В ХІХ веке в Российской империи монументы возводили только очень заслуженным людям. На увековечение в камне или бронзе могли претендовать разве что монархи, равноапостольные князья, которые крестили Русь, славные полководцы или очень выдающиеся писатели как Александр Пушкин и Николай Гоголь, которого чествовали, конечно, как русского литератора. Также тогда любили ставить памятники в честь исторических событий, например, по случаю столетия победы русского оружия в Полтавской битве или на месте отдыха Петра I в Полтаве. Но ни один украинский писатель на подобное прославление даже надеяться не мог, ведь, с имперской точки зрения, не существовало ни такого народа, ни такого языка, ни такой культуры. Первым эту блокаду в начале ХХ века прорвал творец новой украинской литературы, автор «Енеїди», «Наталки Полтавки» и «Москаля-чарівника» Иван Котляревский.
НАРОДНЫЙ ПАМЯТНИК
В 1881 году гласный Полтавской городской думы Алексенко выдвинул идею открыть в городе памятник писателю. Инициативу начали обсуждать, и в 1894 году дума обратилась к высшим правительственным институциям в Петербурге с ходатайством о разрешении собирать средства — в пределах Полтавской и Черниговской губерний — на сооружение монумента. Правительство одобрило эту инициативу, которая получила широкую огласку. Правда, высокие чиновники допустили сбор денег только на Полтавщине, однако это запрещение фактически проигнорировали, потому что пожертвования шли отовсюду. Достаточно быстро необходимая сумма (11 тысяч 768 рублей) была собрана, ее положили в банк, и благодаря процентам она выросла до 14 100 рублей. Скульптор Леонид Позен и архитектор Александр Ширшов выполнили работу бесплатно, и за такой вклад их имена навечно высекли на деловой доске памятника. А каменных дел мастер Павел Пэвный взялся изготовить постамент из сплошной глыбы днепровского гранита за сумму втрое меньшую, чем это в действительности стоило. Как отмечают специалисты, то была непростая и трудоемкая работа, поскольку днепровский гранит трудно поддается шлифовке и выпиливанию.
ФОТО ПРЕДОСТАВЛЕНО ПОЛТАВСКИМ ЛИТЕРАТУРНО-МЕМОРИАЛЬНЫМ МУЗЕЕМ И. КОТЛЯРЕВСКОГО
«Вообще, открытие памятника было запланировано на 1898 год, к 100-летию выхода в свет поэмы «Енеїда», однако из-за бюрократических преград это осуществить не удалось, — рассказывает ведущий научный сотрудник Полтавского литературно-мемориального музея И. Котляревского Евгения Стороха. — Из Петербурга раздавались голоса о том, нужен ли такой монумент, ведь «...украинской литературы нет. Но если уже собрали деньги, то лучше открыть народную школу имени Котляревского или поставить ему бюст в Петровском парке». С другой стороны, на страницах журнала «Киевская старина» выступил со статьей хранитель Шевченковой горницы Василий Гнилосиров, который аргументировал, что родной город, в котором родился, где писал и покоится Котляревский, не может потерять такую прекрасную идею. К этим словам прислушивались. Полтавская власть занимала очень демократическую позицию и была «за» Котляревского».
После бурных дискуссий Полтавская городская дума приняла решение поставить монумент на Протопоповском бульваре и назначила торжества на 30—31 августа (за новым стилем — 12—13 сентября) 1903 года.
«Открытие памятника было большим торжеством для Полтавы. Все магазины были закрыты, а по городу ходили книгоноши, которые носили на шее лотки с книгами Котляревского и духами «Наталка Полтавка». Еще большее значение имело это событие для подъема национального духа. Наверное, впервые так много деятелей культуры встретились в одном месте и, невзирая на личные несогласия и противоречия, объединились вокруг творца новой украинской литературы»
По делу открытия памятника очень активную позицию продемонстрировал композитор Николай Лысенко, который буквально «бомбардировал» полтавцев письмами, предостерегая их, чтобы с того не вышло хуторянского события. По мнению Лысенко, это должен был быть праздник Полтавы, Украины и всего славянского мира. Композитор призывал пригласить украинцев со всех уголков, в том числе и с Галичины, позаботиться о гостиницах и питании. И все действительно было продумано на высшем уровне. 28 августа из Киева отправился поезд, в котором ехало много общественных, культурных деятелей, законодателей, чиновников, врачей, инженеров, словом все, кто хотел, прибыть на праздник Котляревского. Гостей поселили в гостиницах, а например, Леся Украинка и ее мать Олена Пчилка остановились у своего знакомого, редактора журнала «Рідний край» Николая Дмитриева. В те дни украинским патриотическим духом проникся и купец Петр Перцович, который предложил галичанам поселиться в его прибыльном доме и устроил для гостей обед, на котором угостил их полтавскими варениками.
Торжества по случаю открытия монумента Котляревскому начались с панихиды на могиле писателя. Толпа, как свидетельствуют очевидцы, была огромная, а порядок обеспечивали полиция и конные казаки. Потом шествие двинулось к памятнику, который был накрыт белым пологом. Там, на Протопоповском бульваре, Полтавский митрополит Илларион отслужил молебен, после чего вице-губернатор Сергей Фонвизин снял полог, и началось возложение венков и цветов. «Кстати, неплохую прибыль получили те полтавцы, окна квартир которых выходили на памятник. Они сдавали их любителем посмотреть на церемонию, беря за это очень хорошие деньги. На старых фотографиях видно людей на крышах и балконах», — так Евгения Стороха описывает атмосферу тогдашнего ажиотажа в Полтаве.
ЯЗЫКОВОЙ СКАНДАЛ И НАЦИОНАЛЬНАЯ КОНСОЛИДАЦИЯ
Вечером в просветительском доме имени Николая Гоголя состоялось торжественное заседание городской думы. Николай Дмитриев подал историческую справку о сооружении монумента, а затем с докладом о роли и месте Котляревского в украинской культуре выступил литературовед Иван Стешенко. Дальше начали произносить поздравительные речи. Делегаты из подавстрийской Галичины выступали на украинском языке, что не вызывало ни малейшего сопротивления. Зарубежным участникам торжеств это было разрешено, а российским подданным из бывшей Гетманщины и Слобожанщины — нельзя, о чем предусмотрительно «позаботился» министр внутренних дел Вячеслав Плеве. Но высокое табу (по мнению многих, абсолютно незаконное) было нарушено. Учительница Ольга Андриевская из Черниговщины начала говорить по-украински. Несанкционированное поведение попробовал урезонить городской председатель Виктор Трегубов, который начал колотить колокольчиком. Зал всколыхнулся и зашумел.
На сцену вышел харьковский законодатель Николай Михновский и обратился к Трегубову на русском: «Имею поручение отчитать здесь украинский адрес, но Вы, господин Председатель, по приказу сверху, мне это запрещаете. Я такого закона не знаю, и когда запрещение исходит от министра, то он не имеет права на это. Поэтому прошу уважаемого Председателя дать мне выписку из протокола этого заседания, чтобы я мог подать жалобу в сенат. А что не могу ни читать иначе мой адрес, ни отдать вам его, потому что интенцией тех, кто меня послал, было, чтобы его прочитать публично, а не чтобы он пошел незаметно в архив, потому я могу вам отдать разве что только обложку, а адрес беру с собой». В то время в зале, в ложе, сидел и вице-губернатор Фонвизин, который увидев такое, сразу исчез. Городской председатель это заметил и еще больше испугался. «Люди начали подниматься на сцену и класть на стол председателя пустые папки. Зал опустел, а Трегубов — лишился чувств. Так со скандалом закончилось торжественное собрание», — говорит Евгения Стороха.
На следующий день гости праздника в честь Котляревского опять пришли в просветительский дом, в котором состоялся литературно-музыкальный утренник и где выступали Михаил Старицкий, Марко Кропивницкий, Николай Садовский. Настоящим сюрпризом и диковиной для всех собравшихся стал показ «туманных картинок», фотографий, которые накануне сделал Михаил Фриденталь. После этого в ресторане «Монголия» устроили обед, меню которого составил Панас Мирный по гастрономическим мотивам «Енеїди»: борщ со свеклой к шпундрям, уха с пирожками, келебердянская осетрина, «пэлюсткы» к смальцу, замороженая молочная каша с киевскими жареными орехами и полтавскими «пундыками». Все эти вкусняшки потребляли, запивая не менее оригинальными напитками: «мэдвэдыкамы», пуншем, Анхизовой чекалдыхой и пр. А вечером гостей праздника ожидал спектакль «Наталка Полтавка» при участии актеров театра корифеев.
Открытие памятника было большим торжеством для Полтавы. Все магазины были закрыты, а по городу ходили книгоноши, которые носили на шее лотки с книгами Котляревского и духами «Наталка Полтавка». Еще большее значение имело это событие для подъема национального духа. Наверное, впервые так много деятелей культуры встретилось в одном месте и, невзирая на личные несогласия и противоречия, объединились вокруг творца новой украинской литературы. «Имя, слова и завещание Котляревского («Де згода в сімействі, де мир і тишина, щасливі там люди, блаженна сторона») реально работали на что-то очень хорошее и консолидирующее, — замечает Евгения Стороха. — Писатель никогда не был слишком буржуазным или пророссийским, а был очень корректным и порядочным, и его муза — такая же, потому что она работала на человечность». Тогда же, в 1903 году, впервые прозвучала мысль создать в Полтаве музей Котляревского, но воплотить задуманное помешали последующие революционные, постреволюционные, военные и послевоенные события. И только в 1969 году эту идею реализовали, воссоздавши усадьбу писателя на живописной Ивановой горе, куда охотно приходят полтавцы и гости города.
