Н аконец-то Европа начала относиться к конкуренции серьёзно, о чём свидетельствует решение не допустить слияния компаний «General Electric» и «Honeywell». Конкуренция — основа динамичной рыночной экономики. Тем не менее, как понял ещё Адам Смит, фирмы неизбежно стремятся ограничить её, так как в этом случае они могут получать более высокие прибыли благодаря монополии, а не более высокому качеству продукции. Дело Microsoft в США дало представление о том, насколько разнообразными могут быть злоупотребления и насколько отрицательное влияние на инновации могут оказать действия, направленные против конкуренции. Поэтому правительство должно «установить правила игры», чтобы на игровой площадке соблюдалась справедливость и имела место оживлённая конкуренция.
Приверженность Европы принципам конкуренции — это ни в коем случае не результат поспешного решения. После эпохи энергичного выполнения антитрестовских законов при администрации Клинтона, администрация Буша, по-видимому, отступает от этой линии. В то же время консервативно настроенные судьи федеральных судов США, многие из которых были назначены на должность при президенте Рейгане, всё больше ограничивают возможности правительства в плане контроля и ограничения хищнической политики в сфере бизнеса.
Антитрестовская группировка эпохи Клинтона разоблачила и успешно покарала в судебном порядке несколько крупных «ценовых заговоров», которые охватили не одну страну и отняли у потребителей всего мира миллиарды долларов. Например, эта группа боролась с хищнической политикой ценообразования авиакомпаний, когда утвердившиеся на рынке авиакомпании вытесняли дешёвых авиаперевозчиков не только за счёт снижения цен, но и за счет заметного увеличения объёма перевозок. Это достигалось ценой больших потерь, но как только дешёвые авиаперевозчики были вытеснены с рынка, крупные авиакомпании вновь подняли цены и урезали объём услуг.
Недавний конфликт между США и Европой, связанный со слиянием «Honeywell» и «General Electric», выявил несколько моментов. Важнее всего то, что он демонстрирует достоинства активной конкуренции в области политики в отношении конкуренции. Ведь представители европейских властей, занимающиеся вопросами конкуренции, подобрали мяч, который неуклюже уронила администрация Буша.
Министра финансов США, — человека, который, по-видимому, является главным должностным лицом в области экономики в стране, имеющей крупнейшую в мире экономику, — часто считают полуофициальным представителем интересов мирового капитализма. В своём прежнем качестве руководителя компании «Alcoa», министр финансов Пол О’Нил сделал то, что сделал бы любой хороший руководитель производства, сталкивающийся с падением цен: он обратился к правительству за скрытой помощью в виде создания всемирного алюминиевого картеля. Сегодня представители отдела связей с общественностью в его правительстве преподносят образование этого картеля как один из его выдающихся успехов.
Однако то, что хорошо для компании «Alcoa», не обязательно хорошо для Америки или для всего мира. Более высокие цены на алюминий отразились на стоимости каждой банки кока-колы или пива, каждого нового самолёта. Так что действие, приносящее хорошие прибыли — создание глобальных монополий — нельзя назвать хорошей государственной политикой.
Теперь администрация Буша собирается создать аналогичный стальной картель. Хотя министр О’Нил может проповедовать идею о том, что мировые проблемы возникают не оттого, что рыночной экономики слишком много, а оттого, что её слишком мало, тем не менее, создание нового всемирного стального картеля имеет смысл только для крупных сталепроизводителей. Данный шаг принесёт министру одобрение со стороны этих кругов, но вряд ли добавит доверия к его словам о том, что же на самом деле заставляет рыночную экономику работать.
Это, безусловно, не даёт ему права говорить, что недавнее решение Евросоюза, блокирующее слияние «Honeywell» и «General Electric», было принято «с бухты-барахты». Высказывание о том, что решение Евросоюза как-то нанесло ущерб суверенитету США, стало ещё одной демонстрацией того, до какой степени корпоративные интересы проникли в экономическую политику.
Каждое правительство имеет право — пожалуй, даже обязано — гарантировать существование конкуренции внутри страны. Европейский Союз просто поступил так, как должен был поступить, следуя хорошо устоявшимся процедурам. Тот факт, что он не позволил корпоративным интересам возобладать над его решением, является свидетельством лидерских способностей и честности Марио Монти и Романо Проди, а также целостности Европы и её приверженности идее конкуренции.
Столетие назад Америка приняла свои законы о конкуренции из опасения, что монополии будут стремиться занять ведущее положение на рынках путём «захвата» правительства. За счёт прибылей, полученных благодаря монополии, можно купить влияние в высоких правительственных кругах, — если не путём взяток, то с помощью крупных взносов в избирательные кампании.
Вот почему, согласно старым антитрестовским законам США, людям, пострадавшим от монополии, предоставлялось право подать в суд и получить возмещение ущерба в тройном размере в случае, если дело будет выиграно. Это был закон, наделяющий людей непосредственными правами и отражавший здоровый — и обоснованный — скептицизм по поводу способности правительства решить эти проблемы. Сегодня, в эпоху глобализации, у нас появляется другой сдерживающий фактор: независимые властные структуры, занимающиеся вопросами конкуренции, контролируют друг друга.
Одна из самых важных функций правительства заключается в создании «правил игры», что даёт возможность рыночной экономике работать. К одним из самых важных правил игры относятся правила конкуренции. Сегодня то, что претендует на звание «свободной рыночной экономики», как правило, представляет собой корпоративную экономику, в которой правительство использует свою власть для продвижения интересов бизнеса, часто за счёт потребителей.
Действительно, многим развивающимся странам и странам с переходной экономикой говорили: откройте свою экономику для международной торговли, и этого будет достаточно для того, чтобы гарантировать конкуренцию. Этот совет был ошибочным. Либерализация торговли при монополии на импорт привела только к тому, что некоторая часть доходов правительства осела в карманах монополистов. В России политика, проводимая международным алюминиевым картелем министра О’Нила, привела к большим потерям в ходе борьбы конкурирующих групп за монопольные прибыли, и из этого хаоса возник новый монополист. Интересы монополий во всём мире приводили к подкупу и коррупции правительств.
Сильная политика в области конкуренции — это не просто роскошь, которую могут себе позволить богатые страны. Это насущная необходимость для тех, кто стремится к созданию демократической рыночной экономики.
Джозеф СТИГЛИЦ, профессор экономики Стэндфордского университета, в прошлом — председатель Совета консультантов по экономическим вопросам при президенте США Клинтоне, а также главный экономист и вице-президент Всемирного банка.
