Американец японского происхождения Ф.Фукуяма в 1989 году опубликовал статью «Конец истории», которая до сих пор остается предметом дискуссий. Триумф Запада очевиден потому, писал Фукуяма, что у либерализма уже нет жизнеспособной альтернативы. Вывод: мы наблюдаем не просто конец «холодной войны» — мы видим конец истории, завершение идеологического развития человечества, универсализацию либеральной демократии как наилучшего государственного устройства; ни экономический изоляционизм, ни социализм с его переизбытком идей и дефицитом товаров себя не оправдали.
Думаю, что — хорошо это или плохо — история еще не закончилась, а либерализм окончательно не победил. Если принять во внимание, что нобелевский лауреат А. Солженицын предложил восстановить смертную казнь специально для чеченских «боевиков», а генерал Г. Шаманов добавил к этому предложение про «мучительные публичные казни», то для некоторых стран история не только не закончилась, но еще и не начиналась. Но нынешняя вспышка религиозного экстремизма, консервативных идеологий и антиглобализма не была бы возможна при отсутствии предмета борьбы — общемировых либерально-демократических ценностей.
ЭПОХА МИККИ МАУСА
Экономическая свобода, неидеологизированность и мягкая регламентация личного поведения создают атмосферу психологической раскованности, которая так поражает «совка» на Западе. Мелкая, но характерная деталь, которую я наблюдал в США: полицейских нигде нет (по крайней мере их не видно), но, припарковав на минуту авто в запрещенном месте, будете иметь гарантированный штраф. Закон «нет нарушения — нет полиции, есть нарушение — есть полиция» касается всех сфер американской жизни, является одной из ее сущностей, ибо полиция это государство. Гражданское общество напоминает мягкий блин, который, тем не менее, не «разлазится», ибо у него есть арматура из законов. На этом фоне процветает то, что — не найдя лучшей дефиниции — хочу назвать «вульгарным гуманизмом». Это такой беспрерывный сериал (по ТВ, в газетах, на радио, в выступлениях президента, конгрессменов и сенаторов) о том, что good boys («хорошие ребята») всегда побеждают bаd boys («плохих ребят»), а задача любого — поддерживать «хороших». Один из последних — легендарный Микки Маус — задорный, но искренний мультипликационный мышонок. В Лос- Анджелесе на тротуаре Голливудского бульвара вы видите мозаичные звезды в честь всех, кого вы знаете в мировом кино — от Чарли Чаплина до Шерон Стоун. Своя звезда имеется и у Микки Мауса, анимационного олицетворения «вульгарного гуманизма». Используя прилагательное «вульгарный», я не ставлю целью принизить реалии американского общества. Хороший парень Микки Маус — такой же рекламируемый товар, как кока-кола или попкорн, а реклама всегда вульгарна. Островок «вульгарного гуманизма» можно наблюдать в Киеве на Андреевском спуске. Среди экспонированных там произведений настоящее искусство попадается не часто. Тем не менее и люди, и цветы, и деревья, и здания, и леса, и реки на этих произведениях добрые, красивые и трогательные — где-то на грани с сентиментальностью и безвкусицей. Именно на этой грани вырастает, живет и умирает «средний американец», с детства и навсегда влюбленный в Микки Мауса.
Либеральная демократия содействует расцвету личностного разнообразия. Вместе с тем действуют мощные механизмы стандартизации. Скажем, все в джинсах, все жуют резинку, все едят индейку, все интересуются бейсболом, все разглагольствуют о безопасном сексе. Тем не менее от первоначального ордынского «людского муравейника» цивилизация отличается тем, что позволяет быть таким, как все, или каким-то другим. «Таких, как все», больше.
СИСТЕМНАЯ МАРГИНАЛЬНОСТЬ
Тоталитаризм формирует поведение индивида из-за голода, ненависти и страха, демократия на первое место ставит убеждение и любопытство (любознательность). Тем не менее убеждения могут быть антигуманными (фашизм, большевизм), а любопытство девиантным (наркомания, «сексуал-демократия»). Что и является причиной невозможности идеального общественного устройства — приходится выбирать наилучший из тех, которые далеки от идеала.
Либерально-демократический «блин», с которым я сравнивал американское общество, слишком мягкий и пресноватый — не хватает ему конфронтационной соли. При таких условиях понятны старания выбиться за рамки общественного стандарта насколько хватит ума или глупости. Любого, кто выбился, будем считать маргиналом, заранее не вкладывая в этот термин отрицательного содержания: маргиналы могут быть и good boys и bad boys. В восприятии «среднего американца» маргиналами являются те, кто работает в академической науке, так как культура ацтеков или разбегание галактик интересуют «среднего» в сто десятую очередь. Жемчужину, которая вырастает вокруг песчинки под скорлупой моллюска, можно считать разновидностью мозоли, и именно таким «мозолем» американец видит своих нобелевских лауреатов (хотя интересуется, сколько «зеленых» получит каждый).
Секс, спорт и искусство дают американцу шанс «выбиться» из центра «блина» на его маргинес (периферию). В Сан-Франциско мне показали «улицу гомосексуалистов» (на ней они квартируют и устраивают парады), но показали как «изюминку» города, а не как нечто, чего он должен стыдиться. Кто, с кем и каким способом спит — постоянная тема американских СМИ. Она интересует «среднего американца» прежде всего потому, что его собственное поведение, как правило, не отклоняется от брачных стандартов. На этом фоне коллизия Клинтон — Моника спровоцировала такое неистовство, которое — пользуясь термином о. Марка Рупника («Адам и его ребро», Рим, 1996) — можно назвать «генитализмом».
Десантируемся из США в Европу. Отличия между Новым и Старым светом очевидны, но не принципиальны. Европейцы провозглашают гуманистические идеалы не так часто и не так громко, а главное — не превращают их в товар широкого потребления. Кроме того, европейский гуманизм менее «вульгарен», чем американский. Главное отличие в том, что европейцы более склонны к «левизне» и «правизне», и каждое из этих течений имеет тенденцию к маргинальности.
Наличие крайне правого (шовинистического) фланга европейской идеологии подтверждают события, связанные с движением Хайдера в Австрии, победой Берлускони на выборах в Италии, недавние волнения в Англии (направленные против азиатских эмигрантов), активность приверженцев Ле Пена во Франции, постоянные конфликты с турецкими эмигрантами в ФРГ. Г. М. Тамаш («День» от 31.05.2001) квалифицирует это явление как «постфашизм», отличающийся от неофашизма тем, что не нуждается в штурмовиках и концлагерях. Хочется надеяться, что не будет нуждаться в них и в дальнейшем... В этом смысле США и Европа находятся в противоположных фазах. Хотя на бытовом уровне нетолерантность белых американцев к темнокожим согражданам существует, государственная политика относительно национальных меньшинств образцовая. А если в голливудском боевике есть темнокожий «плохой парень», то есть и такой же «хороший парень», роль которого выписана безупречно.
Либеральная демократия, как и любая здоровая система, способна к самовоспроизведению. При этом самовоссоздаются и те явления, которые считаются маргинальными. Маргинальные эксцессы не разрушают, а укрепляют общество. Центр «блина» и его периферия (маргинес) являются составными частями единой системы. Каждая медаль имеет две стороны.
МАРГИНАЛЬНОСТЬ КАК СПОСОБ ЖИЗНИ
По мнению английского социолога А. Хаурами, маргиналы живут одновременно в нескольких мирах, но ни к одному не принадлежат. Они воспринимают внешние формы, характеризующие определенное национальное, религиозное или культурное сообщество, но не понимают внутреннюю сущность последних. Отсюда маргиналы обречены на чувство потерянности, непоследовательность поведения и отчаяние, что стараются компенсировать претенциозностью. Это могут быть или комбинация зеленой шляпы с красным галстуком; или десяток английских слов, которыми бедолага украшает речь; или эксперименты с наркотиками; или поиск экзотических религиозных сект; или принадлежность к маргинальным партиям. Разочарованный маргинал вместе с тем верит в красивые лозунги. В этом смысле интересны соображения физиолога И. Павлова: «Русский человек не способен воспринимать действительность как таковую. Для него существуют только слова. Его условные рефлексы скоординированы не с делами, а со словами.» Ордынско-византийская, репрессивно-патерналистская система Российской империи привила маргинальные черты целому народу. Практичный и скептичный украинский крестьянин, имея хоть лоскуток земли, долго держался, но в 1933 году началась маргинализация украинцев по имперскому образцу.
Если западные демократии характеризуются наличием культурно-этического «консолидированного тела», от которого отпочковываются маргиналы, то посткоммунистические реалии имеют другую схему: «тела» — нет, а маргинальность становится хаосом разнонаправленных и неравнозначных факторов. Остановимся на некоторых признаках этой ситуации. Это, во-первых, РАЗМЫВАНИЕ И ДЕВИАЦИЯ ТОЧЕК ОТСЧЕТА, с помощью которых определяется место явления или человека в общественных координатах. Верка Сердючка — это смешно? М. Поплавский — это певец? В. Долганов — это политический обозреватель? Тот монумент, который мы скоро увидим на Крещатике, — это художественное произведение? Если США носятся с лозунгом «америкен бест» (американское — лучшее), то нас, похоже, устраивает «юкрейн ворст» (украинское — худшее). Это касается не только Украины — таких певцов и комиков, обозревателей хватает и в России, а что касается безвкусных монументов, то гг. Лужкова и Церетели москвичи считают «чемпионами мира» в этом жанре.
Особенно опасны девиантные точки отсчета тогда, когда речь идет о личностях государственного масштаба. Скажем, г. Ю. Тимошенко со своей командой почти год перед президентскими выборами сидела тихо, как мышь под веником, и ждала победителя. Дождалась — стала вице-премьером. Дальше все пошло так, как пошло, а сегодня госпожа Юлия — жуткая оппозиционерка, узник совести и чуть ли не Жанна д’Арк. Особенно поразили меня два события, которые наблюдал по телевидению. На первомайской демонстрации симпатик СДПУ (о) провозглашал «Медведчуку — слава!» А один из пикетчиков под стенами Верховной Рады во время рассмотрения вопроса о недоверии премьеру держал транспарант «Ющенко — наш пророк!» Не сомневаюсь, что и В. Медведчук никому не поручал его прославлять, и В. Ющенко вряд ли просился в пророки. Но кто-то ведь считал эти лозунги уместными!
Вторым признаком хаотичной маргинальности стало ВЫРОЖДЕНИЕ СМЫСЛОВ И ДЕВАЛЬВАЦИЯ ОСНОВОПОЛАГАЮЩИХ ТЕРМИНОВ, которые в демократическом мире значат то, что они значат. «Демократия, права человека, частное предпринимательство, экономические реформы, консолидация, налоговая политика, европейский выбор, референдум, делегирование полномочий, оппозиция» — это понятия из общечеловеческого политологического словаря, но по эту сторону границ Украины они имеют еще второй, третий или пятый смысл, которого не понимают живущие по ту сторону. И это — не лингвистическая проблема. «Генератор идей» — непременная фигура в любом творческом коллективе. К десятой годовщине независимости можем получить патент на новое амплуа под названием «дегенератор идей». Потеря определенности основополагающих понятий отражает (а вместе с тем и провоцирует) размытость приоритетов, неочерченность стратегических, тактических и оперативных задач, а значит бессистемность государственного строительства. Кто скажет, какой за последнее полугодие была стратегия Украины во внутренней и внешней политике? Запад думает, что играет с нами в шахматы, а мы убеждены, что речь идет о «подкидном дураке».
Третьим проявлением хаотичной маргинальности является ДЕФИЦИТ СЛОЖИВШИХСЯ ПРОЦЕДУР И ПРОТОКОЛОВ ПОВЕДЕНИЯ. Примеры, которые я приведу, различны по сути, но тождественны по форме. Итак: министр внутренних дел заявляет, что «дело Гонгадзе» раскрыто, а Генпрокурор его опровергает. Процедурный вопрос: почему министр делает заявление по делу, следствие по которому ведет не милиция, а прокуратура? Далее: на открытие памятника Т. Шевченко наш посол пообещал петербуржцам деньги; памятник в долг соорудили. Л. Кучма и В.Путин его торжественно открыли, а обещанных денег культурный фонд «Тарас Шевченко» так и не получил. Газета «Известия» удивляется, почему Украина отказывается от своего поэта, памятник которому «нам и даром не нужен» (статья В. Волошиной 26.05.2001). Протокольный вопрос: отвечает ли посол Н. Билоблоцкий за свои слова, а Президент за своего посла? Если тоталитаризм — это прежде всего ритуал, то демократия — это процедура. Посткоммунизм пока что не определился...
ОППОЗИЦИЯ
Каждый может посмотреть на свою руку. Четыре пальца — от указательного до мизинца — вы можете согнуть и разогнуть. То же умеет делать и большой палец, но его принципиальный признак — способность находиться в состоянии, которое эволюционисты, антропологи и анатомы называют ОППОЗИЦИЕЙ. Четыре пальца один к одному, а большой — сам по себе, сбоку... И это превращает примитивную лапу в божественный инструмент, которым является рука. Без «оппозиционного» пальца не заиграешь на скрипке... Да что там скрипка — без него не удержишь даже камень или палку. Замечу, что один этот палец руки представлен в мозгу таким же количеством нейронов, как и вся нога.
Общества, построенные на стабильной демократии, могут иметь в политическом спектре сколько угодно партий, но «погоду» определяют левый центр и правый центр. Эти дефиниции условны, тем не менее не настолько, чтобы за ними не стояло реальное содержание. Скажем, Эл Гор шел на выборы под левоцентристскими лозунгами о введении новых социальных программ и борьбе с бедностью, а Дж. Буш, как и приличествует правоцентристу, пропагандировал прежде всего уменьшение налогов, что должно послужить причиной дальнейшего возрастания деловой активности и автоматическое, без вмешательства государства, повышение благосостояния.
Общества, стоящие на грани между авторитаризмом и «необразованным абсолютизмом», имеют единственный шанс повлиять на развитие событий. Он заключается в создании ОБЪЕДИНЕННОЙ ОППОЗИЦИИ, сознательно ориентированной на стратегию несмотря на тактические расхождения между ее субъектами. Создание «каневской четверки» было первой в Украине попыткой такого плана. Известно, почему эта попытка оказалась неудачной, но отрицательный опыт — это тоже опыт. Вспомним, как в свое время не смогли объединиться против Гитлера коммунисты и социал- демократы и чем за это заплатили Германия и мир.
Если речь идет о демократической оппозиции, то у нас ее должен формировать слой, по своей природе более всего заинтересованный в либерализации и гуманизации общества, а именно — интеллигенция. Но... Сошлюсь на Хайека. Для обеспечения большей эффективности ума, пишет он, нужно восприятие его ограниченных возможностей. Акцент на нерациональном характере многих наших поступков ставит целью показать, что опыт без нашего ведома становится частью схем мышления, которые нами руководят. Цикл статей, в последние месяцы опубликованных в газете «День» и посвященных анализу политической ситуации, свидетельствует, что существует блестящая «клубная элита» — публицистов, политологов и социологов. Которые, однако, не производят никакого впечатления на «правящую элиту», то есть на тех, кто политику не анализирует, а делает. Одна из причин заключается в том, что «клубная элита» слишком рационалистическая, а «правящая» — склонна к подсознательным (а то и несознательным) рефлексам. Мы должны помнить и о собственных недостатках интеллигенции. Цитирую А. Чехова: «Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную и ленивую... не верю даже, когда она жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр».
Не хочу никого обидеть, но спектакль «Ющенко, его друзья и враги», анонсированный как драма, на самом деле оказался клоунадой. Разве что П. Симоненко был смешнее, чем всегда, да сам Виктор Андреевич блестяще справился с ролью «свой среди чужих, чужой среди своих». Неструктурированность нашего общества, отсутствие слоев с четким осознанием своих материальных и социальных интересов не позволяют укрепиться некоммунистической оппозиции западного образца. А национально-демократическое крыло останется слабым, пока его будет разъедать «интеллигентщина» — та, о которой писал А. Чехов.
ОКНО ИЗ ЕВРОПЫ
Ожидаемый визит в Украину Римского Папы Иоанна Павла II становится (и не по инициативе Понтифика) событием острого политического звучания. Ни НАТО, ни Совет Европы, ни Европейский Союз не знают, куда нас девать — и горько съесть, и жалко плюнуть... Немощный, но отважный Папа бросает вызов многим столицам, направляясь в страну материальных нужд и идеологического хаоса. Приглашение Папы — блестящий ход Президента и его советников. Новый российский посол В. Черномырдин в Бориспольском аэропорту — едва ступив на территорию Украины — высказал сомнение в уместности визита Понтифика, и это является вмешательством в дела нашего суверенного государства. Поскольку министр иностранных дел (он же руководитель комитета по организации визита Папы) молчит, прошу считать эти строки моей личной нотой протеста.
Сотрудница института, в котором я работаю, доктор наук, недавно, искренне волнуясь, убеждала меня, что «русские — богоизбранный народ». Тема не новая — «мессианство», «третий Рим», «народ — богоносец» и «святая Русь» уже давно пахнут то ли ладаном, то ли нафталином. Меня удивляет не то, что именно россиян хотят видеть богоносцами, а то, что вообще какой-то один народ можно считать более близким к Богу, чем все другие. Такой себе вариант расизма — сегодня, через 2000 лет после того, как было сказано «нет ни эллина, ни иудея»... Русская церковь, начиная с эпохи Петра, была и остается имперской. И причиной этого была не византийская патристика, не богословские расхождения между Римом и Константинополем, а ордынские основы русской государственности (включая их большевистский вариант). Сегодня для псевдоукраинской церкви, подчиненной Москве, «белокаменная» остается официально канонической в том смысле, в котором «каноническим» было политбюро ЦК КПСС. Процесс секуляризации (я бы сказал — модернизации) сегодня определяющий в политике Ватикана, и Папа Иоанн Павел II, уважая догмы католицизма, ищет для него новое место в новом мире. Православие, к сожалению, остается там, где было всегда, — прежде всего из-за его трагической судьбы в России. Говорить об этом начал еще Чаадаев. Будучи последовательным, он перешел в католическую веру, а император (будучи последовательным) объявил Чаадаева сумасшедшим. Украинское православие благодаря классической конструкции «монастырь — школа — больница — типография» долгое время оставалось фундаментом образования и просвещения, но тут пришел Петр...
Крестные ходы улицами Киева начали те, кто не хочет видеть Иоанна Павла II в Украине. Присмотритесь к их лицам и послушайте тональность их речи — это в основном те же люди, которые первого мая ходили не с крестами, а с портретами Сталина. Когда на Софиевской площади эти христиане начали молиться за то, чтобы Бог наслал на Папу болезнь, даже самый неинформированный человек мог догадаться, что это — паства московских патриархов... Независимо от того, нравится это кому-то или нет, визит Папы будет содействовать повышению авторитета Украины, а значит — косвенно — созданию поместной церкви.
СПРАВКА «Дня»
Маргинализация (от лат. Marginalis — граница, обочина) — неполный, незавершенный переход человека в новую социальную среду, при котором он теряет предыдущие социальные связи и не может в полной мере приспособиться к новым условиям жизни. Соответственно маргиналами считаются социальные слои, которые вследствие различных изменений в обществе, нестабильности социально-политических отношений или несчастливых обстоятельств в личной жизни выходят за границы того или иного социального сообщества и оказываются на периферии существующих общественных связей. Статус маргинала ассоциируется с упадком, депрессией, отчаянием.
