По прибытии в больницу нас остановили строгие медсестры и объяснили, что сначала мы должны заплатить за госпитализацию 2 гривни и 5 гривен за коммунальные услуги. Тут же нам выдали две квитанции. «Ну, это еще по-божески!»— решили мы. Но это оказалось только началом... Уже в отделении нам написали длинный список необходимых вещей — шприцы, вата, система для капельницы, спирт... Все это «потянуло» на 20 гривен. Список лекарств постоянно пополнялся, и в итоге обошелся нам примерно в 50 гривен. На любые процедуры медработники приходили с пустыми руками: внушительный пакет со всем необходимым находился постоянно у изголовья каждого больного. И медсестры брали из него все, что требовалось, вплоть до элементарной клизмы. Лишь первые два укола больной сделали из больничных запасов. Но через несколько дней пришлось все это вернуть.
Примерно через неделю, когда маме стало лучше, соседки по палате шепотом предупредили: «Если хотите, чтобы все было хорошо — пора платить доктору!» По негласным местным правилам, плата составляла 30—40 гривен. В других палатах — больше. Наш лечащий врач недавно закончил институт, поэтому и расценки у него ниже, чем у опытных врачей. Рассчитываться деньгами необязательно — можно и «натурой». Большинство рассчитывались продуктами примерно на эту сумму. Надя, работающая на макаронной фабрике, принесла доктору мешок макарон. Ирина, сельская жительница, — двух уток и укладку яиц. «Подарок» следовало вручать не в начале и не в конце, а примерно через неделю после начала лечения. Этот момент был выбран не случайно: пациент уже оклемался, но еще зависим от батюшки-доктора. Самое время «подмазать»... «Наш врач еще хоть прямо не говорит, а другие первым делом требуют — плати! В прошлый раз мы не смогли ничего дать, меня и выписали через неделю. Сказали, что уже здорова, — поделилась опытом 56-летняя Елена Игоревна. — Но мне становилось все хуже. Приехала в Киев на консультацию, там посмотрели карточку: «Да у вас же был инсульт! Как вас могли выписать с такими анализами?» Теперь-то я уже опытная — приготовила бутылку коньяка, коробку конфет, дорогие сигареты...».
В случае неуплаты никакого скандала вам не устроят, просто будут уделять меньше внимания, и как только состояние слегка улучшится — тут же выпишут домой. К тому же надолго запомнят как «неперспективного пациента», а в небольшом городке, где с тем же врачом неизбежно встретишься вновь, это нежелательно. Поэтому все стараются платить в меру своих сил и возможностей.
«Есть ли такие врачи, которые не берут взяток?» — поинтересовалась я у старожилов отделения. «Еще пару лет назад многие стеснялись, отказывались. А сегодня берут все и во всех отделениях, — заверили меня. — Бывает, говорят «не надо, не надо», а руками гребут. Почему-то больше стесняются опытные врачи, особенно пенсионеры — они-то знают, какое у нас положение. А вот молодежь быстро осваивается. Один молодой невропатолог так прямо и заявил: «Мне первым делом надо отработать деньги, которые я заплатил за учебу...».
Подношения вручались обычно перед обходом, для этого больные специально подкарауливали врачей в коридорах. Интеллигентный старичок, например, никак не мог решиться передать свой «подарок» — свежезарезанную курицу — из рук в руки, поэтому придумал «гениальное», как ему показалось, решение — оставил сверток на столе в кабинете врача. «А вас там кто-нибудь видел?» — поинтересовались более опытные соседи. «Нет!» — ответил удивленный старичок. «Так как же врач поймет, что это от вас? Еще подумает, что вы ничего не принесли. Нехорошо это. Неуважительно! Идите и положите при свидетелях — медсестрах или других врачах», — втолковывали неумехе.
— А что вы хотите, если нам уже три месяца не платят зарплату! — заявила мне медсестра Людмила. — Что-то выдали перед выборами, а потом опять — глухо. Ну, мы и стараемся. Конечно, получаем меньше, чем врачи, но кое-что все же перепадает. В основном, больные продукты приносят — помидоры, картошку, мясо. Но основной приработок складывается из другого. Во-первых, кое-какие медикаменты нам государство еще отпускает: те же бинты, вату, марлю. Если привозят больного ночью, я могу это продать его родственникам по слегка завышенной цене. Так же и с лекарствами. По ночам многие страдают от бессонницы, боли, просят каких-нибудь лекарств. Конечно, если старушка мучается, я ее и бесплатно уколю, но если это обеспеченный человек, то почему бы не попросить с него плату. А главный источник дохода — тяжелые больные. За инсультниками нужен глаз да глаз: они могут с кровати упасть, разбить голову об стенку и т.д. За каждым я просто физически уследить не могу. Но если договорюсь с родственниками — могу оказывать кому-то особое внимание.
Санитарки тоже в основном кормятся возле «тяжелых»: вынести «утку», прибрать, проветрить в палате — на все существует своя «такса». Поэтому при всей внешней непрестижности этой работы устроиться на нее очень трудно, и с нее почти никто не уходит по своей воле.
Итак, если верить документам, двухнедельное пребывание моей мамы на больничной койке в стационарном отделении областной больницы обошлось нам всего в 7 рублей. Именно с этой суммы и будет взыскиваться налог в пользу государства. А на практике, если учесть все «подарки», сувениры и мелкие подачки, мы израсходовали не менее 200 гривен. Эти деньги нигде не учитывались и никаким налогом не облагались. Остается утешаться лишь тем, что они попали в карман к действительно хорошим специалистам-медикам... А если нет?
