Мы решили проиллюстрировать эти данные в ходе беседы корреспондента «Дня» с председателем координационного совета объединения предпринимателей «Новая формация» Вячеславом КРЕДИСОВЫМ и президентом компании «Энран» Николаем ГЕОРГИЕВСКИМ .
Кредисов: — Действительно, несмотря на наши усилия повлиять на общую ситуацию в стране, в целом климат для бизнеса не только не улучшается, а становится все хуже.
Георгиевский: — Мы не можем брать на себя ответственность за происходящее в стране, поскольку не обладаем властными рычагами. Поэтому правы те, кто следует принципу: от государственной власти надо держаться подальше, а к деньгам — поближе.
— Так вы считаете, что власть и деньги находятся сейчас в разных местах?
Г.: — К деньгам, сосредоточенным у власти, те, кто мог, уже пристроились — другим там места нет. Впрочем, предприниматели из «Новой формации» там деньги и не ищут, они работают на совершенно иных рынках. Мы не работаем ни с энергоносителями, ни с металлами — ни с чем из того, из чего «лепят» олигархов. Мы также не работаем с бюджетными деньгами, то есть не имеем никакого отношения к происходящему на уровне распределения государственных средств и жизнеобеспечивающих ресурсов.
Потеряв 30—40% активов в результате российского кризиса в августе прошлого года и последовавшей за этим девальвации гривны, мы стали жертвами государственной экономической политики. Хотя наверняка есть структуры, которые на этом как раз и выиграли: ведь известно, что если в одном месте убудет, то в другом прибудет. К финансам это прямо относится.
К.: — Хочу засвидетельствовать, что в частный бизнес ничего не прибыло. Однако наблюдается тревожная тенденция: в последнее время немало известных предпринимателей стали занимать государственные посты. А это уже показатель того, что они не видят иного способа защитить и укрепить свой бизнес, кроме получения дополнительной возможности влиять на процесс дележа бюджетных средств. Входящие в «Новую формацию» предприниматели лишены доступа к бюджетным деньгам, поэтому они не столько преуспевающие бизнесмены, сколько жертвы экономической политики.
Г.: — Они, скорее всего, жертвы сформировавшейся системы, которая ни на каком уровне не защищает частный бизнес. Чего стоят новые законодательные акты, если государство не в состоянии обеспечить их выполнение. Все отдано на откуп чиновнику, который непосредственно занимается предпринимателями на уровне района, города. Его никто не контролирует и он становится настоящим князьком. А чиновник, стоящий выше, естественно, позволяет себе еще больше, а начальник, который над ним, самоуправничает в еще больших масштабах, и т.д. Система лицензий, система льгот — все это произвольные решения в интересах каких-то финансовых промышленных групп и в интересах самих чиновников.
— Значит ли это, что кампания по дерегулированию предпринимательской деятельности полностью провалилась?
Г.:` — К сожалению, это так. Являясь уполномоченным Госкомпредпринимательства по Киеву, я постоянно сталкиваюсь с произволом и беспределом чиновничества.
Безусловно, в законодательстве много недостатков, но объясните мне, человеку с высшим юридическим образованием, какие особые законы надо принимать, чтобы исправить существующее положение? Применяйте существующие законы, и этого будет достаточно. Законы работали бы, будь на то политическая воля, а ее-то как раз и нет.
— Председатель Госкомпредпринимательства Александра Кужель считает, что у нас, по сравнению с Россией, законодательство по предпринимательству более разработанное, однако уровень развития предпринимательства в России все-таки выше. Возможно ли такое?
К.: — А. Кужель права в том, что по тому, как реализуются «предпринимательские» законы, Украина уступает не только России, а любому другому менее развитому государству.
Г.: — Залогом любого развития является наличие противоречий, то есть конкуренция. Общество путем конкурентной борьбы отбирает из большого статистического массива оптимальный вариант и на базе его развивается — таков общий принцип функционирования рыночной экономики и политической демократии. В России происходит конкурентная борьба между различными олигархическими группами за влияние на власть, за доступ к ней. Значит, там есть зачатки демократии.
А в нашей стране демократии нет. Украина — это закрытое акционерное общество, перечень акционеров которого достаточно хорошо известен. О какой конкуренции внутри его может идти речь?! Мы все, не входящие в число акционеров, не можем составить конкуренцию этим людям, группам. Поэтому у нас нет и надлежащего развития, ведь выбор обусловлен не учетом всех конкурентов, а только интересами акционеров ЗАО, которые в 90 случаях из 100 не отражают интересов большинства членов общества. Поэтому Россия всегда впереди нас и если там законодательный документ прописан не так глубоко и тщательно, то его недостатки компенсирует конкурентная борьба и отбор.
— Неужели никогда украинское ЗАО не превратится в ОАО?
К.: — Многое могло бы измениться, если бы наше общество вышло из состояния инертности и покоя. К тому же общественный контроль за власть имущими у нас полностью отсутствует.
— Разве такие общественные организации, как «Новая формация», не могли бы взять на себя функции социального контроля?
Г.: — Социальный контроль — это общественное мнение, с которым власть либо считается, либо нет. Если общественное мнение не учитывается, значит отсутствует обратная связь, а без обратной связи любая система разрушается. Наше общество, в лучшем случае, — система с замедленной обратной связью. Решения запаздывают, а если все-таки они принимаются, то, в большинстве случаев, не выполняются. Вывод ясен: государственная власть представляет собой абсолютно отвязавшуюся от общества структуру.
