Все люди свободны и равны в своем достоинстве и правах.
Права и свободы человека неотчуждаемы и нерушимы.
Статья 21 Конституции Украины
Воплощением достоинства навеки веков для датчан останется мужественное и человеколюбивое поведение их монарха Фредерика IX (1899—1972), который в тяжелейшие дни фашистской оккупации страны в ответ на приказ об обязательном ношении всеми датскими евреями желтой звезды Давида нашил ее на королевский мундир и вышел на улицы Копенгагена. Король стал символом достоинства нации, всех подданных своей страны
«Что определяет силу нации? Мужество, уверенность в себе и сознание собственного достоинства, не позволяющее ей опуститься до бесчестья; одним словом — характер, который не может ни стерпеть оскорбления, ни нанести его», — отмечал выдающийся английский государственный деятель, премьер-министр Великобритании Уильям Питт (1759—1806). В этом определении, как представляется, уже кроются важнейшие истоки не только понятия достоинства нации (народа), но и достоинства каждого отдельного человека, к ней принадлежащего. Развитым чувством собственного достоинства, как правило, обладают лишь те люди, которым посчастливилось родиться в семье народов, никогда и никому не позволявших доводить себя до бесчестья. В этом отношении менталитет человека в известной степени производен от менталитета народа, к которому он имеет честь принадлежать. От того, в каком обществе человеку суждено стать личностью, зависит и осознание им своего достоинства. При этом ни один народ не рискует утратить свой суверенитет, если составляющие его личности полны чувства собственного достоинства. В этом отношении можно смело утверждать, что достоинство каждого отдельного человека — гарантия государственного суверенитета в целом. Отсюда можно утверждать также, что достоинство человека — это альфа и омега конституционного строя, которые правовому государству надлежит защищать в равной степени как взаимодополняющие и взаимообусловливающие конституционные ценности.
ПРАВОВОЙ «КОД» ДОСТОИНСТВА
Вне всякого сомнения, на степень осознания своего достоинства тем или иным народом значительное влияние оказывает также господствующий в стране политический режим и сопутствующий экономический уклад его жизнедеятельности. Известно, например, что укранский народ познал крепостное право значительно позже русского. Отмечая этот факт, известный французский историк XIX века Анатоль Леруа-Болье заметил: «Меньше терпевшие от климата и восточной деспотии малороссы и белорусы проявляют больше достоинства, независимости, индивидуальности, чем великороссы; они менее самоуверены, более мечтательны и поэтичны».
От того, насколько государству удается блюсти достоинство своих граждан, нередко напрямую зависит его историческая судьба. О понимании роли и значении человеческого достоинства для благоденствия страны свидетельствует, например, часть 1 статьи 10 конституции Испании: «Достоинство личности, неотчуждаемость ее неотъемлемых прав, ее свободное развитие, уважение к закону и правам других являются основой политического порядка и социального мира».
Осознавая место достоинства каждого отдельного человека в системе ценностей права, немецкий народ в первой же статье своего основного закона объявил: «Человеческое достоинство неприкосновенно. Уважать и защищать его — обязанность всякой государственной власти». Тот факт, что конституция государства, пережившего катастрофические последствия Второй мировой войны, с первых же строк в качестве высших правовых ценностей утверждает не государство, не власть, не вооруженные силы, не национальную идею, не государственный язык, а достоинство человека, свидетельствует о счастливой способности немецкого народа извлекать уроки из своей трагической судьбы. Этот вывод подтверждается решением федерального конституционного суда Германии от 25 февраля 1975 г., в котором, в частности, сказано: «В основном законе внедрены принципы государственного устройства, которые можно объяснить, только исходя из исторического опыта и духовно нравственного спора с предшествовавшей системой нацизма. В отличие от всемогущего тоталитарного государства, которое претендовало на безграничное господство во всех областях социальной жизни для всех и которое, при осуществлении своих государственных целей, ни во что не ставило жизнь отдельного индивида, основной закон установил ценностно ориентированную систему правовых координат, которая выводит отдельного человека и его достоинство в центр всех своих положений».
Учитывая сказанное, можно полагать, что признание достоинства человека важнейшей вехой во всей системе координат права — главный урок всей послевоенной истории человечества. Недаром в преамбуле Устава ООН в качестве важнейшей задачи мирового сообщества провозглашено: «вновь утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой лично сти…».
Вовсе не случайно с констатации значения достоинства в судьбах международного сообщества начинается также и преамбула всеобщей декларации прав человека: «Принимая во внимание, что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира», а вслед за ней и статья 1: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах». Вообще необходимо отметить, что фундаментальным значением этого принципа проникнут буквально весь международный билль о правах человека. Защите этого важнейшего качества человека посвящена и статья 1 Хартии фундаментальных прав Европейского Союза от 7 декабря 2000 г., которая так и именуется «Человеческое достоинство».
ЧТО ЕСТЕСТВЕННО — ТО КОНСТИТУЦИОННО
Исходя из анализа приведенных актов, необходимо заключить: достоинство человека — это исходная, базовая правовая категория, из которой вытекает и над которой надстраивается вся система правовых категорий. Воспетый правом, а под его влиянием и провозглашенный всеми конституциями правовых государств, принцип достоинства человека стал системообразующим понятием всего конституционного института прав человека.
Источник высшего достоинства и ценности человеческой личности следует искать в истоках естественного права человечества, суть которого коренится в известном религиозном изречении: человек создан по образу и подобию Божьему. Так, в одном из своих выступлений Папа Римский Иоанн Павел II отметил: «Спаситель утверждает права человека уже тем, что восстанавливает полноту достоинства, которое даровал человеку Господь, создав его по образу Своему и подобию».
Человек по природе своей — существо сверхчувственное, и как таковое имеет ценность само по себе и не может использоваться в качестве инструмента (орудия) для достижения каких- либо целей другими людьми, народами, государствами или надгосударственными образованиями. Осознание этого факта — важнейшее открытие и достижение естественного права, ставшее со временем основополагающим принципом права и основной пружиной развития всего международного сообщества. Таким образом, признание человека образом и подобием Божиим стало моментом истины, а тем самым одной из основ конституционного строя любого цивилизованного государства. Правовое государство обеспечивает осуществление принципа достоинства человека лишь в той мере, в какой человек превращается из объекта принудительного воздействия в активно действующий субъект права международного сообщества. Тем самым принцип достоинства становится одним из важнейших объектов защиты со стороны Права, в том числе и путем международного гуманитарного вмешательства (интервенции).
По сути, достоинство — это ядро личности человека, высшая интегрирующая характеристика его духовных качеств, нравственный позвоночник, на котором формируется и удерживается вся его личность. Присущее человеку врожденное чувство достоинства позволяет ему осознавать в себе существо с особым статусом в земном бытии и неизменно признавать подобное за другими. Достойный человек, не позволяя унижать себя, никогда не подвергнет унижению других. Только уважая чужое достоинство, можно сохранить свое — таков подлинный закон сохранения достоинства. Достоинство — это воистину голос Бога внутри человека, который позволяет ему вести себя достойно при любых жизненных испытаниях на личную порядочность. Например, воплощением достоинства навеки веков для датчан останется мужественное и человеколюбивое поведение их монарха Фредерика IX (1899—1972), который в тяжелейшие дни фашистской оккупации страны в ответ на приказ об обязательном ношении всеми датскими евреями желтой звезды Давида нашил ее на королевский мундир и вышел на улицы Копенгагена. Король стал символом достоинства нации, всех подданных своей страны (кстати, именно Дания стала едва ли не единственной страной в Европе, сумевшей спасти свое еврейское население в годы Второй мировой войны). Достойное поведение лидера державы — одно из непременных оснований достойного поведения и остальных ее граждан.
Достойный человек никогда не позволит себе опуститься до холопства ради неправедного приобретения материальных благ, получения и сохранения синекуры (то бишь, должности), чем сплошь и рядом грешила и до сей поры невозмутимо грешит отечественная номенклатура. Последнее является одной из основных препон для привития народу подлинного чувства собственного достоинства. Это попросту некому делать, поскольку перед глазами все больше образцы, далекие от подражания! А вместе с тем в свободе нуждается и за свои основные права способен бороться только человек с врожденным чувством собственного достоинства.
Поэтому первостепенная задача, поставленная правом перед международным сообществом и правовыми государствами, состоит как раз в том, чтобы сохранить и сберечь в процессе жизни человека его достоинство. Недаром в решении федерального конституционного суда Германии от 21 июня 1977 г. установлено: «Уважение и защита человеческого достоинства принадлежит к конституционным принципам основного закона. Свободная человеческая личность и ее достоинство представляет собой высшую ценность права внутри конституционного строя. На государственную власть во всех формах ее проявления возлагается обязанность уважать и защищать человеческое достоинство».
Уже одно то, что комментируемая статья конституции почти буквально впитала в себя упомянутый текст Великой хартии вольностей человечества (Magna Carta), еще раз подчеркивает приверженность Украины общепризнанным принципам и нормам международного права. И, действительно, комментируемая статья как бы содержит в себе венок всех основополагающих принципов естественного права, основной характеристикой которых является их неотчуждаемость и нерушимость. Тем самым конституция впервые за всю историю страны после октябрьского переворота ставит достоинство человека, его свободу и права выше интересов народа, гражданского общества и государства, для которых отныне эти ценности должны стать предметом заботы и защиты, а не постыдного политического торга во времена избирательных кампаний и полного забвения после их завершения. Судебная практика цивилизованных стран уделяет много внимания такому подходу. Так, в решении федерального конституционного суда Германии от 21 июня 1977 г. отмечается: «Это значит, что в обществе каждый индивид принципиально признается равноправным, имеющим самоценность, членом, а не «голым объектом» для государства, что не может не противоречить его достоинству. Принцип — «человек — цель для самого себя» — имеет сквозное значение для всех отраслей права. Достоинство человека как его неотъемлемое свойство заключается в том, что он всегда признается ответственным за свои действия».
СВОБОДА И РАВЕНСТВО, ЛИЧНОСТЬ И ГОСУДАРСТВО
В свою очередь свобода — основное условие для сохранения человеком своего достоинства, которое немедленно увядает при ее упразднении. Достоинство человека — враг всякой тирании, поэтому в тоталитарном обществе оно источник повышенной опасности для жизни и здоровья его носителей, которые, как правило, и падают в качестве первых жертв террористического режима. Самые яркие примеры в недавнем прошлом — фашистская Германия и тоталитарный СССР. Повышенная эмиграция из страны — первый и чувствительный индикатор наступления на свободу и права людей, которые в этом случае бегут, чтобы уберечь свое достоинство и сопутствующие ему права на жизнь и здоровье, стремление к счастью и безопасность.
Государство является правовым только в случае, если оно — верный страж достоинства человека. Достоинство же людей в первую очередь обеспечивается их равноправием. Принцип равноправия (равенства прав) означает правовое состояние, при котором всем людям вне зависимости от каких-либо признаков, как-то: расы, цвета кожи, пола, языка, места рождения, жительства и других социальных различий принадлежит один и тот же объем прав, обеспечивающий в итоге сохранение свободы и достоинства каждой отдельной личности и господство принципа справедливости для всех людей вместе взятых.
Принцип равноправия по своему характеру и содержанию органически связан и включается в качестве составной части в принцип равенства всех людей перед законом. Любое посягательство на равноправие немедленно воспринимается как нарушение чувства собственного достоинства каждого отдельного человека, отступления от принципа справедливости, что незамедлительно ведет к дезинтеграции и разбалансировке всей общественной жизни, нарушению безопасности и порядка в обществе, возникновению смуты и гражданского неповиновения в государстве. Политику такого государства уже никак нельзя признать социальной, правовой и демократичной.
Как уже отмечалось выше, в основу комментируемой статьи легла доктрина естественных, прирожденных прав человека, основным предназначением которой являлась историческая необходимость поставить непреодолимый заслон всевластию государства, повсеместно посягавшему на свободу человека. Ее историческое предназначение — ограничить патологическую страсть государства к произволу в отношении тех ценностей, которые объективно присущи человеку от рождения.
Логически этой доктрине противостоит концепция юридического позитивизма, суть которой сводится к тому, что все основные права человека рассматриваются не более, как акт доброй воли (дарения) со стороны государства, выполняющего патерналистские (отеческие) функции по отношению к обществу в целом и каждому отдельному индивиду в частности. С точки зрения ее авторов государство рассматривается в качестве единственного творца права. Одним из наиболее видных и талантливых адептов этой концепции был австрийский правовед Ханс Кельзен (1881—1973). В отечественном правоведении эту позицию последовательно отстаивал выдающийся российский правовед Б.Н. Чичерин, который в связи с этим писал: «Учение о неотчуждаемых и ненарушимых правах человека, которые государство должно только охранять, но которых оно не смеет касаться, есть учение анархическое. Необходимым его следствием является постановление французской конституции 1793 года, что коль скоро права народа нарушены, так восстание составляет не только для всего народа, но и для каждой части народа, священнейшее из прав и необходимейшую из обязанностей. При таком порядке каждый делается судьей своих собственных прав и обязанностей... общежитие немыслимо. В здравой теории, также как и в практике, свобода только тогда становится правом, когда она признается законом, а установление закона принадлежит государству». Надо отметить, что под этими внешне весьма логическими рассуждениями вполне могли бы расписаться не только все монархи, но и все деспоты мира, начиная от древнеегипетских и заканчивая нашими современниками. Вместе с тем концепция, согласно которой человек может быть свободен лишь в той мере, в какой это соблагоизволится законодателю, в качестве какового может выступать и одно лицо — как монарх, так и диктатор — является основой всех тиранических режимов. Поэтому история рассудила иначе, о чем и свидетельствует все богатство Международного билля о правах человека.
ЕСЛИ В ПРАВЕ НЕТ ПРАВ — ТЕМ ХУЖЕ ДЛЯ ПРАВА
Сей исторический спор между двумя доктринами нашел свое счастливое разрешение в судебной практике современных правовых государств. Так, экс- председатель федерального конституционного суда (ФКС) Германии Роман Херцог отмечал: «Понятие прав человека несет нагрузку и в плане их происхождения, и защищенности. Позитивизм считает, что права действуют в силу того и в том объеме, в каком они гарантированы государственно-правовыми нормами (нормативистская теория Кельзена). От этих прав отличаются те, источником которых являются христианские ценности, которые не нуждаются в государственном признании, действуют как надпозитивные права. Однако особого практического значения такой подход в ФРГ не имеет, поскольку основной закон и без того содержит широкий набор прав и не было особой необходимости провозглашать или прибегать к понятию надпозитивных прав, хотя в начале своей деятельности ФКС пользовался таким понятием. Основной закон исключает конфликт между действующей конституцией и надпозитивными правами. Догосударственные права — это те же права человека, санкционированные государством». Таким образом, основные (конституционные) права человека выступают как бы в двух ипостасях: как естественные по происхождению и позитивные по характеру применения и соблюдения.
В этом отношении для нас представляет интерес опыт конституционной юстиции Швейцарии. Так, если при столкновении интересов отдельные основные права человека не находили своего отражения в конституции Швейцарии 1874 г., то ее конституционный суд своими решениями неоднократно признавал неписаные основные права непосредственно действующими и таким образом ликвидировал пробелы в основном законе своей страны. Ныне действует принятая на референдуме в апреле 1999 г. новая федеральная конституция швейцарской конфедерации, отличающаяся исключительно высокой правовой культурой и блестящей законодательной техникой. И в качестве примера, представляющего особый интерес, хотелось бы привести содержание статьи 7 конституции Швейцарии 1999 г., с которой начинается весь обширный каталог основных прав человека: «Человеческое достоинство должно уважаться и защищаться». В этой простой и понятной каждому фразе как в капле воды отразилась вся мудрость человеческой цивилизации. В ней нашла отражение на свойственном юриспруденции лаконичном языке суть надлежащего отношения государства к достоинству любого человека. По такому пути пошла и конституция Греции 1975 г., в части 1 статьи 2 которой провозглашено: «Уважение и защита достоинства человека является первоочередной обязанностью государства». На этом фоне конструкцию украинского законодателя, «разбившего» единое, по сути, основополагающее понятие права — достоинство — на три конституционные статьи: 3, 21 и 28 вряд ли можно признать удачной. Положение, однако, безусловно, спасает, как и в других подобных случаях, принцип верховенства права, провозглашенный частью первой статьи 8 конституции. Он позволяет, руководствуясь общепризнанными принципами и нормами права международного сообщества, выравнивать недочеты, оговорки и просчеты любого национального законодателя.
