, который, в свою очередь, подстегивал биржевой рост. Это время уже вошло в историю как пик глобализации. В странах ОЭСР — интеграционный бум. Образованы НАФТА и ЕС, расширилось НАТО, активизировались процессы слияний и поглощений траснациональных корпораций.
1999—2002 гг. — с ростом цен на нефть и энергоемкие товары над странами ОЭСР нависла тень «старой экономики» — дорогие энергоресурсы усиливают безработицу и инфляцию. На мировой политической арене появилось и быстро набирает мощь движение антиглобалистов. Между США и ЕС возникают торговые конфликты из-за бананов, говядины и даже ужесточены экологические требования к ключевым характеристикам авиалайнеров. Наконец, «стальное решение» Буша — это фактическое объявление полномасштабной торговой войны между Новым и Старым Светом.
Одновременно происходит устойчивый рост украинской экономики. И сразу же меняется отношение ЕС к Украине — в последнем докладе Украина уже упоминается в разделе «Будущее Европы», а не «Внешние сношения». Германия уже не возражает против ассоциативного членства Украины в Евросоюзе.
Европа сегодня — это единственный и уникальный континент, на котором уже сбылась давняя мечта отцов-основателей Римского клуба — произошла енергодемографическая стабилизация — конец общества массового потребления. В процессе материального производства используются рабочая сила и сырье (прежде всего энергетическое), и поэтому индустриальное развитие до последнего времени сопровождалось ростом населения и использования природных ресурсов.
Все другие континенты далеки от точки стабилизации. В США демографическая стабилизация планируется после 2010 г., Китае — после 2030 г., во всем мире — во второй половине века. Конечно, причины энергодемографической стабилизации в западной и восточной частях европейского континента различные. В Западной Европе главной причиной снижения рождаемости стал высочайший в мире уровень социальной защищенности (уровень жизни старым и больным обеспечивают не наследники, а социальные институты). К тому же после нефтяного кризиса 70–х годов развиваются преимущественно нематериальные отрасли.
Сегодня интенсивное развитие экономики могут обеспечить только ТНК (они контролируют более 80% всех новых технологий в мире). Это уже давно поняли западноевропейцы — именно в ЕС доля транснационального капитала в экономике максимальна. Благодаря ТНК и их энерго- и трудосберегающим технологиям структурная перестройка экономики в Западной Европе происходила с гораздо меньшими социальными издержками, чем у нас.
В восточноевропейских странах также произошла энергодемографическая стабилизация (но, в отличие от ЕС, отмирание «старых отраслей» не сопровождалось созданием рабочих мест в новых, нематериальных отраслях из-за отсутствия инвестиций). Увы, спад в экономике и последовавшие проблемы в социальной сфере привели к тому, что в Восточной Европе (в том числе и в Украине) вместе со снижением рождаемости происходило и увеличение смертности — особенно среди мужчин среднего возраста. Это значит, что мы уже не можем, как раньше, платить своим здоровьем за экстенсивный экономический рост (демографическая обстановка говорит о том, что у нас слишком мало здоровых и молодых людей). Уже нет возможности, как в «застольные времена», платить за наше материальное благополучие экспортом полезных ископаемых. Украине нечего делать в ЕврАзЭс. Это объединение может привлекать республики Средней Азии. В этих странах еще не завершился демографический переход, у них свои, азиатские, взгляды на демократию и есть излишек природных ресурсов.
Таким образом, по всем параметрам Украина — европейская страна (демографические данные или энергопотребление — это объективные показатели, формирующиеся десятилетиями и очень слабо зависящие от воли правительства).
Мы прошли через Апокалипсис 90-х годов не для того, чтобы снова вернуться в 1989 год. Максимально реализовать свой потенциал и обеспечить достойный уровень жизни гражданам страна может только интегрируясь в ЕС.
