С большим интересом прочитал статью Любови Ковалевской «Откуда наши крайности?» («День», №48) . Автор вызывает глубокое уважение уже тем, что постоянно будоражит читательскую аудиторию «Дня», заставляет нас думать. Однако позволю себе несколько не согласиться с ее выводами о том, что недостатки нашего менталитета берут начало в дохристианском периоде. Я бы несколько сместил акценты. Целесообразнее было бы говорить о неудачном «наложении» византийского варианта христианства на наше язычество. А раз так, то именно православие и несет дальнейшую ответственность за формирование украинского архетипа.
Литовцы были последними язычниками в Европе. Они приняли христианство в 1337 году, т.е. «отстали» от нас на целых четыре века. Но их «затяжной прыжок» в языческом духовном пространстве совсем не стал помехой формированию более-менее гармоничного типа современного литовца, который во многом мог бы быть примером для нас.
И мусульманские народы были когда-то язычниками, но проблем, подобным нашим, у них нет.
Мир легче узнавать в сравнении. Так, современный русский историк В.Возгрин (С.-Петербург), как глубокий исследователь культуры крымскотатарского народа, пришел к выводу об определенных качественных преимуществах крымскотатарского менталитета по сравнению с русским или украинским. И главная причина, по его мнению, — в том же православии:
«Православие, ставя перед верующими цели, для многих изначально недосягаемые, как правило, добивалось результатов прямо противоположных задуманным. Не умея удержаться на заданном, чрезвычайно высоком этическом уровне, будучи не в силах выполнять заповеди вполне византийского накала аскезы, однажды нарушив одну из них, верующий чаще всего махал рукой и на остальные, надеясь когда-нибудь «отмолить все грехи вместе». Это становилось привычкой, чертой национального характера (не согрешишь — не покаешься), давно отмеченной наиболее глубокими исследователями морали русского народа».
Василий Стус, анализируя недостатки украинского менталитета, еще более категоричен: «Думаю, была сделана первая ошибка — византийско-московский обряд, который нас, самую восточную часть Запада, приобщил к Востоку. Наш индивидуально- западный дух, стиснутый догматическим византийским православием, так и не смог высвободиться из этой двойственности духа, что создало впоследствии комплекс лицемерия».
Этого «комплекса лицемерия» не знает, например, ислам. Известный российский историк В. Соловьев едва ли ни первым заметил: «мусульмане имеют перед нами то преимущество, что их жизнь согласуется с их верой, что они живут по закону своей религии, тем, что жизнь их не лжива, тогда как мы, признавая по вере закон христианский, устраиваем свою действительную жизнь совсем по другому закону, унаследованному нами от времен дохристианских».
Так что дело не столько в язычестве, сколько в том, что пришло после него.
Вспомните, как поступили однажды украинцы, когда у них появилась возможность выбирать между исламом и христианством. В 1675 году кошевой атаман Сирко освободил из крымского плена 7 тысяч пленников. Так вот, только четыре тысячи восприняли это с радостью и охотно возвращались в Украину. Остальные же три тысячи высказали желание остаться в Крыму. Атаман Сирко решил тогда конфессионную проблему очень просто: послал казаков и те изрубили «изменников».
Однако факт остается фактом: ислам владел определенной притягательной силой. Не меньшей, чем голос родной земли.
В конечном счете, унию тоже можно рассматривать как следствие общего застоя православия на фоне бурного развития западных церквей. Уния действительно была шагом вперед, хотя и не вылечила окончательно всех болезней нашей церкви.
К тому же греко-католической церкви был нанесен сокрушительный удар советской властью, от которого она и до сих пор не может прийти в себя. Немного более года назад кардинал Любомир Гузар (в то время еще епископ — помощник Главы УГКЦ) говорил:
«Трагедия украинской церкви в том, что мы духовно очень слабые. Мы строим красивые храмы, но не воспитываем людей, у нас нет духовных ценностей».
Тогда же он высказал опасение, что третье тысячелетие будет принадлежать исламу, — религии, которая завоевывает каждый раз все более сильные позиции в западном мире.
Украина же, в отличие от Франции или Германии, принадлежит к государствам, где ислам, во всяком случае на части ее территории, был когда- то основной религией, т.е. «религией большинства». Я имею в виду Крым. К таким государствам принадлежат еще Албания и Босния. Ну, есть еще европейский «кусочек» Турции. Но ведь ислам, как известно, быстро распространяется и в других государствах.
Можно только поблагодарить Любовь Ковалевскую за ее исследование прошлого, ибо чем глубже мы погружаемся в историю, тем лучше узнаем себя нынешних. И я понимаю, сколько нужно «перелопатить» литературы, чтобы осмелиться сделать какие-то конкретные выводы. Знаю, что не год и не два вынашивается любая тема...
И все же, думаю, нам следует сосредоточиться на будущем. А здесь возможны только три варианта:
— или православие находит в себе силы для обновления и развития (то же самое касается и греко-католической церкви);
— или же нужно открывать «зеленую улицу» протестантским церквям, которые способны воспитать другой тип человека, более адаптированного к жизни в современном мире (правда, в этом случае остро предстанет проблема единства и патриотизма, но думаю, что украинская политическая нация управится с этой задачей);
— третий вариант — смириться с прогнозом Любомира Гузара и начинать учить арабский язык.
Надеюсь, что выход будет найден, и именно в рамках христианства. Поскольку, как говорил великий итальянец Джузеппе Гарибальди, — «нет такого Бога, которому стоило бы принести в жертву нацию и Родину».
