Заявление лидера социалистов Александра Мороза на утреннем заседании сессии Верховной Рады во вторник не могло не привлечь внимание. Трудно вспомнить, был ли в истории нашего парламента случай, когда с главной трибуны в адрес главы государства прозвучало обвинение в заказе криминального преступления. По словам Мороза, «заказчиком исчезновения журналиста Георгия Гонгадзе является Президент Украины Леонид Кучма». Кроме того было заявлено, что глава президентской администрации Владимир Литвин «был в курсе», а разработчиком сценария и организатором является министр внутренних дел Юрий Кравченко.
Свое сенсационное заявление Александр Мороз пообещал подтвердить документально на пресс-конференции через полчаса. Излишне говорить, что в зале, где должны были быть предъявлены «документальные свидетельства», было не протолкнуться не столько от журналистов, сколько от депутатов, красные значки на пиджаках большинства которых ярко свидетельствовали о политической ориентации. Доказательства Мороза приготовились внимательно слушать также депутаты Омельченко, Ермак, Кармазин, которые, вопреки своей склонности к сенсационным обвинениям, выглядели как мальчишки, которых обыграл более опытный мастер, неожиданно вышедший на арену.
Доказательством причастности Леонида Кучмы к исчезновению Георгия Гонгадзе должна была служить магнитофонная запись, воспроизведенная для присутствующих с помощью примитивного музыкального центра, установленного рядом с докладчиком. Сеансу прослушивания пленки предшествовало объяснение председателя Соцпартии, который рассказал, что запись эту ему передал «офицер спецслужб, который занимался вопросами предупреждения прослушивания разговоров в соответствующих помещениях». Сам неизвестный офицер, если верить Морозу, имеет сейчас гарантии безопасности для себя и своей семьи, надо думать, благодаря тому же Морозу. Представленная аудиозапись была преподнесена как запись разговоров Президента с вышеупомянутыми Литвиным и Кравченко.
Реально аудитория услышала несколько минут практически неразборчивого разговора. Из глухого клекота голосов, хорошо сосредоточившись, можно было выделить несколько раз повторенную фамилию «Гонгадзе», фамилию «Ляшко», слово «чеченцы»... Не имея опыта расшифровки подобных аудиотреков, большинство аудитории разочарованно смотрело на дешевую магнитолу, которая продолжала выдавать фрагменты «тайных разговоров».
Поскольку, по словам А. Мороза, пленка с записью была в его распоряжении довольно продолжительное время, трудно было понять, почему организаторы сенсационной пресс-конференции не расшифровали и не распечатали запись заранее. Было обещано сделать это ближе к вечеру. Кажется, что на самом деле расшифрованные фрагменты подслушанных разговоров не произвели бы, по мнению социалистических детективов такого впечатления на публику, как неразборчивое бормотание. Так как и сам Мороз подтвердил, что прямого указания или заказа похищения Гонгадзе, о котором было заявлено утром с парламентской трибуны, в подслушанных разговорах не имеется.
Именно о том, как выглядит в собственных глазах бывший председатель парламента, не только не брезгующий подобным «материалом», но и использующий его в политической деятельности, и спросил у господина Мороза ваш корреспондент. В ответ главный социалист заявил, что если речь идет о жизни человека, все методы допустимы. Неужели?
Все, кто был на морозовском аудиосеансе, подтвердят, что о исчезнувшем журналисте Гонгадзе говорилось в ходе обнародования сенсации меньше всего. Говорили, конечно, о Кучме. Не воспринимать же всерьез заявления о том, что труп, похожий на Гонгадзе, не случайно нашли в районе Таращи, то есть в избирательном округе депутата Мороза. Когда же сам Мороз развил тему и сообщил неизвестный до сих пор слух о найденной на его (Мороза) даче голове Гонгадзе, слушать стало неинтересно. Из всех версий исчезновения журналиста причастность к делу Мороза никогда всерьез не рассматривалась. Те, кто читал интернет-газету, редактируемую исчезнувшим журналистом, хорошо видели, что там постоянно висели статьи журналистов, которые работали и работают в команде Мороза.
Аутентичность записи подслушанных разговоров Кучмы должно было доказать утверждение Александра Мороза об экспертизе, каковую пленка будто бы прошла в соответствующих службах за границей. Поверить в такое могут разве лишь те, кто не имел дела с современной техникой аудиозаписи, которая позволяет за несколько минут изготовить целиком достоверную запись, где, скажем, Клинтон выругается «по матери» на нашем родном языке. Именно поэтому ни один суд в мире не принимает звукозапись в качестве доказательства.
Кстати, о суде. На вопрос, готов ли Александр Мороз подтвердить историю с «неизвестным офицером» в суде, тот ответил, что готов в случае чего предоставить в распоряжение суда «бойца невидимого фронта», который подслушивал самого Кучму. Был выдвинут еще один аргумент. Дескать, «честный офицер» предоставил тайную запись именно Морозу, а не кому-нибудь, потому что он единственный способен не поддаться давлению администрации президента.
Бесспорно, заявление Мороза, сразу вызвало оживленное обсуждение в кулуарах Верховной Рады. Вице-спикер Виктор Медведчук указал, что ответственность за сказанные слова и высказанные обвинения несет исключительно сам Александр Мороз, и в случае, если его слова окажутся неправдивыми, могут быть очень серьезные правовые последствия. По словам представителя Президента в парламенте Романа Бессмертного, заявление Александра Мороза означает его окончательную «политическую смерть», а прогрессивная социалистка Наталия Витренко вообще считает, что цель обвинений — заставить Леонида Кучму досрочно оставить должность, чтобы освободить место для того, на кого работает сейчас Александр Мороз. Объединенный социал-демократ Александр Зинченко назвал поступок Мороза старанием пройти спринтерским рывком длинную дистанцию между выборами, которую лидер социалистов не способен достойно выдержать.
На самом же деле заявление Александра Мороза ударило не так по имиджу Леонида Кучмы, как по имиджу нашего государства. И поставила несколько вопросов. Во-первых, до каких пор отсутствие информации относительно «дела Гонгадзе» будет способствовать политическим провокациям? Знакомо ли нашим политикам ощущение моральной границы в политической борьбе? В конечном итоге, что действительно заставило лидера социалистов применить такие методы реанимации своего политического ресурса? Ведь вряд ли он не понимает, что вмешательство в ход следствия подобным образом имеет достаточно сомнительную юридическую перспективу. Или ради «политического фактора» позволено все?
P.S.: Пресс-служба Президента Украины расценивает как «оскорбление и клевету» заявление А.Мороза и отмечает, оно не имеет под собой никаких оснований. Президент Украины оставляет за собой право на «адекватные действия вплоть до защиты своей чести и достоинства в суде», сообщает Интерфакс- Украина.
