Передать на письме разговор с Анатолием Вадимовичем Свидзинским — это все равно, что, как писал незабываемый Козьма Прутков, стремиться «объять необъятное». Но ведь не зря эту известную фразу он взял в список своих жизненных принципов, сформулировав так: «Нельзя объять необъятное, но нужно к этому стремиться».
Физик-теоретик, автор книг, по которым учатся во многих университетах, доктор физико-математических наук, профессор, почетный доктор Института теоретической физики Академии наук Украины имени Боголю-бова, действительный член Научного общества имени Шевченко, общественный и культурный деятель, автор трудов по теории и практике создания украинского государства... Легче направить читателей на персональную страницу Анатолия Свидзинского в интернете (www.geocities.com/zapysy/svidz), чем даже просто перечислить его регалии и хотя бы штрихами отметить удивительно интересную биографию. Кроме прочего, он является еще и одним из авторов газеты «День», публикуя не только комментарии по актуальным вопросам, но и свои несравненные мини-новеллы.
1 марта Анатолию Вадимовичу исполняется 80 лет, и он всё-таки издал еще одну свою новую книгу — «Синергетична концепція культури». Но для Волыни Свидзинский навсегда останется знаковой личностью — первым ректором государственного университета. В понедельник, 2 марта, в ныне уже Волынском национальном университете по инициативе ректора — профессора Игоря Коцана — состоится праздничная академия по случаю юбилея Анатолия Свидзинского. На ней будут присутствовать и его коллеги-физики из разных городов Украины, и члены наблюдательного совета университета, в числе которых — редактор газеты «День» Лариса Ившина.
— На Волынь вы, Анатолий Вадимович, приехали из солнечного Симферополя. Не жаль ли было менять Крым на наше Полесье? Вы стремились еще стать ректором?
— У меня не было никакой административной мечты! Но это было решение правительства, первым вице-премьером в котором был Игорь Рафаилович Юхновский, знавший меня еще со студенческих лет. Мы одновременно учились на одном факультете во Львовском университете, только он — на старшем курсе. Юхновский считал, и правильно считал, что на Волыни должен быть свой университет. Если взглянуть на карту Украины, то именно здесь получался своего рода тупик: вокруг есть университеты, а на Волыни, где с одной стороны — одна государственная граница, с другой — вторая, и недалеко и до третьей, был только педагогический институт. Здесь должен быть определенный научный потенциал — как подмога, обеспечение европейского региона. Я в определенной степени вынужден был согласиться на переезд, тем более что легок на подъем. Нигде больше 15—20 лет на одном месте не жил. Работал в разных городах Украины, и могу сказать, что более-менее ее знаю. И меня никто не собьет с толку, говоря, что есть два украинца — восточный и западный. Нация едина, интересы людей общие. Но есть люди, которые могут наговорить глупостей как на Востоке, так и на Западе, и их послушают. Но долго ли будут слушать? Вот я в газете «День» прочитал, что студенты Донецкого университета выступили с инициативой, чтобы заведение носило имя украинского поэта Василя Стуса. Значит, есть ведь сдвиг в сознании?! Нужно просто понимать, что Украина у нас — одна-единственная.
— Трудно ли вам далось преобразование провинциального пединститута в государственный университет?
— Я считаю, что сделал свою долю работы. Было и истощение, были и напрасные усилия, однако новый университет классического типа появился. За короткое время удалось почти в два раза увеличить количество факультетов. Но скажу откровенно: когда смог вернуться к сугубо научному труду, я был счастлив.
— Кем вы себя больше ощущаете: вы физик, общественный деятель, культуролог, писатель?.. Вашими прекрасными новеллами люди зачитываются. Кстати, как вы их начали писать?
— В центре всего для меня — все-таки физика и смежные математические проблемы. И сейчас в физике происходят большие сдвиги, и такие достижения, которые перекрывают все, что было раньше. Развилась квантовая механика, охватывающая чем дальше, тем больше новых областей знаний, и сейчас она переживает новый качественный скачок. Квантовая механика сегодня претендует на теорию сознания: почему человек думает, мыслит, познает? Занимающиеся этим вопросом специалисты утверждают, что в голове человека есть так называемый квантовый компьютер. Некоторые ученые и инженеры хотят создать квантовый компьютер, он, по их оценкам, в миллиард раз может быть эффективнее компьютера, который мы сейчас имеем. И что интересно? Они приходят к выводу, что квантовый компьютер, природный — есть, и он в голове человека. Таким образом, когда будет разработана квантовая теория сознания, будут и большие успехи также в конструировании компьютеров. А познать сущность такого явления, как мышление, сознание... Это феноменальная задача. Если бы Бог дал пожить еще и поучаствовать в этом!
А новеллы... Они начинались еще с Харькова, в котором я работал в семидесятые годы прошлого века. Были компании, в которых мы говорили о том о сём... У меня был большой жизненный опыт, так как жил на Подолье, в Киеве, во Львове учился... А туристические путешествия! Знал и Россию, потому что в ней бывал. Народ с интересом слушал мои рассказы. Когда переезжал в Крым, мне говорили: как нам будем скучно без твоих рассказов. Ты бы их записывал.
В Харькове было общение на украинском языке, украиноязычные знакомые среди интеллигенции. Но в институте общались на русском... И когда начал писать, выходило — хоть выбрасывай! Когда вы рассказываете, то не видите стилистических недостатков, их компенсирует мимика, лицо рассказчика... Поэтому я решил для себя учиться писать. Начало получаться более-менее прилично, и я поставил на этом точку. Я преодолел этот барьер — и слава Богу! А когда приехал на Волынь!.. Здесь много суржика, также не совсем чистый язык, но ведь это всё-таки украинский язык! Здесь есть украинская стихия, украинский образ мышления. Когда я погрузился в эту украинскую стихию, как-то взял — и переписал одну новеллку. Так она же совсем другая! Она уже была насыщена украинской ментальностью, украинским духом. Я увидел, что начал мыслить как украинец от природы своей.
— Вы сказали, что имеете собственные жизненные принципы...
— Они довольно просты. Первый: любить жизнь, но не бояться смерти. Он для меня очень важен, потому что моя жизнь не раз находилась под угрозой. Я иногда чувствую себя чемпионом по количеству смертельных угроз, когда пистолет был направлен просто на тебя... Но мне как-то феноменально везло! Был лишь один случай, когда я действительно впал в панику. Когда бомбардировали Киев... Отец лег на меня, чтобы меня, ребенка, защитить. Он дрожал всем телом, стучал зубами, и его страх передался мне. Это отвратительное чувство я пережил, к счастью, единственный раз. Вот на столике лежат листы бумаги, пробую описать свою жизнь. Описываю и историю, когда я подростком стоял под дулом пистолета немецкого офицера. Зима 1943-го, Киев. Выпало очень много снега, с обеих сторон улицы — просто стена. И отец, проходя мимо немецкого офицера, как-то его толкнул. Тот сразу выхватил оружие, а я стал между ними. И заговорил по-немецки! Говорил, что вооруженный солдат не может стрелять в гражданского человека, потому что это аморально. Офицер был немолодой немец, не нацист, бывший, оказалось, учитель из Лейпцига. Насторожено спросил, откуда знаю язык, не шпион ли я?.. Я его выучил ради собственного удовольствия, чтобы читать немецких классиков. В тот день как раз прочитал Шиллера, отрывок из произведения которого и процитировал немцу. Тогда он спрятал пистолет в кобуру, и мы начали разговаривать как человек с человеком...
А было, что в Коломые в 1954 году на меня шли с ножом... Я там отдыхал, а ночью город контролировали повстанцы. Я же не знал, что нельзя вечером гулять! Вот огромного роста парень с ножом в руке и схватил меня за шею, приподнял. А рука — железная. Спросил, что здесь делаю. Говорю, я студент из Львова, живу на квартире у вдовы греко-католического священника... Боже, говорит, да это же прекрасная женщина, я ее мужа знал. Спрятал нож и приказал по ночам не бродить.
— Ваши жизненные принципы, таким образом, не абстрактны, а взлелеяны жизнью.
— Лучшее лекарство при большинстве болезней — активная творческая работа. Случилось, что я заболел, попал в больницу. Думал, умру ли? Лежу, вижу: не умираю. Начал выходить в коридор. Боже, как люди мучаются! Им тошно, все сконцентрированы на своей болячке... Когда так тошно, то можно и умереть! Так я продумал и написал в больнице книжечку «Введение в специальную теорию относительности».
— Вы верите в лучшее будущее Украины?
— Если мы сами себя загубим, если нас не будет, то мир из-за этого не рухнет. Он, может быть, рухнет из-за чего-то другого, но не из-за Украины. Мы должны все время об этом помнить и стремиться жить достойно, потому что мы — великий и талантливый народ.
Николай ЖУЛИНСКИЙ, глава Наблюдательного совета Волынского национального университета имени Леси Украинки, академик, директор Института литературы имени Шевченко, глава Шевченковского комитета:
— Со Свидзинским меня в свое время познакомил Игорь Рафаилович Юхновский. Мы с ним думали над тем, как предоставить статус университета Луцкому пединституту. Юхновский в то время был первым вице-премьер-министром правительства, а я — вице-премьером. Тогда пединститут возглавлял Нестор Бурчак, необычайно светлый, незабываемый человек. Возможно, потому, что я побывал в Гарварде, имел честолюбивые планы создать такое же университетское заведение и в Луцке, чтобы здесь была атмосфера университетского города, чтобы университет был научным и культурным центром региона. Это было реально при ректоре Бурчаке, но он, к сожалению, слишком рано ушел из жизни. Анатолий Свидзинский — физик-теоретик, но по своему характеру мышления он является гуманитарием. За ним был дух новаторства, поиска, он мог поднять на Волыни тонус обновления. И он взялся за работу на Волыни с воодушевлением и, так сказать, некоторой наивностью. Ему пришлось очень нелегко. Ему казалось, что все его идеи благородны, но другим людям вокруг него нужно было себя ломать... Главное, что это великий, органический патриот Украины, готовый ради нее и на жертвы.
Владимир КАРПУК, народный депутат Украины:
— Анатолий Свидзинский действительно является образцом интеллектуала, и очень жаль, что в Украине людей такого уровня еще недостаточно ценят. Чрезвычайно тонкий, интеллигентный человек стал основателем Волынского государственного университета. Уже за это он в огромном почете у волынян. Физик-теоретик с мировым именем, но и философ, писатель в то же время. Украина должна больше знать о людях, имеющих такие заслуги перед украинским государством.
Георгий ДАВЫДЮК, профессор, доктор физико-математических наук, действительный член Нью-йоркской академии наук, Заслуженный деятель науки и техники Украины:
— Безусловно, Анатолий Вадимович является очень профессиональным физиком, он известен как ученый и за границей. Имеет целый ряд значительных достижений. Воспитал до десятка кандидатов наук. Мы приходим на эту землю, имея свое предназначение на ней. И хотя Свидзинский работал и в Харькове, и в Крыму, но, я считаю, его жизненное предназначение — это Волынь, это становление здесь классического университета. Он очень много для этого сделал, а сделать было непросто. Ведь у нас был педагогический институт. Классический университет — совсем другой. Первому ректору пришлось труднее всего, потому что нужно было менять стратегию развития, наметить и воплотить новые направления. Он вошел в историю Волынского национального университета и Волыни.
Очень важно, что это большой патриот Украины. Не всегда крупный ученый уровня Свидзинского является и патриотом своей родины, а он — да. Он ученый-энциклопедист. Не только крупный физик, он прекрасно читает лекции студентам. Он и превосходный философ. До сегодняшнего дня он сохранил свой высокий интеллект, активно занимается и наукой, и общественной деятельностью, посвящает свои труды созданию государства Украина.
Журналисты «Дня» счастливы, что Анатолий Вадимович Свидзинский — великий физик и лирик — является читателем и автором нашей газеты. Благодарим за интеллектуальное сотрудничество! Здоровья и богатой духовной жизни!
