Свое «начнется» он объяснял просто: будет естественное функционирование государственного языка по всему срезу социального пирога. Эдакая, по-моему нормальная, реакция на тошнотворно-сладковатый запах нафталина и слежавшиеся представления о высоком, которые на Западе ломоподобным фаллосом блестящего стиля сломал Генри Миллер, а в Украине пытаются хотя бы пожиже повторить этот акт Андрухович, Андрусяк, Винничук... Их успехи пока не очень впечатляют. Кажется, для триумфа им не хватает мелочи — того специфического языкового материала, который продуцирует городское дно, армия и зона. Весь этот емкий, колоритный и далеко не бездарный человеческий пласт и поныне пользуется в Украине речью старшего брата.
Между ними и упомянутая проститутка, приятность общения с которой должны обеспечить не шароварные «шарварки» и тонко-психологическая муть с желто-голубыми, наподобие ленинских, комнатами в казармах, а прежде всего волевой авторитет украинского языка, который, начиная с парламента, должен бы распространяться не только на представителей всего звена силовых структур, но и на уголовных авторитетов. С ними нужно работать, их нужно привлекать, их незаурядную энергию нужно использовать. Не нужно бояться силы, не нужно бояться грязи, не нужно вообще ничего бояться. Не будем забывать, что у сливок мирового бомонда часто если не пиратские, то нищенские корни. Давайте дерзать, хотя бы как тот петух из анекдота. «Догоню, — думал он про курицу, — полюблю, не догоню — хоть согреюсь».
