Проблема идентичности является одной из наиболее сложных в современной Европе. Без изучения истории формирования и развития народов объединение Европы невозможно. Для Украины, находящейся на линии разлома цивилизаций, представляет интерес венгерский опыт поиска европейской идентичности.
Истоки венгерского народа доподлинно не выяснены. По преданиям, до переселения в Европу венгры жили на Востоке, между реками Камой и Уралом. Двигаясь по путям завоеваний, проложенным гуннами, венгерские племена шли на Запад. Их дорога на новую родину прошла через Украину. Как записал русский летописец в 898 г., «идоша угри мимо Киевъ горою». Венгерские ученые утверждают, что уже тогда между мадьярами и Русью сложились лояльные взаимоотношения, а к X в. проживание рядом со славянами привело к возникновению общей материальной и духовной культуры.
Поселившись на землях Паннонии, венгры оказались в сфере соперничества могущественных соседей и ощущали влияние Византии, Италии, Германии, славянских государств. По мнению историка Нормана Девиса, появление венгров, развивших здесь большую военно-политическую активность, оказалось очень важным стимулом европейского развития. Как пишет Н.Девис, «венгры изменили этнополитическую картину Дунайского бассейна и определили будущий вид всей Центральной Европы. Их присутствие было решающим фактором формирования не только Венгрии, но и Богемии, Польши, Хорватии, Сербии, Австрии и Немецкой империи». Выбор земель, которые были в прошлом центром гуннской империи царя Аттилы, наложил отпечаток на самосознание мадьяр и отношение к ним европейцев. Ужас, навеянный Европе Аттилой, способствовал отождествлению мадьяр с гуннами. Посодействовали этому и венгерские короли, культивировавшие память о гуннах. Венгерский публицист Деже Керестури отмечает, что «человек посторонний и сегодня ищет в нас прежде всего проявление определенного варварского этнического начала, яркое пятно восточной экзотики». Но он же и признает, что утверждение, будто память о восточном происхождении стерлась или опустилась в самые низы народа, «не только преувеличение, но и большая глупость».
На Востоке, с Русью, взаимоотношения венгров были тесными и добрососедскими. Об этом свидетельствуют многочисленные династические браки между правителями обоих государств. Так король Эндре I был женат на дочери князя Ярослава Мудрого, Кальман — на дочери Владимира Мономаха, Геза II — на дочери князя Мстислава Владимировича.
Как и Русь, первые христианские контакты Венгрия установила с Византией, однако христианство было принято из Рима. Это политическое решение ставило своей целью устранить с мадьярского трона конкурентов Иштвана I, которых поддерживали православные болгары, и получить независимость как от Германии, так и от Византии. Ситуативный выбор стал началом формирования стратегии развития королевства. Он означал, что политическим и духовным ориентиром Венгрия избрала Запад. Осмыслению и выбору Венгрией своей роли в Европе способствовала необходимость ведения борьбы со степными кочевниками и противостояния Золотой Орде. Это привело к возникновению представления о Венгрии, как о восточном форпосте европейской безопасности. Уже король Бела IV, подобно нашему королю Даниилу Галицкому напрасно пытавшемуся привлечь Запад к борьбе против татар, считал Венгрию «часовым христианства». В течение XI-XIII вв., по мнению американского историка Френсиса Дворника, существовала возможность, что венграм удастся собрать вокруг себя в мощную федерацию несколько славянских народов. «Такой центр, — утверждает Ф.Дворник, был бы желательным для южных славян, которые в своей борьбе за независимость искали союзников на Западе. К сожалению, венгры не соблюли некоторые существенные условия для подобного развития событий и остались этнически чуждыми всем своим соседям». Решающим фактором сближения Венгрии с западнохристианским миром стала угроза поглощения королевства в XVI в. Османской империей. Это сближение произошло при драматических обстоятельствах. Несмотря на надежды мадьяр и общие европейские интересы, ни Италия, ни Германия не оказали им помощи. Наоборот, империя Габсбургов пыталась овладеть венгерской короной. Сохранить государственную самостоятельность в таких условиях можно было только опираясь на собственные силы и силы чешской и польской корон. Как отмечает А.Тойнби, «Венгрия была наиболее упорным и стойким противником османов». Столетие пребывания мадьяр в культурном поле Европы, освоения ими ценностей и институтов европейской цивилизации имели следствием признание мадьярами своей идентичности как европейской. Именно это побудило их к жесткому противостоянию туркам, препятствовало любым компромиссам. Однако силы сторон были слишком неравными.
Переломным в истории Венгрии стал 1526 год. Тогда столетняя война между османами и венграми достигла своей кульминации в битве около г. Мохача на Дунае. Турецкое войско Сулеймана I наголову разбило чешско-венгерскую армию и только за счет разделения Венгрии европейцам удалось заключить перемирие. Вследствие военной катастрофы Западная Венгрия оказалась в руках Габсбургов, а большая часть территории страны отошла к туркам. Османское господство не оказало глубокого культурного влияния на мадьяр. Вместе с тем оно затормозило развитие страны, усложнило демографическую ситуацию. Опустошенную венгерскую территорию начали заселять валахи (румыны) и сербы. Третья часть разрушенного венгерского государства — Трансильвания впоследствии стала «яблоком раздора» между мадьярами и румынами. Благодаря своему геополитическому положению, она была неотъемлемой частью стратегических планов многих держав. В частности, Трансильвания занимала важное место в планах Б.Хмельницького. «Общество объединенных славян» видело будущие Венгрию и Трансильванию республиками в федерации славянских народов.
Многим известно изречение немецкого философа Г.Гердера об Украине, как о «степной Элладе», которой он предрекал великую судьбу. Но мало кому у нас известна его уничтожающая оценка будущего венгров. «Единственный народ во всей этой расе, оказавшийся в числе завоевателей, — писал Г.Гердер, — это венгры, или мадьяры. Здесь, между славян, немцев, валахов и других народностей, венгры составляют меньшую часть населения, так что через несколько веков, по-видимому, нельзя будет найти и сам их язык». С этого определения Г.Гердера, шокировавшего образованные круги венгерского общества, «определения, — как считал венгерский мыслитель Дюла Ийеш, — не злоумышленного, но все же фатального», — началось то «пробуждение», которое провозгласит венгров инородным телом среди многих, связанных друг с другом общностью судьбы, народов». Характеристика Г.Гердера вынудила мадьярское дворянство пересмотреть позиции Венгрии в Европе и активизировать борьбу за расширение прав венгерской политической нации. «Забродившие» после Венского конгресса 1815 г. «западные дрожжи национализма» (А.Тойнби), взошли Эпохой реформ и буржуазной революцией 1848-1849 гг. Дунайская монархия Габсбургов пошатнулась.
Еще в XVIII в. австрийская монархия была главной опасностью для национальных государств Западной Европы. Однако им приходилось мириться со стремлением Габсбургов создать универсальную католическую империю. Ведь Австрия сдерживала Российскую и Османскую империи. В конце XV II в. объединение усилий Габсбургов с Россией позволило существенно ослабить османов. Карловицкий договор 1699 г. зафиксировал освобождение от турков почти всей территории Венгрии и Трансильвании. Посредничество в русско-турецких переговорах позволило Габсбургам присвоить Буковину.
Однако в начале X I X ст. положение в Европе изменилось. В условиях, когда Османская империя теряла влияние на Балканах, а Габсбурги проявляли общность интересов с Россией, национальные государства Западной Европы считали Дунайскую монархию политически устарелым образованием. Избавившись от функций защиты Запада от Востока, многонациональная Австрийская империя, этот «славянский дом с немецким фасадом» (Н.Девис), стал не нужен Европе. Либеральные реформы австрийских монархов скорее усложняли ситуацию. Под прикрытием реформ венгерская оппозиция развернула борьбу за независимость страны. В европейской революции 1848-1849 гг. Венгрия оказалась ее наиболее стойким оплотом. Венгерское Государственное собрание провозгласило полную независимость страны. В ответ Габсбурги обратились за помощью к России, которая охотно предоставила войска для расправы. Власть императора Франца- Иосифа II была восстановлена, а Россия надолго осталась в сознании венгров душителем свободы. Как отмечает венгерский исследователь Криштоф Нири, русская интервенция так напугала мадьярское дворянство, что оно стало бояться движения за независимость. В составе империи Габсбургов оно чувствовало себя в большей безопасности.
«Революционерам-националистам, — пишет американский историк украинского происхождения Роман Шпорлюк, — пришлось вести борьбу не только против сил реакции и абсолютизма... Неожиданно для них возник «третий фронт»: чехи, словенцы, словаки, хорваты, румыны и украинцы недвусмысленно дали понять, что не желают быть составной частью польской, немецкой и венгерской нации». Несмотря на миф о международной солидарности, «венгры оказались в состоянии войны не только с Веной, но и почти со всеми народами королевства святого Штефана». Из этого обстоятельства венгерские политические круги сделали далеко идущие выводы. В середине ХIХ в. они сформировали идеи, определившие внутренне- и внешнеполитическую стратегию Венгрии второй половины ХIХ — ХХ в.в.
Среди личностей, оказавших наибольшее влияние на выработку венгерской стратегии национально-государственного развития ХIХ-ХХ веков, главное место занимают Жигмонд Кемень и Йожеф Этвеш. Центральное место в разработанной ими политической стратегии занимал конфликт немецких и славянских интересов в Европе и роль Венгрии в этом конфликте. Как считал Ж.Кемень, «немецкий элемент не должен касаться славян ни территориально, ни духовно. Правителю-практику необходимо отыскать посредника, который помог бы добиться постоянного и растущего влияния западноевропейской капитализации на Восточную Европу без нарушения европейского равновесия». Пригодно для этого только мадьярство, которое «призвано сделать возможными западные идеи на Востоке».
Скоро для реализации этой стратегии сложились благоприятные условия. В 60-х годах ХIХ в. австрийцы попробовали вернуть себе роль лидера немецких государств. Воспользовавшись военными поражениями Габсбургов, венгерское дворянство добилось заключения с Австрией в 1867 г. компромиссного Договора. Австрийская империя была преобразована в Австро-Венгерскую монархию. По мнению многих дворян, только так можно было решить дилемму независимости. Независимая от Австрии Венгрия не смогла бы противостоять экспансии России извне и давления многочисленных невенгерских этнических групп внутри страны. Поэтому «залогом венгерской независимости была... зависимость от Австрии, или, как минимум, общность с ней» (К. Нири).
Сторонники Договора не прислушивались к предостережениям Лайоша Кошута, изложенным в так называемом «письме Кассандры». Л.Кошут предупреждал, что Договор сделает невозможным «удовлетворительное решение национального вопроса в самой Венгрии», превратит во врагов мадьяр и их соседей. Однако, получив независимость от Австрии во внутренних делах, «официальный Будапешт развернул политику всеохватывающий этнической ассимиляции других народов страны (в частности словаков, русинов, сербов, румын и других, не считавших себя частью венгерской нации), комбинируя экономические средства и специфическую политику в области культуры и образования» (Р.Шпорлюк). Заблокировало венгерское правительство и попытки чехов и хорватов достичь соглашения с Австрией о превращении государства в федерацию. «В результате своей национальной политики, — пишет мадьярский историк Петер Ханак, — Венгрия оказалась в изоляции. Даже ее союзники австрийцы и немцы также осуждали ее упрямый отказ допустить национальные автономии, либеральную политику в системе образования...» Тем самым, подчеркивает П.Ханак, венгерские правящие круги «причинили большой вред своим долгосрочным интересам».
За ситуацией внимательно наблюдали из Берлина. Чтобы экономически подчинить себе Австро-Венгрию и устранить таким образом конкурента на балканском рынке, в Германии разработали план «Серединной Европы» (СЕ), известный благодаря опубликованной в годы I-й мировой войны одноименной книге немецкого политического мыслителя Фридриха Науманна. План предусматривал интеграцию Австро-Венгрии с Рейхом на основе военного союза Германии, Австрии и Венгрии. В перспективе «Серединная Европа» должна была охватить и страны славянского Востока. Особое место в создании СЕ немцы отводили Венгрии, понимая важность ее геополитического положения. «В руках этого ненемецкого государства, — писал Ф.Науманн, — в определенном понимании находится вся будущая судьба немецкой нации, ибо если Венгрия откажется от участия в создании Серединной Европы, то она вряд ли вообще сможет возникнуть».
Спекулируя на венгерских опасениях панславянской угрозы, Ф.Науманн утверждал: «господство мадьяр зависит от поражения славян Венгрии. Мадьярское господство может сохраниться как самостоятельный фактор в своем нынешнем объеме только благодаря сближению с неславянской великой державой. Поэтому почти все мадьяры так склонны сблизиться с Немецкой империей. Они знают, что Австрии одной не спасти их от русских».
Несмотря на приведенные утверждения, среди венгров упомянутого единодушия в отношении сближения с Германией не наблюдалось. Наоборот, как правящие, так и оппозиционные партии Венгрии отнеслись к плану создания СЕ негативно. «Русские ведомости» в 1916 г. отмечали понимание в Венгрии характера СЕ как «моста для триумфального продвижения Германии на Восток».
Окончание читайте на следующей стр. «История и «Я»
