Такой удивительной атмосферы и такого количества людей, которые четыре часа подряд сидели, а, по большей части, стояли в одном из залов Украинского дома на презентации книги Оксаны Пахлевской «Ave, Europa!», давно не наблюдалось на киевских мероприятиях! Это говорит о том, что есть большой интеллектуальный запрос в среде тех, кому небезразлична Украина. (Нам приятно, что многие узнали о событии из «Дня». Накануне газета напечатала рецензию на книгу, а также анонсировала ее представление (см. №236 и №3.) Когда корреспондент одного из ведущих отечественных телеканалов на планерке сказала, что хочет отснять материал о презентации, коллеги начали ей аплодировать. Фантастическую атмосферу создавало еще и то, что молодежь увидела в президиуме титанов: Ивана Дзюбу, Бориса Олийныка и Николая Жулинского. (Николай Григорьевич блестяще вел вечер, со свойственным ему юмором.) А рядом — «духовную» дочь шестидесятников Оксану Пахлевскую. Хотя почему духовную? Пани Оксана — дочь Лины Костенко. Это был один из тех дней, который десятилетие «кормит». После встречи все были преисполнены впечатлений. Предлагаем наиболее энергетически концентрированные — для погружения в ауру этого важного общественно-политического события.
Оксана ПАХЛЕВСКАЯ, профессор Римского университета «Ла Сапъенца», научный сотрудник Института литературы им. Т. Шевченко НАН Украины:
— В начале несколько слов о названии книги. Выражение «Аve!» означает торжественную формулу приветствия, например, «Аve, Maria!» Но это также и прощание. «Ave, Caesar, morituri te salutant!» — «Приветствуем тебя, Цезарь, идя на смерть!» — говорили гладиаторы, выходя на арену, где их ожидали дикие звери. И вопрос заключается в том, какое «Ave!» скажет Украина Европе в ближайшие годы? Возможно, это будет приветствие государства, которое идет к своему полноценному бытию в европейском сообществе. А, может, — прощание умирающей страны, которая впадает в летаргию евразийского небытия. Издание «Аve, Europa!» — не история событий, а анализ фактов, которые происходили с 1989 года и длятся вот уже почти два десятка лет.
Здесь упомяну один эпизод. В свое время была напечатана статья «Эй, Республика Банана!», которая мне стоила конфликта с мамой — Линой Костенко. Мама упрекала за материал, мол, наш моральный долг — быть очень внимательными и ответственными за все, что говорим, и ни словом не навредить Украине в такой еще слабой демократии, из которой она рождалась в тот момент. Я хочу сказать: тогда мы боялись навредить Украине даже словом. За эти годы пришли к власти люди, которые не только ее обезвреживают, а вредят политически и экономически и обезоруживают не только словом.
Как-то кинокритик Сергей Трымбач сказал о существовании продуктивного поля в 60-е годы. Сейчас его, похоже, нет. Недостаточно констатировать, что Украина — зона культурного бедствия или какого-либо другого. Недостаточно провести несколько манифестаций, а потом вернуться домой и пожаловаться друг другу, как все плохо. Необходимо создание продуктивного поля для того, чтобы системно сопротивляться ситуации.
Живем в мире, где Албания, вчерашний соседний дзот, угрожающий танками Европе на улицах Тираны, где до сих пор ходят ишаки, входит в НАТО. Живем в мире, где Стамбул — столица Османской империи, под ударами которой пала златоустая Византия, имеет намного больше шансов завтра стать европейским городом, чем Киев, который принял христианство от Константинополя. Что стоит за этим геополитическим парадоксом? За этой национальной трагедией, где украинская реальность оказывается архаичнее Албании, а украинское христианство — менее европейским, чем турецкий ислам? Вопрос связи Украины с Европой имеет многослойную преемственность. Это то, что французские историки называют — длительностью проблемы во времени. Поэтому эта проблема имеет измерение прошлого и настоящего, а самое главное — измерение будущего. Вопрос европейской интеграции для Украины в ближайшие годы — это украинское БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ.
Что нам мешает в этом процессе? В первую очередь существует проблема культуры. Время от времени раздается голос какого-либо из наших полуграмотных политиков, мол, сначала решим экономические проблемы, а после этого будем говорить о культуре... Культура — невралгический центр всей проблематики: и политической, и экономической... Интеграция Украины в Европу может начаться только с интеллектуальной интеграции. Это значит, что Европа должна иметь системные знания об Украине и наоборот. Почти за двадцать лет не была построена системная связь Украины с Европой в отношении культуры. Мы — одно из немногих, если не единственное, кроме Беларуси, европейское государство, которое не имеет культурных центров. К слову, кафедры украинистики в Европе есть две — в немецком Грайсвальде и моя в Риме. Фактически, нет и системной работы над созданием европейской украинистики. Преподавание украинского языка в Миланском университете ведется благодаря немецким спонсорам... Получается, им преподавание украинского языка в Италии дороже и важнее, чем самому украинскому государству. Из своего опыта знаю, как работает Словения, Польша, Чехия, наконец, Россия. Все они вкладывают миллионы в распространение знания о собственной культуре и государстве за рубежом. В нашем департаменте в университете «Ла Сапъенца» висит объявление о том, что можно поехать изучать украинский и русский языки в Украину. Организатор — какая-то шведская организация, а не украинская... Один из моих самых интересных студентов — украинист, очень влюблен в Украину, на руинах римского Форума декламировал Шевченко, после стажировки в Польше теперь стажируется в России... Чтобы иностранные студенты учились польскому и русскому языкам, их приглашают, предлагая за это бесплатное проживание с питанием и стипендию (в Польше она составляет тысячу евро в месяц). А когда я обращалась в украинские институты, чтобы именно этот студент смог учиться в Украине, все они мне старательно перечисляли, сколько он должен заплатить...
Когда мы говорим о системном построении связей с Европой, не должны забывать, что речь идет об украинской культуре, которая пережила системное уничтожение. Речь не только о констатации или анализе фактов, которые, в конечном счете, всем теперь известны. Но существуют и невидимые факты уничтожения. И в этих невидимых фактах огромную роль играет советская интерпретация Украины. Кстати, из нашей культуры были изъяты именно те фрагменты, которые связывали Украину с Европой, — барокко и модернизм. Советская система не просто уничтожала ту или иную национальную культуру, а культуру в целом. С самого начала ее врагом был человек, который умел читать. Вот потому на пути к Европе, мне кажется, одним из основных пунктов, таких болезненных и сложных для решения, являются расчеты с тоталитарным прошлым. Газета «День», которую я очень уважаю, много сделала для того, чтобы проблема Голодомора стала моральным достоянием общества. И мы уже в начале процесса. Т.е. сколько ни делается, этого еще, фактически, мало. Вспомните, во всех преступлениях, в которых Германия была виновата перед человечеством, европейские интеллектуалы заставили ее рассчитаться за собственное прошлое. Сегодня никто не может сказать, что Германия хотя бы чего-то не сделала на пути к демократии. А мы живем в условиях ситуации, где идеолог и строитель тоталитарной системы — Россия — не только не покаялась за причиненные преступления, а сейчас те преступления стали предметом гордости... И в украинском обществе не проведены те расчеты с тоталитарным прошлым. Парадокс — вчерашние и сегодняшние коммунисты, чьи родители взрывали храмы и распинали священников на окнах тюрем, становятся истинными православными... В каком еще обществе можно поставить памятник Екатерине II — немке, которая презирала славян и превращала их в рабов, для которой славянский мир был только гумусом для строительства системы власти. О какой культуре идет речь, если, с одной стороны, есть средства на памятник Екатерине II, а c другой — можно вынести Караваджо из Одесского музея... Везде есть безответственные и нечестные политики, но где еще можно найти таких, которые не только не имеют ощущения Родины, но и работают на ее уничтожение... И это не парадокс, а закономерность. Потому что западный тоталитаризм продолжался приблизительно 20 лет. Тот факт, что тоталитаризм на наших территориях существовал 70 лет, означает, что были глубокие культурные основания для его существования, которые не буду анализировать сейчас. Только хочу сказать, что наша интеграция в Европу — не геополитический выбор, а вопрос цивилизационной принадлежности, следовательно, существует культурное содержание Европы, культурное содержание России, Америки и культурное содержание Украины, которое необходимо понять сегодня, пока еще не поздно.
Взгляните на результат послевоенной Западной Европы, где были народы, которые воевали между собой, а сейчас мирно сосуществуют в том моральном контексте, где ни один народ не может возвыситься над другим. А если смотреть на восток географической Европы, то видим совсем другую картину: где вчера говорилось о неразрывной дружбе «народов-братьев», ныне имеем российские марши по улицам и украинским городам с лозунгами «Россия — все! Остальное — ничто!» и призывы к уничтожению «всех этих Украин, Польш, Грузий»... Следовательно, не было никакого братства... Была трагическая форма ксенофобии, которая культивировалась годами. И сегодня имеем это страшное наследие. Это также проблема времени, в котором живут все посттоталитарные страны востока Европы, которые в той или иной степени исходят из этого. Один из западных политологов сказал, что между Россией и Западом невозможно понимание, потому что Россия живет в XIX веке, а Запад — в XXI веке...
Мы — в лучшем положении, чем Россия. У нас есть проблема между европейской и постсоветской идентичностью. А наш северный сосед имеет проблемы со многими идентичностями. Он пытался объединить много территорий, что Норман Девис назвал политической булимией, а теперь эти территории пришли в несоответствие друг с другом. Трагедия России в том, что, пытаясь объединить это пространство какой-то идеологией, которая когда-то объединяла советское, все это привело к сокращению пространства европейской России. Европейская Россия была и есть. Но сейчас она свелась к трагическому минимуму. Как украинцам не трудно, но у нас есть перспектива. А у русской интеллигенции, которая не согласна с курсом официальной России, может и не быть никакой перспективы. Россия не борется против Украины. Россия борется на территории Украины против Европы. Она боится демократического мира, потому что минимальное приближение демократических форм к структуре российского государства Россия рассматривает как угрозу. Поэтому украинцы являются тем первым основным фронтом Европы под боком у России, и Россия бьет по этому фронту!
Движение Украины в Европу — процесс, в котором должны иметь отображение эти европейские ценности, присутствующие в основе украинской культуры. Следовательно, создание производительного поля очень важно. Поэтому каждый из нас является участником и творцом этого процесса.
КОММЕНТАРИИ
Владимир ПАНЧЕНКО, профессор Киево-Могилянской академии:
— Это — аналитическая публицистика, которой нам не хватает. На мой взгляд, в книге «Ave, Europa!», главными являются три сюжета. Первый: Украина и Россия. Второй: Украина и Европа. Третий, самый драматический: Украина и Украина (та, которая есть и которой должна была и могла бы стать).
Относительно России, то пани Оксана выступает в роли безжалостного и хирургически точного диагноста. Со всеми теми поставленными диагнозами я лично соглашаюсь, потому что речь идет о современной России, как о темном цивилизационном тупике. Речь идет о шантажистском государстве, мучимом комплексом утраченного величия, которое агрессивно в своем желании стать, по изречению автора, энергократичной империей.
Что касается Европы, то в этом сюжете Оксана Пахлевская, как мне кажется, выступает апологетом. То есть она выписывает образ Европы по законам контраста, а контраст имеет особенность двух цветов. Стоило бы как раз увидеть больше цветов. Возможно, не мне об этом судить. Возможно, оптика пани Оксаны, которая видит Европу изнутри, является в значительной степени более точной. Кстати, сегодня у меня создается впечатление, что Европа не знает, что ей делать с Россией? Дистанциироваться? Или резко реагировать на то, что делает Россия? Пытаться ли ее втянуть в систему своих ценностей, что маловероятно? Кажется, что в сложившейся ситуации Европа демонстрирует свой страх перед Россией и хочет быть нейтральной. Но есть границы нейтралитета. Есть нейтралитет...
А теперь о третьем сюжете, где цветов как раз больше всего. В основе сюжета — любовь, а любовь дает право на горькие слова. Эта книга является очень честной. Там много сказано о нас — такое, что иногда и не хочется самому себе говорить. Даже терминологически не хочется говорить о том, например, что Украина — государство-флюгель... Если иметь в виду продолжающуюся газовую войну, то политолог Виктор Небоженко на страницах «Дня», анализируя ситуацию, сказал, что в ней политики — 10%, а 80% — коррупции. Есть такие вещи, когда наш политический истеблишмент демонстрирует, что ему собственный карман важнее национальных интересов. В конечном счете, уже 18 лет слышим о необходимости энергетической диверсификации, новых технологий энергосбережения, разработки собственных месторождений... Но ведь ничего этого не происходит, а если и происходит, то в каких-то минимальных дозах. Есть еще одна страшная проблема — самоедство. У нас нет консолидации вокруг нескольких самых главных ценностей, которые бы объединяли Украину. Это проблема не создания украинского политического класса, для которого приоритетным был бы национальный интерес, а не какие-то шкурные интересы. Я хотел бы привести слова из воспоминаний Василия Зиньковского, который был министром исповедований в правительстве Скоропадского: «Политическая психология украинских деятелей лишена основной силы политики реализма, трезвого и делового подхода к своим собственным идеям, выдержки и хладнокровия...». Вместо этого, она демонстрирует «склонность к театральным эффектам, романтическую драпировку под старину, любовь к красивым сценам и погоню за эффектом»... В этом контексте интересна параллель, которую нашла пани Оксана, между Робинзоном Крузо и Маниловым — как альтернатива, которая стоит перед Украиной. Я выписывал самые ключевые слова, которые использует пани Оксана. Среди них самые употребимые — возвращение (!) в Европу и культура.
Лариса ИВШИНА, главный редактор газеты «День»:
— Это событие упраздняет многие стереотипы, в частности, что украинцам не нужно общение с умными людьми. Здесь много телеканалов. Возможно, это станет хорошей тенденцией, которая покажет, что нам есть о чем говорить. При таком большом количестве разнообразных «свобод» появилось такое чувство, что только сегодня начали что-то важное обсуждать. Наверное, оно появилось не потому, что в каких-то аудиториях не ведутся такие разговоры, а потому что нет ощущения общеукраинского контекста.
Поскольку книга «Ave, Europa!» вышла еще до Нового года, это сняло вопрос, что подарить умным людям на праздники. И в «Дне» уже появились первые впечатления читателей, которые получили ее первыми (см. № 3).
Конечно, это катализация процесса. Для меня статья «Старт с руины космодрома» оказалась настолько интересной, что я начала сравнивать, а о чем я думала в 1992 году? Я считала и считаю себя человеком национально сознательным, однако не так понимала многие вещи, о которых очень естественно писала Оксана, несмотря на то, что мы обе приблизительно одной возрастной группы. Нужно сказать, что то дозревание многих разных полей (сужу и по поступившим в адрес редакции отзывам о книге) было как будто в разных антифазах. Техническая интеллигенция, которая тесно сотрудничала с гуманитарной, в тех небольших группах духовного сопротивления в 1960—1970-х — все-таки это были локальные островки. А потом к политике приобщились совсем другие люди, имевшие свой опыт. Не все из постсоветского времени могут считаться в Украине коллаборационистами. И в этом большая проблема. Легко тем странам, которые сказали, что нужно провести люстрацию: тех направо, тех налево — и вопрос может и не безболезненно сдвинулся с места. А в Украине кристаллы нормальных людей были рассыпаны по разным сферам, и как их теперь идентифицировать. Думаю, что такие книги — магниты, которые притягивают думающих людей из различных сред, демонстрируя, что они в своих исканиях приближаются друг к другу.
Сейчас мы много говорим о газе. Я, например, знаю людей, которые в этом переговорном процессе с Россией шутят: «Едешь в Москву российским либералом, возвращаешься украинским националистом»... Кое-кому из них подарила «Ave, Europa!» — чтобы могли почувствовать, что рядом есть гуманитарии, которые им, технократам, могут сегодня подставить плечо.
Александр ПЕТРОВСКИЙ, сотрудник Ассоциации украинистов АН Украины:
— Я поражен сильной жаждой истины, справедливости и лучшей судьбы для Украины, которая должна решаться, как сказала Оксана Пахлевская, не на баррикадах, а в умах украинцев. Вот это главное! И Оксана не могла не прийти к этому (а я знаю ее с детских лет). Она была свидетелем труда своей матери, а ее мать всю жизнь провела на духовных баррикадах. Тем не менее, она самостоятельно, не пользуясь авторитетом матери, шла своей дорогой. У автора книги есть единомышленники. И их не так мало. Теперь дело — за реализацией написанного.
Олеся ДАНИЛЕВСКАЯ, студентка второго курса Киевского национального университета им. Т. Шевченко:
— Мысли, взгляды украинской молодежи в Европе. В школах, университетах действуют программы обмена с европейскими странами, мы ездим на каникулы в Европу. На своем молодежном уровне мы уже вступили в ЕС. То есть вопрос: «Россия или Европа?» — должен отпасть сам собой. Мне даже немного странно, что, казалось бы, умные люди абсолютно серьезно его поднимают снова и снова. Я рада, что моя мама (астроном по специальности) предложила мне пойти на эту встречу. В вопросе Россия—Европа я окончательно поставила точку для себя. Надеюсь, другие тоже.
Ольга ДЕХТЯР, студентка четвертого курса факультета кибернетики Киевского национального университета им. Т. Шевченко:
— Больше всего мне понравился оптимизм госпожи Оксаны в ее заключительном слове. Как молодой человек, которому жить в этом государстве, я хочу верить в Украину. «Ave, Украина!» — как «Украина, добрый день!», как приветствие тому, безусловно, правильному пути, которым мы идем.
Книгу «Ave, Европа!» я еще не читала, однако знакома с публицистикой Оксаны Пахлевской, в частности из газеты «День». Ее критичность в оценке событий украинцу больно читать, но безболезненного понимания, а скорее, глубокого осознания и не может быть. Только это дает толчок идти в правильном направлении, не идеализировать Украину, а анализировать и исправлять ошибки. Я не могу сказать, что я больше украинка, чем европейка, или наоборот. Эти понятия неразрывны. Украина — Европа, украинцы — европейцы.
Ярослава-Франческа БАРБЬЕРИ, дочь Оксаны Пахлевской:
— Вижу, как мама работает и днем, и ночью, поэтому я очень горжусь этой встречей. Приятно, что столько людей стремится не просто отсидеть вечер дома, а жить на полную силу. Я чувствую, что каждый человек в зале за это время чему-то научился. Кстати, я понимаю, что таких горячих дискуссий молодые люди не получают в школах и университетах, поэтому они пришли сюда. Даже в своем лицее в Италии мы с друзьями боремся за то, чтобы обсуждать острые вопросы, больше дискутировать. Мы чувствуем в этом потребность. Мое личное мнение: Украина и Европа — две культуры одного проекта. Хотя я уверена, что молодые украинцы уже ощущают себя европейцами. Друзья, с которыми я общаюсь здесь, в Киеве, — однозначно. Я бы даже сказала, что они по-хорошему воинственные европейцы.
София, пенсионерка:
— В новогодней анкете газеты «День» я написала: будь моя воля, я вела бы рубрику «Я — идеалист». Рецензия на книгу Оксаны Пахлевской была бы первым моим материалом. И не только потому, что это беспрецедентное издание в украинской публицистике, но еще и потому, что я чувствую в украинском обществе симптомы того, что вот-вот такие труды должны появиться сравнительно массово. Этим вирусом заражать Украину еще раньше начал «День». Вспомнить хотя бы «Библиотеку «Дня».
Труды Оксаны Пахлевской — это четкость и жесткость в оценке. Нам всем нужно этому учиться. Возможно, и власть была бы иной, если бы мы не так снисходительно к ней относились. А «размазнёй» в нашей журналистике, публицистике мы только прикрываем «корытные» интересы политиков. К сожалению.
Я на собственном опыте ощущаю тот коммуникативный разрыв с Европой, о котором пишет Оксана Пахлевская. Да, мы слушали, читали, но это не был естественный коммуникативный процесс. Хотя, нужно сказать, панического страха перед тем, что не смогу теперь освоить европейское пространство, у меня нет. Сейчас моя жизнь налаживается, и я собираюсь изучить компьютер как быстрый способ общения с миром. Это мой шаг в Европу.
Виктор РЫБАЧЕНКО, вице-президент Ассоциации политических психологов Украины:
— Сюда пришли очень разные люди — студенты и пенсионеры, ученые и писатели, журналисты и педагоги. Но посмотрите: нет ни одного народного депутата, нет должностных лиц, которые бы конспектировали каждую умную мысль. А Президенту, премьеру, Коломойскому, Пинчуку, другим стоило бы тихо здесь посидеть и послушать. Для них издать произведения Оксаны Пахлевской, Лины Костенко, Ивана Дзюбы — элементарная вещь (они даже не заметят этих финансовых расходов). Но ведь не пришли. Но ведь не услышали. Как мы дожили до того, что швейцарец Гаврилишин и представитель еврейской культуры Зисельц издали книгу, в которой нуждается украинское общество?! А где же украинские спонсоры, грантодатели, люди, которым такие вещи нужны?
Мария МАТИОС, писательница:
— Могучая женщина. С могучим взглядом на могучую Украину. Ту Украину, у которой есть шансы вернуться в Европу, где она культурно («барочно») уже чувствовала себя дома. Беспощадная женщина. С беспощадным взглядом на Украину безголовую, бесхребетную, лукавую. Хирург. Но заодно — травник. Рецепты ее — доступны кому угодно из тех, кто вершит судьбу Украины и принимает решения. Но как часто мы обращаемся к травнику?!
Отважная женщина. Во время фактического «одиночества» Украины в европейском пространстве, без нормальных государственных «прожекторов», которые бы рассказывали миру о нас, она с упорством и упрямством лишь украинской женщины, гражданина и совестливого ученого «лупає сю скалу». Прозрение через Слово бывает не менее убедительным, чем с помощью кнута. Пахлевская прекрасно понимает, что кнут нынче нужен и нации, и ее «моисеям». Достойная дочь Великой мамы. Я восторгаюсь!
Борис ОЛИЙНЫК, поэт:
— У нас в Украине слишком много тех, кто позволяет себе то, что разрешено не многим. Оксана Пахлевская как раз принадлежит ко вторым, кому разрешено все. В отличие от риторов, которые распинались на митингах и только ставили вопрос «Что делать?», Оксана сразу говорит и что, и как. Было бы неплохо, если бы она еще и наших высокопоставленных проконсультировала, хотя бы схематически, как нам все-таки обустроить свое духовное пространство. Книга глубокая, смелая. Ее появление — событие. Не нужно бояться говорить правду о самих себе. Мы не умеем работать в своей самодостаточной культурной системе, но гениально работаем в чужих системах. А нужно достроить и развивать собственную, а не раздаривать гениев по миру. Вместе с тем, я безнадежный оптимист. Наш народ — бессмертный. До тех пор, пока, имея за плечами полтысячелетия безгосударственности, он и дальше будет продолжать работать так, как будто у него есть государство, этот народ непобедим.
Иван ДЗЮБА, академик НАН Украины, писатель:
— Читая статьи Оксаны Пахлевской в течение последних лет, мы с нетерпением ждали того момента, когда они будут собраны в единое целое и смогут быть оценены как целостность. Наконец, этот момент наступил. Это книга чрезвычайно широкого формата — имею в виду не издательский (хотя выдана она тоже профессионально), а интеллектуальный формат. Каждый раздел, каждая статья, каждая страница стимулируют к размышлениям. Весь дух работы пропитан стремлением компенсировать, дать альтернативу, преодолеть табу. Эта книга прогностическая. Читая статьи 1991—1992 годов, с изумлением видим, что там написаны вещи, которые волнуют нас сейчас. В 1992 году Оксана сказала, что Украина строится без украинцев. Прошло 17 лет, — и мы видим, что Украина без украинцев уже почти построена. С другой стороны, в нашей стране очень легко и очень горько быть прозорливым. Достаточно сказать о том, что ты видишь, как через 10—20 лет это читают и увлекаются актуальностью этих слов. Хочется, чтобы через десятки лет актуальными оставались только позитивные сегодняшние моменты.
Лина КОСТЕНКО:
— Я счастлива, что обеспечила эволюцию. Там, где я уже могла упасть, потому что больше не могу выдерживать такой Украины и таких украинцев, у Оксаны хватает сил и энергетики. Оксана мне помогает жить.
И мне стыдно, что я давно не переиздавала своих книг. Я просто не люблю переиздавать — я люблю писать новое. Здесь вспоминался Гоголь. Не знаю, будет достаточно ли мне таланта написать так разумно, аналитически, как Гоголь, но «Записки українського самашедшего» я уже написала. Однако украинское безумие продолжается, и я ежедневно к ним прибавляю материал. Говорят, что издатели за моими книгами плачут. Так я среди них выберу тех, которые не плачут, а дело делают. Довольно нам, украинцам, скулить. Мы выбираем. Мы диктуем. Это наше государство! Что это такое делается в государстве? За это нам сквозь землю провалиться нужно! Пусть передадут Виктору Андреевичу: я на митинги не пойду и пикетировать ничего не буду. Если я куда-то и пойду, то на баррикады — бороться с теми, кто к такому состоянию привел.
Оксана, я тебе благодарна за то, что природа на тебе не отдохнула. Мне не стыдно смотреть людям в глаза — я обеспечила эволюцию. И когда вам Оксана говорила, что у нее был небольшой конфликт с мамой из-за статьи «Эй, Республика Банана», она сказала неправду. У нее был огромный конфликт! Я говорила: «Оксана, что ты делаешь?! Ты что, не видишь, что все на самом деле катится к Республике Бананы?! Не говори об этом, чтобы не навредить». Я плохо на нее влияла. Я просила ее не писать таких вещей. А она писала и писала. И она победила. Книгу она издала первая, а моя еще когда-то выйдет.
Несколько лет назад мне Оксана сказала: «Мама, сейчас время одиноких голосов». Одиноких голосов! Такого одиночества, как ощущает украинский писатель в Украине, не дай Бог! Это страшное смертельное одиночество. Но мой муж мне когда-то говорил: «Лина, ты не бойся! Человечество никогда не откажется от того, что так любит в себе». И что-то такое действительно возвращается. Посмотрите, мы здесь, в этой атмосфере, ощущаем себя в этической безопасности. Здесь не ощущаешь одиночества. Еще все будет! Будет так, как мы хотим.
