Одной из главных функций политики является реализация интересов социальных групп. В свою очередь, СМИ призваны актуализировать эти интересы. То есть политико-медийная реальность призвана постоянно крутиться вокруг специфических общественных признаков, объединяющих те или иные группы людей. Эти группы принято делить на малые, средние и большие. Определяющую роль в политике обычно играют большие группы. К таковым в Украине можно отнести, с одной стороны, тех граждан, которых объединяет прозападная ориентация, а с другой — тех, кого консолидируют пророссийские идеи. Здесь подразумеваются различные наборы признаков, формирующих эти ориентации, — культурно-исторические, ментальные, геополитические и т.д.
К слову, согласно результатам недавнего опроса, проведенного GFK Ukraine по заказу телеканала «1+1», 44% населения Украины поддерживает вступление страны в НАТО, против — 47%. Больше всего Североатлантический альянс пользуется поддержкой на западе страны (70%), меньше всего — на юго-востоке, где против НАТО выступают 68% населения. В Крыму еще больше — 84%. Раскололось украинское общественное мнение и в отношении России: дружественным государством ее считают 48%, противоположной точки зрения придерживаются 47%.
О том, как в нашей стране строится политика на противостоянии между двумя большими социальными группами, разделяющими соответственно прозападные и пророссийские ценности, мы говорили в статье «Как выигрываются выборы?» («День», № 110 за 27 июня 2013 года). Надо подчеркнуть, что выводом того материала был тезис, который сегодня звучит с особой актуальностью: отрицать существование внутринационального раскола, конечно же, нельзя, но, вероятно, именно в нем и выражается движущая сила соборного развития Украины. Здесь можно добавить еще мысль о том, что культурно-исторические отличия внутри одного государства — это еще не повод покидать общую политико-правовую реальность. Терять связь с реальностью во всяком деле небезопасно.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ
Тем не менее, за пафосными разговорами об идеологических основаниях разделения украинской нации на тех, кто связывает свое будущее с проевропейской Украиной, и тех, кому ближе пророссийский вариант, мы снова-таки рискуем утратить адекватное понимание действительности. Порой дело не столько в какой-то идеологии и культурно-исторических факторах, сколько в ощущении или неощущении своей зоны экономического комфорта со всеми вытекающими из этого моментами. Если это ощущается на относительно удовлетворяющем уровне, тогда не будет и особой потребности в резких изменениях государственно-политической реальности. Если же такого ощущения нет, и это достаточно болезненно переживается, то отсюда может уже произрастать заинтересованность в кардинальном изменении существующего политического порядка.
В случае с Майданом это выразилось в борьбе с режимом Виктора Януковича, в то время как юго-восток Украины преимущественно молчал, оставаясь в своей специфической зоне социально-экономической безопасности. Но после майдановских событий под влиянием кремлевского фактора уже в юго-восточных областях образовались отдельные движения, участники которых, судя по всему, находясь в поисках своего удобного экономического пространства, так и не найденного ими в независимой Украине, готовы были к радикальному изменению своей государственно-политической действительности — с украинской на российскую. А Майдан в это время притих, видя, как завоеванные революцией реальные перспективы обретения гражданского комфорта напоролись на грозные территориальные атаки Кремля.
Все эти примеры могут свидетельствовать о том, что расширение потребительских возможностей тех жителей юго-востока, которые сегодня выступают за присоединение к России, способствовало бы, как минимум, повышению их лояльности к Украине. Но едва ли в данной ситуации можно говорить о чем-то большем. Впрочем, и чтобы почувствовать себя европейцами, как показывают данные Центра Разумкова, большинству украинцев требуется определенный уровень материального благополучия (об этом мы говорили в материале, посвященном Феномену «потребительской проевропейскости», «День», №207 за 13 ноября 2013 года).
ЦЕНА ПАТРИОТИЗМА
Вопросы патриотизма и национального единства, безусловно, нельзя сводить только к экономическим мотивациям, но здесь нужно понимать, что Украина с ее большими социальными группами, по сути, попадает под общую волну нынешнего времени, в котором во главу угла ставится потребительский подход к жизни.
В эпоху постмодерна универсальным способом маркировки социальных групп общества потребления, по мнению исследователей, все чаще становится именно показатели финансового успеха, уровня позволительных комфорта и роскоши. «Барьеры морали, этикета и языка рушатся, зато в сфере вещей возникают новые барьеры, новые исключительные правила, новая классовая или кастовая мораль, — пишет исследователь Юрий Чернов в статье «К вопросу о постмодернистском подходе к социально-массовым явлениям» (psyfactor.org). — Однако та кая универсализация и эффективность достигаются ценой крайнего упрощения, обеднения, когда язык социального достоинства регрессирует чуть ли не до предела...»
Таким образом, если мы сегодня хотим укреплять национальное единство, в первую очередь, стоит обратить внимание на моральное состояние нашего общества, в частности — на то, как мы относимся друг к другу в соответствии с нашими социальными признаками. А также внимательней следить за тем, что на самом деле представляет собой, прежде всего, наш собственный патриотизм. Он может быть естественным содержательным чувством или же формальной надстройкой, ширмой, за которой может стоять меркантилизм, личные или корпоративные интересы, властные амбиции и стремление возвыситься в своих глазах над другими людьми, целыми социальными группами или народами.
