Все это, как говорится, имеет место, все переплетено и тесно увязано. Но есть тут еще одна, не менее важная слагаемая, негласное, а иногда и вполне явное сопротивление со стороны самих реципиентов инвестиций. Им дают, а они берут, отторгая при этом самих инвесторов.
«Дрогобычский долотный завод» во времена Союза обладал монополией на выпуск шарошковых долот, используемых в бурении скважин и в горном деле. На огромных просторах шестой части суши, где повсеместно что-то бурили и добывали, спрос на эти долота был неограниченно высок. Сколько выпускалось, столько и распределялось. И все просили: еще!
С распадом Союза и приходом рыночной экономики многое изменилось. Потребители, как российские, так и украинские, узнали, что в мире имеются более качественные изделия. Стоят они дороже, зато обеспечивают больший объем проходки. Ну а качество долота зависит главным образом от термической обработки, обеспечиваемой с помощью дорогостоящих автоматизированных и телемеханизированных печей зарубежного производства. Изготавливаются они, естественно, на Западе и стоят чрезвычайно дорого.
Словом, руководство завода, из-за уровня качества изделий все больше работавшего на склад, решило: нужно искать инвестора. А когда он нашелся, выиграв конкурс на управление 20%-ным пакетом акций под инвестиционные обязательства, то поставил заводу обусловленную в условиях конкурса специальную печь. Но, как через полтора года решило правление АО, не ту и не по той цене. А потому и стоит тут до сих пор это ценнейшее оборудование без дела.
Термическая печь, которая, конечно, не лавочка, дала этому материалу название, поскольку лавочка — это место для отдыха, а еще — лазейка, откуда можно что-то неограниченно получать, не очень-то заботясь об отдаче.
Итак, печь для термической обработки деталей стала формальным поводом для конфликта между правлением и наблюдательным советом, в котором большинство принадлежит инвестиционному фонду «Новые инициативы».
Однако эксперты в области приватизации, следящие за перипетиями коллизии (она широко освещалась в прессе западного региона, в том числе и на львовской странице нашей газеты), утверждают, что печь — лишь повод. На самом деле все завязано вокруг собственности и отработанной уже в Украине схемы захвата приватизированного предприятия его менеджментом. Среди ее слагаемых снижение эффективности производства, наращивание долгов, в том числе и по зарплате, что можно квалифицировать как умышленное вытеснение акционеров и превращение их в наемных работников. Понятно, что рабочий, которому не платят ни зарплату, ни дивиденды по его акциям, без особого сожаления продает их администрации. Такие факты зафиксированы и на Дрогобычском долотном.
Инвесторы обнаружили: предприятие регулярно изготавливало значительно больше продукции, чем могло реализовать. Фактически на его складе заморожено $6 млн.
И тогда они, воспользовавшись законным правом на контроль и управление собственностью, попытались навести порядок. Наблюдательный совет потребовал отчета, добивался встречи с председателем и остальными членами правления. Их не пускали и на порог. Мол, у нас на складе продукция на миллионы, а тут посторонние... Внеочередное собрание акционеров провести не удалось, чему поспособствовало и новосозданное нацагентство по управлению государственными корпоративными правами. Сославшись на отсутствие документов о повестке дня собрания, оно высказалось против его созыва, хотя в том же документе несколькими строками выше поддержало «решение о включении в повестку дня внеочередного собрания...», следовательно, знало не понаслышке...
Не благоволит к инвесторам и Генеральная прокуратура, благосклонно воспринимающая упреки инвесторам со стороны правления в том, что конкурс выиграли при отсутствии конкурентов (а что делать, если больше желающих не было?) и во время действия парламентского запрета на приватизацию под инвестиционные обязательства. Однако дрогобычские журналисты утверждают (в качестве одной из реальных версий), что эту благосклонность обеспечил визит председателя правления — генерального директора Леона Мищатина в одну из закрытых здравниц соседнего Трускавца, где часто отдыхают руководители страны. По еще одной версии, глухая стена вокруг инвесторов строится еще и со стороны Южного ГОКа, где, как говорят, свил гнездо один из крупнейших днепропетровско-киевских кланов, заинтересованный в акциях долотного завода и в низкой цене на его продукцию.
Но есть поддержка и у инвесторов. Многократно проверявший их деятельность Фонд госимущества не нашел нарушений в ходе приватизации. Председатель Специальной контрольной комиссии Верховной Рады по вопросам приватизации Александр Рябченко также указывает: «документы свидетельствуют о фактическом выполнении инвесторами своих обязательств...»
Один из членов наблюдательного совета АО Дрогобычский долотный завод Павел Шевело говорит: «Ну, отнимут у нас этот пакет. Что будет? Мы, конечно, проиграем. Но выиграет ли завод, что получит Украина? Одни новые расходы. На возмещение потерь нам и нашим партнерам по инвестиции. На новый инвестиционный конкурс. А завод тем временем превратится в банкрота, поскольку перестанет получать от нас товарный кредит — твердосплавные пластины для шарошек. В бюджете появится еще одна дыра».
К этому можно добавить лишь одно. Каждый инвестор, уходящий с украинского рынка, не просто служит сигналом о дальнейшем похолодании соответствующего климата. Он в буквальном смысле уносит миллиарды долларов не дошедших до нас инвесторов. Узнав о неудаче коллег, они уже никогда сюда не придут.
