В год юбилея Тараса Шевченко — Художника по самоощущению и Поэта по призванию Сверху, как раз время спросить себя — кем он Был и кем сегодня Является для Украины и мира? В чем заключается бессмертная магия и обворожительность его поэтического Слова? Как так спроизошло, что прочтение его произведений дало среди потомков такой очень широкий спектр взаимоисключающих оценок и интерпретаций его, Поэта, мировоззрения и творческой наработки?
Обстоятельства страдальческого жизненного пути и биографии Т. Шевченко хорошо известны и обстоятельно изучены, равно как и источники влияний на формирование его мировоззрения. Но не им суждено было стать определяющим фактором почти сакрального влияния Т. Шевченко на мировое украинство — это сделала его поэзия, создавшая и сам миф Шевченко.
В ЧЕМ ШЕВЧЕНКО БЫЛ МИФОТВОРЦЕМ?
Когда в конце 1870 годов (еще не прошло и двух десятилетий после смерти Поэта) М. Драгоманов приступил к написанию своего большого критического обзора «Шевченко, украинофилы и социализм», он уже столкнулся с реальностью, при которой «все, кто брался писать о нем, прежде всего думали о себе, и каждый поворачивал Шевченко так, как ему в то время было нужно, и смотря на то, перед кем говорилось об украинском кобзаре». Поставив перед собой задачу развенчать «культ Шевченко», который уже сформировался в то время среди украинства во множестве взаимоисключающих вариаций, М. Драгоманов и сам попал в сети слишком упрощенного как для действительной оценки фигуры и роли Поэта подхода, придя к выводу о «несостоятельности» Шевченко как социалиста.
Позже все те многочисленные идеологические интерпретации Т. Шевченко времен М. Драгоманова уложились в две магистральные, крайними воплощениями которых является, с одной стороны, Шевченко-»большевик», «революционер» и «атеист», которому, с другой стороны, противопоставлен Шевченко-»националист», «идеолог государственности», «глубоко религиозный поэт». И что важно, обе стороны считают его поэзию прометеевским «огненным словом», которое выходит за рамки времени, истории и служит ведущей зарей для всех будущих поколений украинцев.
Ключ к снятию противопоставленных идеологических интерпретаций Слова Поэта предложил в 1982 г. своим исследованием «Шевченко как мифотворец» профессор Григорий Грабович (первое украинское издание — в 1991 г.). Ему убедительно удалось доказать, что в основе поэтического космоса Шевченко лежит миф, мифологический код, творцом, непосредственным включенным участником (в чем и проявляется уникальность Шевченко) и продуктом которого одновременно выступает сам автор. Благодаря психологическим экзистенциальным обстоятельствам его судьбы, его гения, а также культурной готовности читателя к его восприятию Т. Шевченко достиг уникальной, вневременной созвучности с сознательными и несознательными чувствами народа.
Украина Шевченко существует в мифологическом (далекое прошлое и будущее как воплощение картины «золотого века», недавнее прошлое и современность как полет битвы парадигматических оппозиций «общественной структуры» и «идеальной общности»), а не в историческом времени-континууме. Модель мифа Шевченко является двусложной. Ее низший уровень состоит из ряда конфликтов и ненормальных отношений, организованных вокруг фундаментальной бинарной оппозиции идеальной общности (люди, народ) и общественной структуры (власть, иерархическая структура, государство и его институты). Это стадия «лихолетья» в мифологической динамике Украины. Более высокий, более общий и, наконец, более универсальный уровень модели состоит из свойств и потенциальных возможностей или идеалов, которые аккумулируются в идею утопического освобождения — грядущего «золотого века».
Важная сторона этого освобождения и связанного с ним утверждения «золотого века» заключается в том, что современное состояние бытия с его фальшивым умом и фальшивой моралью заменит триумф идеальной общности людей, как это мы видим в финальных строках стихотворения «І Архімед, і Галілей...», которое является квинтэссенцией милленаризма:
«...Буде бите
Царями сіянеє жито!
А люде виростуть. Умруть
Ще не зачатиє царята...
І на оновленій землі
Врага не буде супостата,
А буде син, і буде мати,
І будуть люде на землі.»
Хотя ряд стихотворений показывает, что ее установление будет сопровождаться местью и насилием, и по большей части Поэт демонстрирует, что будущая утопия неминуемо осуществится с помощью сверхприродных сил как «пассивная революция». «Золотой век», который утвердится таким образом, Т. Шевченко воспринимает не как светское или политическое, а как мифологическое и сакральное строение. Она будет означать триумф не Разума, а Истинной Мудрости. Важно отметить, что эта идеальная общность принимает универсальные масштабы, а идеальный образ Украины сливается с образом идеального человечества.
Шевченко касается прошлого и современного, чтобы только доказать, утвердить и объяснить будущее и перспективу, с ним связанную, а именно — апофеоз идеальной общности и отрицание общественной структуры. Характерно, что никакая другая возможность, например «позитивного иерархического общества», Поэтом даже не обсуждается — миф не ищет других социальных возможностей или построений. Т. Шевченко утверждает только идеальную общность, и таким образом его решение будет постулировать не «нормальное» общество, а только утопию, которая на языке политической идеологии могла бы быть определена как радикальный антигосударственный популизм, даже анархизм.
Благодаря глубинным структурам его мышления Т. Шевченко можно назвать религиозным поэтом. С одной стороны, Шевченко имеет признаки Пророка, часто обращающегося к своему народу от имени и голосом Бога. Он является посредником между народом и Богом, который выполняет свою миссию, раскрывая народу Слово. С другой стороны, он, очевидно, сливается с Христом, архетипом Спасителя, божьим агнцем, искупающим все грехи человечества. И в пророчестве, и в покаянии он исполняет роль носителя мифа.
В чем несомненная заслуга Т. Шевченко перед Украиной — так это в той выдающейся, незаурядной роли, которую сыграла его поэзия в распространении и прививании на всем украинском этническом пространстве единого названия «Украина» и этнонима «украинец».
«Приспособленная», согласно Г. Грабовичу, личность Т. Шевченко в его русских повестях, «Дневнике» и значительной части эпистолярного наследия вполне мирно уживалась с названием «Малороссия». А вот «неприспособленная» личность его поэтических произведений — не знала другого названия, кроме как «Украина» («Вкраина»). Как и все остальное в поэзии Шевченко, его «Украина» была неотъемлемой составляющей мифологического кода мышления Поэта, была идеальным вневременным и фактически лишенным четких пространственных очертаний образом и одновременно его мечтой.
Пылкая, жертвенная, глубокая и искренняя любовь Поэта к созданной им в мечтах Украине, как в этих строках из «Сна» («Гори мої високії!..»):
«Я так її, я так люблю
Мою Україну убогу,
Що проклену святого Бога,
За неї душу погублю!» —
зажгла сердца народа Шевченко мечтой об Украине и сделала ее объектом общего стремления на всем украинском этническом пространстве. В этом смысле Т. Шевченко действительно может считаться творцом и отцом современной украинской нации и украинского государственнического проекта: взлелеянная в мечтах им когда-то его идеальная Украина со временем материализовалась усилиями поколений тех, кто эту мечту подхватил и на практике реализовал, конечно, как и все, что происходит в реальной жизни, — не в форме абсолютного идеала, непригодного для этого.
ГЕНИЙ: ПАМЯТЬ НА ВЕКА
Монументальная Шевченкиана — еще одно незаурядное и, на первый взгляд, отчасти иррациональное явление мирового масштаба, связанное с именем Кобзаря. Свыше 1100 памятников Поэту, из которых около 50-ти находятся за пределами Украины на разных континентах и материках, — это, кажется, абсолютный показатель в мире как для деятеля из сферы культуры.
Установление большинства из них пришлось на вторую половину прошлого века, но и в третьем тысячелетии процесс активно продолжается. Причем надо отметить особую консолидирующую роль монументальной Шевченкианы для украинцев мира. Памятники Поэту устанавливались по решениям органов власти УССР и продолжают появляться уже в независимой Украине как за государственные, так и общественные средства.
Вместе с тем монументальное почитание Т. Шевченко стало делом чести и самоутверждения украинских общин во всем мире. Кроме того, значительная часть установленных Поэту за пределами Украины памятников как в советские времена, так и после обретения Украиной независимости — это направленный на продвижение Украины и ее духовного символа в мире подарок (в последние годы — часто «по обмену на основе взаимности») от Украины (конечно, с формулировкой — «от украинского народа»).
***
200-летие со дня рождения Т. Шевченко — это уже седьмой по счету значительный посмертный юбилей со дня его появления на свет.
Два из них (50-ти и 75-летие), пришедшиеся на вторую половину ХІХ ст. (1864 и 1889 гг.), в силу ряда обстоятельств, в частности и присущей той эпохе традиции отмечания преимущественно годовщин смерти и перезахоронения Поэта, не получили широкого общественного звучания. Вместе с тем своеобразный народный культ Т. Шевченко и определенный производный от него ритуал, предусматривавший молитвенное поминание Поэта и наличие в доме портрета или другого его изображения в рушниках, — уже полностью сложились по состоянию на 1870 — 1880 годы.
Начиная же со 100-летия (1914 г.) со дня его рождения, все последующие юбилеи Поэта становились событием года по шкале культурной и общественно-политической значимости. Более того, празднование 125-летия со дня рождения Т. Шевченко (1939 г.) положило начало практике официальных, на государственном уровне празднований его юбилеев.
50-летний юбилей Шевченко в 1864 г., до которого самому Поэту не суждено было дожить три года, прошел тихо, камерно, непублично. В Российской империи не прошло и года, как, по меткому высказыванию М. Драгоманова, печально известным циркуляром министра внутренних дел П. Валуева был начат «антракт в истории украинофильства», поэтому почитателям Поэта было не до попыток общественного празднования его 50-летия. В австрийской же Галичине и на Буковине Т. Шевченко еще не успел к тому времени стать тем, кем он там стал через каких-то 10—15 лет.
75-летие Поэта в 1889 г. пришлось на отголосок затяжного второго «антракта» в истории украинского движения в Российской империи, вызванного Эмским указом 1876 г. императора Александра ІІ. В Австро-Венгрии же препятствий празднованию не делалось, однако какая-то общая программа юбилея не была выработана, поскольку уже в 1870 годы в Галичине творческое наследие Т. Шевченко стало выразительным фактором политической борьбы: разные партии и общественные деятели интерпретировали, «реконструируя» по поэтическим произведениям, его мировоззрение в соответствии с целью собственной политической деятельности. Причем спектр суждений был самым широким: от подъема фигуры «отца Тараса» в ореоле едва ли не библейского национального Пророка (в работах Ем. Партицкого, Ем. Огоновского и т. д.) до политической радикализации поэта в духе громадовского социализма (как в работе Ф.Вовка «Т.Г. Шевченко и его мысли об общественной жизни»).
100-летие со дня рождения Т. Шевченко было первым его юбилеем, который привлек к себе внимание не только широких слоев общественности, но и государственных факторов, способствовал консолидации не только почитателей его творчества, но и противников из российских националистических и право-монархических кругов, в среде которых Кобзаря воспринимали прежде всего не как Поэта, а как «политика» — «творца украинства», «сепаратиста» и «врага России».
Приметой времени был масштабный, трансграничный характер празднований. Так, г. Львову юбилей Поэта запомнился величественным и ранее невиданным сокольским «Шевченковым сдвигом». В Киеве юбилей Шевченко прошел под аккомпанемент массовых демонстраций представителей демократической и революционно настроенной общественности как украинской, так и неукраинской, а также попыток совершения политическими оппонентами провокаций под консульством Австро-Венгрии с обвинением почитателей Поэта в государственной измене.
125-летний юбилей Тараса Шевченко в 1939 г. радикально отличался от предыдущих и последующих. Степень вульгаризации и сведение образа Поэта до неистового, пропитавшегося классовой идеологией «большевика» и «атеиста» — никогда больше не приобретал таких выразительных и поразительных форм. И все это происходило на фоне чисток и ужасов Большого террора, выкосившего уже к тому времени цвет украинской интеллигенции.
Вместе с тем пропагандистская машина авторитарного сталинского режима создала несколько ярких монументальных образцов увековечения памяти Поэта, которые пережили эпоху и позже приобрели новое звучание. Открытием в 1939 г. величественного памятника Т. Шевченко работы скульптора М. Манизера на Тарасовой горе было завершено формирование комплекса монументальных сооружений Шевченковского тогда государственного, а с 1989 г. — национального заповедника в г. Каневе.
В том же году в парке, напротив Киевского государственного университета, которому как раз было присвоено имя Тараса Шевченко, был установлен памятник Великому Кобзарю тоже работы скульптора М. Манизера. Этому памятнику суждено было стать культовым местом ежегодного паломничества почитателей поэта и официальных делегаций, возле него собирались диссиденты-шестидесятники и продолжают собираться, ища благословения Тараса, участники протестных акций.
Празднование 150-летия со дня рождения Кобзаря широко происходило в 1964 г. на союзном уровне. Наиболее ценные подарки Поэту — завершение издания приуроченного к его юбилею Полного собрания сочинений в 10-ти томах и переименование в его честь несколько лет до этого основанного города Актау в тогдашней Мангышлакской области Казахской ССР в Шевченко (в 1991 г. городу было возвращено предыдущее название).
В этом же юбилейном году свет увидели два неординарных, знаковых памятника Тарасу Шевченко: работы скульптора Леонида Молодожанина (Лео Мола) в Вашингтоне и общего проекта скульпторов М. Грицюка, Ю. Синькевича, А. Фуженко — в Москве, который был открыт по инициативе Н. Хрущева. Образ юбиляра — «революционного демократа» — в поздравительной кампании немного потерял большевистскую остроту и классовую резкость в сравнении с предыдущим юбилеем в 1939 г.
175-летний юбилей со дня рождения Т. Шевченко в 1989 г. пришелся на преддверие смены эпох в истории Украины, Европы и мира: уже было слышно, как пробиваются сквозь асфальт советской идеологии побеги украинского национального возрождения, уже начинала рассыпаться прямо на глазах ориентированная на СССР система коммунистических стран-сателлитов в Восточной Европе, уже недолго оставалось стоять Берлинской стене, уже начал отходить в прошлое взгляд на мироустройство сквозь линзы холодной войны.
Не впервые ли юбилей Шевченко так широко открыл тогда Украину для мира и для новых идей, предоставил возможность украинцам по обе стороны океана сойтись в живом разговоре без идеологического давления и страха. В рамках Международного Шевченковского форума «От сердца Европы — к сердцу Украины» Украину тогда посетили и обогатили ее своими идеями такие ведущие западные шевченковеды, как профессор Григорий Грабович (США) и профессор Вера Вовк (Бразилия). С большим успехом в Украине прошли гастроли Музыкального ансамбля имени Шевченко из Канады. Имя Тараса Шевченко выбрало для себя основанное в том же году Общество украинского языка. В Оренбурге (Россия) был открыт Мемориальный музей-гауптвахта Тараса Шевченко.
И вот уже пролетело четверть века со дня последнего большого юбилея Шевченко. На очереди его 200-летие. Промелькнули 25 лет, охватившие весь период становления и непростого развития современного Украинского государства, которое, к сожалению, оказалось не вполне благодарным украинскому Пророку, если только на третьем десятилетии своего существования смогло вплотную приблизиться к завершению академического издания полного собрания его сочинений в 12-ти томах — проекта, начало первой попытки реализации которого приходится еще на 1989 г. — время предыдущего юбилея Поэта.
Нельзя сказать, что современное Украинское государство стало недоброй мачехой для памяти о Кобзаре. По-своему, так как умеет, оно заботится, выделяет средства, обновляет, строит, реставрирует, хранит, проводит, издает. Но делает ли оно это искренне — со Словом Шевченко в сердце? Или, может, просто следует ритуалу, сложившемуся задолго до него, и механически осваивает средства по Шевченковым статьям в смете?
Задолго до самого юбилея не возникало малейших сомнений, что с точки зрения сухих цифр статистики украинская власть справится с организацией празднования 200-летия Шевченко: ей будет чем отчитаться об объемах вложенных средств, осуществленных строительных и реставрационных работ, количестве изданных книг, проведенных конференций, встреч и слушаний. Но... все так же не покидало ощущение, что за строками победных отчетов почти наверняка потеряется пронзительный взгляд Тарасовых глаз, обращенный в душу каждого, кто хочет слышать и понимать его Слово.
И случилось... В течение подготовительных к юбилею мероприятий вмешался Майдан. Люди, имеющие достоинство, вышли, протестуя против обмана и несправедливости, произвола и жестокости, на Майдан и площади страны. Они вышли не сами — к ним присоединился отец Тарас.
Он есть везде: пронизывает взглядом со сцены Майдана и входа в здание Киевсовета-КГГА, а теперь, с закрытым революционным платочком лицом (кто бы мог раньше подумать, что он ему будет к лицу?!) — и со стены дома академических институтов на Грушевского, 4, напротив баррикад; потихоньку ходит портретом среди своего народа на воскресных вече; слова его поэзий резонируют с мыслями и настроениями тысяч людей и слетают с их уст даже тогда, когда до смерти остаются три шага — вспомним украинского патриота, который погиб от пули, армянина из Днепропетровщины Сергея Нигояна (вечная ему память!), и его проницательную декламацию бессмертных Тарасовых строк из стихотворения «Кавказ»:
«Борітеся — поборете,
Вам Бог помагає!
За вас правда, за вас сила
І воля святая!»
Шевченко — современный, живой и актуальный как никогда! Страна жадно припадает к его творческому наследию как к животворному источнику, перечитывает и переосмысливает каждую строку Поэта в поисках ответов на острые вопросы настоящего и, что самое главное, — находит их.
