В конце октября в этом году в Римском университете «Ла Сапьенца» состоялась конференция под названием: «Европейская идентичность Сербии: будущее прошлого». «Архитектурным» центром конференции было творчество выдающегося сербского писателя, философа и лингвиста эпохи Просветительства Доситея Обрадовича (1739—1811). Один из протагонистов сербского национального Возрождения, реформатор языка и культуры, Обрадович пропагандировал образование как интеллектуальную защиту против турецкого порабощения, выступал за замену церковнославянского языка сербским, инициировал сербов к чтению произведений западноевропейской литературы — он был ее глубоким знатоком и переводчиком. Словом, европеизатор тех времен.
Казалось бы: научная встреча — важная, но одна из многих такого формата. А на самом деле — событие знаковое, и не только в академическом измерении. Почему? Во-первых, уровень подготовки. Конференция проходила под эгидой наиболее авторитетного академического института страны: Академии дей Линчей. В конференции были задействованы три факультета университета: наш Факультет литературы и философии, Факультет гуманитарных наук, Факультет политических наук, ректоры Римского и Белградского университетов, Посольство Сербии в Италии и Италии в Сербии, представители властей Италии, политических и экономических институтов обеих стран.
А параллельно в Риме проходили Дни культуры Украины под названием «Рассказать об Украине». Организовала их Римская мэрия, Посольство Украины в Италии, ряд волонтерских организаций. Прошел творческий фестиваль «Гілка калини-2009», были награждены победители Первого конкурса украинской книги в Италии, открыт Отдел украинской книги в библиотеке Фламиния. Состоялась научная конференция «Украина-Ватикан» при участии известных украинских философов и религиеведов. Словом, усилий и доброй воли — достаточно. Можно только позитивно оценить значительные усилия украинской диаспоры, которая стремится в Италии, как и в других странах Европы, сохранить свою идентичность и построить механизмы культурной коммуникации в соответствующих контекстах. Однако без системного проектирования этих процессов со стороны самого заинтересованного государства любое подобное усилие обращается самодеятельностью. Уже не говоря о том, что во всех этих мерах минимально речь не шла именно о 20-летии падения Берлинской стены. А Украина была не только объектом, а и субъектом этой грандиозной трансформации европейской истории благодаря своей твердой и последовательной оппозиции советскому тоталитаризму на протяжении десятилетий. А также и потому, что оранжевая революция, по мнению многих западных политологов, стала «вторым падением Берлинской стены» — на этот раз на постсоветской территории.
Пользуясь случаем Дней культуры Украины, мы в очередной раз вручили письма нашим властям с просьбой рассмотреть вопрос о создании Украинского культурного центра в Италии. Это самое письмо украинские институты в Италии и моя кафедра написали и послали украинской власти уже полтора года назад: еще весной 2008-го. А подобное предыдущее письмо мы посылали четыре года назад — весной 2005 года. До сих пор не получили никакого ответа. Между тем, в феврале 2006 года вышел даже Указ Президента Украины о создании культурно-информационных центров в составе заграничных дипломатических учреждений Украины... Через сколько следующих лет нужно будет обращаться с новым письмом о том же самом? И сколько времени придется ожидать Не-Ответа? А это касается вопроса, давно решенного для всех без исключения стран Восточной Европы. Ну, разве что, кроме Беларуси... Понятно, по каким причинам.
Главное же — это касается вопроса, решение которого должно быть одним из приоритетов для страны, которая планирует интеграцию в ЕС: культурное присутствие в Европе. Поставленные рядом эти два события являются достаточно неутешительной для нас иллюстрацией реальной воли государств к евроинтеграции — или же отсутствия этой воли.
А теперь давайте вернемся к Сербии и к ее голосу в процессе анализа такого радикального разворота истории, каковым стало 9 ноября 1989 года, когда люди — кто мыслью, кто книгами, кто годами противостояния, а кто молотками и кайлом — свергли символ трагической и бесперспективной тоталитарной системы.
На заключительном этапе конференции состоялся круглый стол: «1989—2009. Двадцатилетие после конца истории: Сербия между Европейским Содружеством и Россией». Почему «конец истории», ясно: это оптимистический тезис американского историка Фукуямы, опровергнутый всем дальнейшим ходом событий в Восточной Европе. Среди различных участников беседы были посол Германии, посол Швеции, посол России и посол Сербии. Так вот, сценография этой беседы — прекрасный портрет идентичностей соответствующих стран. Посол Федеративной Республики Германии, господин Михаэл Штайнер, говорил то, что везде говорят официальные представители Германии: они, в общем, не против интеграции таких стран, как Сербия, в Европе, но вопрос сложный, требует времени и взвешенных решений, принимая во внимание, в частности, реакцию России. Посол Королевства Швеция, господин Андерс Бьюрнер, говорил то, что везде говорят официальные представители Швеции: без таких стран, как Сербия, Европа не может чувствовать себя завершенной, а интеграция — в интересах обеих сторон, поскольку присутствие в ЕС гарантирует этим странам упрочение демократии и повышение благосостояния, а Европе — отсутствие конфликтогенных реальностей на своих границах. Посол Российской Федерации, господин Алексей Мешков, говорил то, что официальные представители России говорят именно в Европе: замечательно, что Сербия идет в Европу, несмотря на ее духовные связи с Россией, ведь Россия — тоже европейская страна и имеет стратегическое партнерство с Европой. Известно же, что в самой России постановка вопроса — часто совсем другая. Интересно и то, что все присутствующие говорили о падении Берлинской стены, кроме представителя России: конечно, какое же отношение имеет Россия к Берлинской стене? Просто, ну никакого. Также прозвучала успокоительная информация относительно состояния здоровья президента России, который недавно, выступая перед Парламентом Сербии, уверил, что у него «нет аллергии» на вступление в ЕС новых членов, уточнив при этом, что речь идет о странах Юго-Восточной Европы.1 Чтобы кто-то не подумал об Украине. Потому что, на этом направлении, как раз, аллергические синдромы происходят часто.
Интереснее всего вела себя посол Сербии, госпожа Санда Рашкович-Ивич, молодая элегантная женщина. Прежде чем выступить, она села между послом Швеции и послом России, сказав: видите, Сербия себя замечательно чувствует между Европой, с одной стороны, и Россией — с другой. Но далее продолжила. Первое: нашими основными стратегическими партнерами, сказала она, являются Европа, Америка, Россия и Китай. Но нашим приоритетом является Европа. В 2000 году в нашей стране победила демократическая революция, которая дала возможность повалить диктатуру. С тех пор мы осуществляем реформы, которые дадут нам возможность стать полноправным членом ЕС. Второе: сегодня только 3% населения выступает против выдачи военных преступников Гаагскому трибуналу: такая незначительная цифра — это просто на уровне статистической погрешности. В 2008 году, несмотря на ситуацию с Косово, сербы проголосовали на президентских выборах за демократического проевропейского кандидата в подтверждение неизменности курса страны. Третье: мы не хотим войти в Европу неподготовленными, из-за этого целеустремленно работаем над демократической трансформацией нашего государства.
В этих нескольких вроде бы простых тезисах — колоссальная не просто культурная или политическая, а — цивилизационная революция, которая происходит в последние годы с Сербией. ЭТО ПРЕДФИНАЛЬНЫЙ АКТ РАСПАДА ПОСТРОЕННОГО РОССИЕЙ МИРА. Потеряв западных славян, нынче Россия теряет славян южных. В момент, когда большинство стран Восточной Европы уже находятся в ЕС, на этот путь — после Болгарии — становится еще одна православная страна — Сербия, которая до недавнего времени была наиболее преданным алеантом России на Балканах.
Что же случилось с Сербией? И чем была Сербия в начале 90-х?
Сербская легенда говорит, что сербское знамя — это тот же российский триколор, только перевернутый. Крах фиктивного социализма разморозил нефиктивные этнические и религиозные конфликты. Итальянская «Ла Репубблика» 4 февраля 1994 года напечатала статью священника и журналиста Джанни Баджет Боццо «Сербский сон Жириновского». В ней описывалась новая карта мира, согласно проекту российского «либералдемократа». Речь шла о переделе европейских границ в мире, порезанном на большие и меньшие провинции двух «Священных империй» — Российской и Немецкой. Словом, Вторая Ялта: Рузвельта с Черчиллем уже не было, зато Сталин и далее шевелил усами. Южный Тироль от Италии отходил Австрии, Триест становился югославским. От щедрот России Германия получала назад Кенигсберг, а также Богемию с Моравиею, Австрию и Словению, да еще и целую половину Польши. Болгария и Сербия «по-братски» делили между собой Македонию. Косово назначалась роль сербской колонии. На карте Югославии карандаш писал: «Прочь ООН». Сербия и Россия становились единым целым — чем не унитарное государство? «Политическая судьба России разыгрывается в Сербии», — писала Баджет Боццо.
Российский «либералдемократ» зря волновался относительно ООН: «голубые каски» устранились от событий на Балканах (к вопросу об определенных формах коллективной безопасности!). Рассказывают, что в начале военных действий в Боснии-Герцеговине президент Милошевич по-своему поздравил солдат ООН: он перед ними зарезал свинью. И сказал, что далее тут будет так и с людьми, а вы не вмешивайтесь. Ведь сербских солдат именно на свиньях учили убивать мусульман: коленом в спину и ножом по горлу — такие проводились военные учения. Доблестные солдаты ООН — это были голландцы — и не вмешивались: сначала они демилитаризовали вверенные им зоны, иными словами — разоружили мусульман. А потом закрылись и из окон своих офисов смотрели, как не менее доблестные сербы уничтожают мирное население. В конце концов, ООН тогда не оснастил своих воинов ни соответствующими военными средствами, ни дал им право действовать2.
Бисмарк говорил в свое время, что Балканы создают больше истории, чем способны ее использовать. То, что случилось на Балканах в 90-х годах, исследователи называют «балканской ночью»3. Но в целом ситуация была похожа на постсоветскую — включительно с позицией Запада, который, побаиваясь деструктивных последствий развала экс-Югославии, сначала поддерживал Сербию и Милошевича (а разве Буш-старший не говорил в Киеве: нет-нет, только не независимость?!). Европу пугало также и эвентуальное объединение Германии. Но процесс уже невозможно было остановить. Мир праздновал окончание холодной войны. «Ода радости» Бетховена уже прозвучала около Бранденбургских ворот на руинах Берлинской стены. Как и страны остального европейского Востока и бывшие республики СССР, балканские народы тоже мечтали о демократии.
Но Сербия — балканская мини-Россия — мечтала о построении «Великой Сербии», так же, как Россия взялась отстраивать «Великую Россию». В Сербии были свои Сараево и Косово, как в России — своя Чечня, Приднестровье и Осетия с Абхазией. Идеологами «Великой Сербии» были «железный Слобо» — Слободан Милошевич, а рядом с ним — «поэт» и «психиатр» и, по совместительству, «сараевский палач», «боснийский мясник» или даже просто «славянский Бен Ладен» — Радован Караджич, а также их сподвижник Ратко Младич, который руководил сербскими эскадронами смерти. Даже риторика была настругана по российскому лекалу. Милошевич, как и российские руководители, провозглашал, что Сербия не ведет военных действий, более того — занимается ничем другим, как исключительно мирным урегулированием кризисов. Концлагерей, конечно же, тоже не было, все западная пропаганда выдумала, а сербская армия вместо этого боролась с албанским терроризмом, пока НАТО осуществляло преступное нападение... И что его, Милошевича, долг — защищать права сербских граждан, где бы они ни находились. А местонахождение сербов было везде, ведь «где есть один серб, там и Сербия»...
В год краха Советского Союза — 1991 год — Словения и Хорватия провозгласили независимость. 5 марта 1992 года парламент Республики Босния-Герцеговина тоже провозгласил независимость на основании референдума. На что Караджич предупредил законного боснийского президента Алию Изетбеговича: независимость приведет к «исчезновению мусульман» в республике. Чеченская модель.
Так началась «балканская ночь», которая дала обратный ход европейской истории после Нюрнберга, ликвидировала послевоенные европейские ценности демократии, мира, уважения между народами, нерушимости границ. И ядовитые испарения этой «балканский ночи» зазмеились именно над православным котлом. Сербия, как и Россия, противопоставила славян — Европе и западной цивилизации в целом, а православие — остальному христианскому миру. Мифы и жестокость — и ноль реализма. Один из сербских публицистов писал: «Только объединенные в большом и могущественном культурном, экономическом, политическом и военном союзе православных народов мы сможем защититься от опасности либерального капитализма англо-американского происхождения и иудейско-протестанского корня»4. Когда-то красные знамена приобрели коричневый оттенок. Началась эра конфликтов, которые французский историк Жан Даниель правильно назвал «славянско-сталинским варварством»5.
Сараево — город, который издавна был местом религиозного поклонения православных, мусульман, католиков, евреев, протестантов — стал балканской Герникой. Караджич при помощи Белграда организовал осаду Сараево, которая продолжалась почти четыре года: с апреля 1992-го по ноябрь 1995 года. На протяжении этих 44 месяцев погибло от 12 до 14 тысяч людей, из них — полторы тысячи детей. В городе не было электричества, воды, еды. «Защитники православия» — боснийские сербы (а среди них были и русские), артиллеристы и снайперы — осадили по периметру город. Методически расстреливали жителей, выходивших на поиски воды и еды (в частности, и сербов, и хорватов, которые не успели покинуть Сараево, — так и в Грозном стреляли по русским). И так же методически превращали в руины старинный город. Как федералы — Грозный. «Город пылает, как большая глыба ладана», — так софистицированно описывал в поэтических экзерсисах свои военные деяния «поэт» Караджич. Описание победоносных деяний русского «миротворца» можно также прочитать в произведениях Эдуарда Лимонова: не случайно на стягах его партии нацболов — серп и молот в форме свастики. В конечном счете, логическая эмблема. В общем, по всей территории Боснии-Герцеговины число жертв достигло 200 тысяч человек — вспомните число жертв чеченского геноцида.
Помню сцену: 6 февраля 1995 года. Сербы попадают бомбой в стихийный рынок Сараево. 28 мертвых, 200 раненых — матери, старики, вышедшие на поиск пищи. Какая-то молодая женщина рассказывала: принесла домой в сумке оторванную руку. А старая женщина сидела среди разорванных на куски тел и выливала из ботинка кровь. Сил человеческих не было смотреть на благородные черты этих горцев: это были иконописные страждущие лица людей в осаде доисторических варваров.
11 июля 1995 года. Боснийский городок Сребреница, который ООН объявила «зоной безопасности», заняли боснийские сербы. Название города значит «серебряная шахта»: эта «серебряная шахта» стала кровавой ямой. Начались массовые убийства — наиболее жестокая этническая чистка в Европе после окончания Второй мировой войны. Было убито почти 8 тысяч мирных жителей — мальчиков и мужчин в возрасте до 65 лет. Их вынуждали копать могилы друг другу. А матерей, жен, сестер привязывали, чтобы они смотрели на смерть их родных. 30 тысяч женщин и детей были депортированы. Людей конвоировали бронетранспортеры ООН, внутри которых сидели сербы. В целом, на сегодня в Сребреницы найдено свыше 70 мест массовых погребений, но поиски продолжаются. Американские вертолеты фотографируют землю, которая стала коллективной могилой тысяч людей. Британский «археолог» балканского кошмара вспоминает, вздрагивая, как разгребал расколотые черепа вперемежку с детскими игрушками. На костях этих истерзанных жизней в 2003 году создан мемориальный центр «Поточари», который открыл президент Клинтон.
А этнические изнасилования? Речь идет о 20-ти тысячах женщин, но точных цифр не знает никто. Загнанных в специальные лагеря женщин и девочек отдавали для издевательств солдатам, — давайте не забывать, «защитникам православия», которые намеревались приумножить количество носителей сербской идентичности. Женщин не выпускали из лагеря на время беременности. Сколько девочек повесилось после выхода из лагерей — это знают только деревья в мрачных балканский лесах. А кто рожал — оставались эти дети тенями бродить среди людей: дети преступления, дети насилия. Изнасилованные женщины в боснийском обществе (как и в чеченском!) становились изгоями, а власти страны не признали их жертвами войны. В 2006 году на Берлинском фестивале получил «Золотого Медведя» фильм молодого боснийского режиссера Ясмилы Жбанич «Грбавица» (Грбавица — название района в городе Сараево). Боснийка Эсма, главная героиня фильма, была среди женщин, изнасилованных сербскими четниками. Своей дочери Эсма выдумывает легенду об отце — героическом боснийском партизане. И расскажет своему ребенку правду только тогда, когда 12-летняя девочка направит на мать пистолет в отчаянном желании узнать о своем происхождении...
Не только Босния, а и Косово — со всеми последствиями этой ситуации до сегодняшнего дня. Косово провозгласило независимость 17 февраля 2008 года. Россия — как Россия: пригрозила военным вмешательством. Тогдашний президент Путин, в своей обычно изысканной дипломатической манере, прорек: «В конечном итоге, это палка о двух концах, и вторая пылкая треснет их по башке когда-нибудь»6. Но недавнее провозглашение независимости — результат почти двадцатилетней драмы, с того времени, когда в сентябре 1990 года вступила в действие новая Конституция Сербии, которая лишила автономии национальные края. В Косово был ликвидирован парламент, прекращена работа средств информации на албанском языке, язык был запрещен также в школах и университетах, албанцы были уволены из государственных структур. Началась депортация мирного населения — волны беженцев достигли 800 тысяч! Этнический конфликт разогревался не только анахроническими, а уже просто атавистическими аспектами сербского реваншизма. Ведь Милошевич объяснял необходимость уничтожения боснийцев и косоваров событиями глубочайшей древности: османским завоеванием Константинополя, мусульманской оккупацией Балкан. Корни этнической ненависти к мусульманам оправдывались поражением в битве с турецкой армией под Косово в 1389 году, — поражением, которое знаменовало потерю независимости Сербского государства. В свое время американская писательница и журналистка Сюзан Зонтаг, которая длительный период жила в Боснии во время войны, спрашивала: почему подобных вещей не происходит в Европе, почему, скажем, Франция не идет войной на Великобританию за Жанну д’Арк? Да потому, отвечала она, что Франция является Европой, а «они», то есть сербы, — нет7. В Европе историческое время направлено вперед. В Не-Европе оно постоянно возвращается назад, застревает в ловушке прошлого. Итальянский писатель Карло Леви писал, что в России будущее имеет «старое сердце»8. И хотя в этой формуле чувствуется традиционное для левых западноевропейских интеллектуалов восхищение Россией, есть в ней также и большая правда: неразрешенность прошлого часто делает нежизненным, ущербным, а то и невозможным будущее.
1 http://www.rian.ru/politics/20091020/189827988.html.
2 В 2008 году суд в Нидерландах начал слушание по делу, которое подали родственники боснийских мусульман, убитых в 1995 в городе Сребреница, требуя компенсации от ООН и голландского правительства, чьи войска не обеспечили в Сребренице охрану местному населению (Донский: Украинцы в Боснии были лучшими: http://www.bbc.co.uk/ukrainian/indepth/story/2008/06/ 080619_bosnia_ukr_oh.shtml.
3 F. Strazzari. Notte balcanica. Guerre, crimine, stati falliti alle soglie dell’Europa. — Bologna: Il Mulino, 2008.
4 Цитата из статьи: G. Lerner. Le parole avvelenate della Serbia in TV //Ля Repubblica. — 19.04.1999.
5 J. Daniel. Il problema и sempre un Аltro // Ля Repubblica. — 20.04.1999.
6 Путин о Косово: это палка о двух концах, когда-нибудь она «треснет их по башке» // УНИАН. — 23.02.2007, http://www.newsru.com/ russia/22feb2008/kosoput.html.
7 S. Sontag. Ricordando Sarajevo // Lа Repubblica. — 19.04.1999.
8 C. Levi. Il futuro ha un cuore antico: Viaggio nell’Unione Sovietica. — Torino: Einaudi, 1956.
