Э-ли-та. Даже слово какое-то сладкое. Неудивительно,
что всегда есть те, кто хочет (но может не всегда) быть элитой. И те, кто
сомневается (и не без оснований) в элитности элиты. А как соотносятся элита
и интеллигенция? Могут ли они в развитом обществе существовать раздельно?
И является ли сегодня частью элиты украинская интеллигенция? «День» по
этому поводу предлагает два письма в редакцию, в которых столкнулись две
точки зрения интеллектуалов, придерживающихся разных национально-политических
ориентаций. Понятно, что здесь трудно обойтись без характеристик того («другого»,
к сожалению, нет), что присутствует сегодня в качестве национальной элиты.
Кстати, насколько вообще оправданно противопоставление «элита — массы»
в обществе, пытающемся «дорасти» до гражданского состояния?
Владимир МАЛИНКОВИЧ, политолог:
— Сегодня в Украине «интеллигенция» и «элита» — понятия,
почти не пересекающиеся. По Канту, интеллигенция — это познавательная способность
человека, основанная на идее Абсолюта. В данном же случае речь идет об
общественном слое мыслящих людей, чье поведение всегда нравственно мотивировано.
Для них высшей жизненной целью является «собственное совершенствование
и чужое счастье» (опять-таки И.Кант). Что до национальной элиты, то здесь,
видимо, имеется в виду лучшая, отборная часть нации, которая оказывает
решающее влияние на политические и социальные процессы в стране. Теоретически
элита могла бы состоять из наиболее видных представителей интеллигенции.
На практике все зависит от позиции «селекционеров» — тех, кто производит
отбор в эту самую элиту. Формально элиту должно формировать общественное
мнение, однако сейчас по удачному выражению французского социолога Сержа
Московичи, «власть общественного мнения и власть средств коммуникации —
это одно и то же». Если на демократическом Западе позиция масс-медиа все
же зависит в какой-то мере от процессов внутри гражданского общества, то
у нас, во-первых, гражданского общества вообще нет, а во-вторых, контроль
за масс-медиа, причем весьма жесткий, осуществляет либо государственная
власть, либо финансовые магнаты. Именно они — насквозь коррумпированная
власть и вороватые «денежные мешки» — и определяют (по подсказке тех, кто
их обслуживает), кому быть нашей элитой. Вот и попадают туда люди, начисто
лишенные тех черт, что обычно присущи интеллигенту. Ни гражданских доблестей
у них не должно быть, ни нравственных приоритетов, ни свободного, независимого
взгляда на происходящее в стране и мире. Это удачливые, но не очень-то
уважающие закон бизнесмены из бывших комсомольско-партийных деятелей, сотрудников
КГБ и уголовников; это вчерашние марксисты, сегодня не упускающие случая
обругать Маркса; это интернационалисты, неожиданно больше всего возлюбившие
национальную идею; это продажные журналисты, живущие за счет «заказных»
статей... Короче, простите за грубое слово, прохиндеи. Вряд ли порядочный
человек захотел бы попасть в такую компанию.
Возможен и иной ракурс. А нужна ли вообще элита стране,
идущей к демократии? «Общественное мнение» (которое, не забудем, формируется
нашими масс-медиа по заказу сверху) наверняка ответит на этот вопрос положительно.
Но миллионам наших сограждан выделение особых элитных групп, уверен, никак
не на пользу. По сути, вместо развития многообразных горизонтальных общественных
связей и структур типа клубов, групп гражданской инициативы и т. д., нам
предлагают вертикаль: элита — массы. Элита принимает решения, а массы,
всецело ей доверяя, отвечают «яволь!», и эти решения выполняют. Конечно,
доверять элите, в основном состоящей из людей, чей жизненный успех построен
на обмане, никак не стоит. Но беда еще и в том, что эти люди, имея власть
и деньги, закрепляют места в элите не только за собой, но и за своими детьми
(при помощи элитарных школ и вузов, тепленьких местечек возле власти или
в выгодном бизнесе). Это означает, что большинство граждан, сегодня бедствующих,
будет лишено возможности влиять на принятие важных для страны решений не
только завтра, но и в отдаленной перспективе. Эдакий получается африкано-латиноамериканский
вариант олигархического правления, которое завершается обычно кровавыми
революциями. В Европе, к которой мы вроде бы принадлежим, демократические
силы даже в консервативной Англии стремятся свести к минимуму влияние элит.
Что уж говорить о социально более развитых центрально-европейских странах
— Германии, Австрии, Швеции и других, где гражданам стараются обеспечить
равные возможности, отвергая всякие привилегии для избранных (например,
элитарное образование).
Как бы то ни было, ситуация, при которой судьба миллионов
людей — разменная монета в играх элитной группы, очень опасна, и ее, конечно
же, срочно необходимо менять.
Очевидно, интеллигенция сегодня не является «элитой». Никем
не востребованная, потеряв всякую надежду на творческий труд, оставшись
без центров умственной жизни и «толстых» журналов, которые, как сосуды,
связывали эти центры с периферией, наша интеллигенция доживает последние
дни в нищете. Какая уж тут элитарность? Кто ж объявит «цветом нации» дряхлую
нищенку? Ей не место в элите, да и не надо ей туда. Правда, помимо «национальной
элиты», есть еще элита профессиональная. В узком кругу знатоков всем хорошо
известно, кто подлинный творец, кто солидный «профи», а кто, подобно лягушке,
желающей походить на вола, просто вовсю «надувает щеки». Таким лягушкам
часто удается обмануть непрофессионалов; они, как правило, большие мастера
устраиваться в нашей жизни и потому вполне могут попасть в «элиту нации».
Но настоящие ученые, врачи, писатели, художники, журналисты и даже политики
все же знают, кто есть кто, и что почем. Хочется верить, что с их мнением
мы все же научимся считаться.
Владимир ВОЙТЕНКО, доктор медицины, профессор, лауреат
Госпремии Украины:
— Элита, как следует из энциклопедии, это лучшие сорта
растений и лучшие породы животных, выведенных селекционерами. Ясно, как
божий день. А вот «теория элит» — штука совершенно иная и, по мнению марксистов,
весьма опасная. Почему? А потому, что ее сторонники видят мир не таким,
каким он якобы должен быть, а таким, каким он есть. В реальном обществе
есть и всегда будут политические, административные, экономические, военные
и технологические менеджеры. Это и есть функциональные элиты. Конкуренция
элит и их динамичное равновесие — это предпосылки демократии. Если, разумеется,
конкуренция не предусматривает концлагерей, а равновесие — кладбищ. Марксизм-большевизм
их предусматривает, ибо заранее известно, кто «гегемон», а кто — «ум, честь
и совесть».
Научная, творческая и религиозная элиты не имеют непосредственных
управленческих функций. Они «только» определяют интеллектуальный, нравственно-этический
климат общества. В этом их сила, но в этом и их слабость. При определенных
обстоятельствах функциональные элиты и тот аморфный гигант, который называют
«народ», могут оставаться безразличными или даже становиться враждебными
к носителям интеллекта, красоты и совести. Даже в наилучших условиях в
среде ученых и художников есть ведущие личности, творчество которых опережает
время, а следовательно, не понятно для общества. Но они — самый большой
капитал государства. Назовем этих людей «клубной элитой», учитывая, что
«клуб» — это содружество специалистов одного профиля.
Стратегическая проблема — взаимодействие функциональных
и клубных элит. Пропасть между ними угрожает национальной безопасности,
а их взаимная циркуляция — залог прогресса. Скажем, профессор З.Бжезинский
стал советником президента США, после чего без проблем вернулся к университетской
политологии. Наши интеллектуалы после приобщения к номенклатуре если не
сгорают, то возвращаются из нее очень обугленными. Вспомните, например,
В.Ланового, В.Ивасюка или С.Головатого. Не менее поучительна история пребывания
академика В.Боброва на посту министра здравоохранения. Сегодня с клубной
должности председателя Нацбанка сватают в кресло главного администратора
господина В.Ющенко. Поживем — увидим... В бывшем СССР номенклатура либо
принуждала талант и ум к сотрудничеству угрозой репрессии, либо их покупала
(за «корыто»). Покупают и в нынешней Украине, но, кажется, самых дешевых.
«Нерушимый блок певцов, спортсменов и академиков» — всем известен пример.
Верховная Рада — теоретически — предоставляет возможности функциональной
элите приобщиться к клубным ценностям, а интеллектуалам испытать себя в
области практического законотворчества. Но... Имеем в ее взбудораженных
рядах три разрозненных течения. Треть депутатов идут курсом национального
возрождения, треть интересуется лишь политическим курсом Кремля, а треть
поглощена обменным курсом американского доллара.
Это уже звучит банально, но нечего греха таить: нынешний
кризис в Украине — это прежде всего кризис элит. От СССР мы унаследовали
номенклатуру, у которой не было ни таланта, ни совести, а за годы независимости
потеряла еще и страх. От СССР мы унаследовали интеллигенцию, которая в
значительной степени потеряла роль духовного стержня нации, став лишь посредником
между номенклатурой и народом, а за годы независимости вообще превратилась
в обнищавших «бюджетников». Когда народный депутат Е.Марчук говорит, все
свелось к тому, что сейчас украинская национальная идея — это заработная
плата, то он говорит правду. К сожалению. Но пока национальной идеей остается
заработная плата, денег не будет. И вообще — никогда и ничего не будет,
если нами будут продолжать руководить те, кто научился читать по «Уставу
КПСС». Их мировоззрение примитивное, как песня Джамбула, и фальшивое, как
рекорд Стаханова. В книге, написанной полтора года назад, я дал такое определение:
«Элита — ничтожества, объявившие себя наилучшими, потому что хороших нет».
Боюсь, что эта дефиниция не устарела.
