Тендеры по закупке лекарств в 2014 году — сорваны, жизни миллионов украинцев — под угрозой, виновные не наказаны, более того, власть никак не реагирует на призывы пациентских организаций вмешаться и решить проблему. Неделю назад, 27 августа, активисты общественных и пациентских организаций вышли на пикет под Кабинет министров с требованием уволить председателя тендерного комитета МЗ Украины Руслана Салютина. Они убеждены — именно на нем лежит ответственность за жизни тяжело больных украинцев, которые в этом году могут не получить необходимого лечения. Впрочем, по требованиям активистов, премьер-министр, к которому обращались пациентские организации, до сих пор никак не отреагировал, а МЗ тендеры так и не начало проводить.
«День» встретился с председателем благотворительного фонда «Пациенты Украины» Дмитрием Шерембеем, который рассказал, что, по мнению пациентского сообщества, помешало МЗ вовремя провести тендеры по закупке лекарств и как и кто еще может спасти страну от катастрофы.
— От госзакупок в сфере здравоохранения зависят миллионы человеческих жизней. Если этот процесс останавливается или же задерживается, эти жизни попадают в зону риска.
За окном уже сентябрь. Это — девятый месяц года, а Министерство здравоохранения не провело ни одного тендерного конкурса. Обычно весь технический цикл по государственным торгам заканчивался еще весной. Препараты поступали уже летом. Сегодня же даже технический процесс мало того еще не закончен, он только вот-вот должен начаться.
Цикл закупок продолжается шесть месяцев. Если Минздрав не успеет его завершить, деньги не пропадут, они перейдут в бюджет 2015 года, но таким образом, ни одной таблетки жизненно необходимой миллионам людей не поступит в Украину.
• Мы очень толерантно относились к неграмотности и неопытности тех людей, которые после Майдана возглавили министерства. Все замы Минздрава, которые приходили, должны были отвечать критериям как специалисты, но вышло, что они таковыми не являются. Особенно — первый заместитель Руслан Салютин, который отвечает за самую больную тему — закупки. Именно этот человек несет полную ответственность за провал государственных закупок лекарств.
К сожалению, в нашей стране максимально страшное, что с этим человеком может случиться, это — его снимут с должности. А люди, которые не получат лекарств, умрут.
Если бы мы ныне на улице увидели хулигана, который бьет человека, то вызвали бы милицию, его бы задержали правоохранительные органы, потом его судили. А в результате действий такого «хулигана», как этот первый заместитель, пострадает не один человек, а сотни тысяч или даже миллионы. Это — реальное убийство, но в определенной современной форме, когда убивают из кабинета, а не напрямую.
— Какой выход из сложившейся ситуации, вы предлагаете?
— Самый реалистичный — найти человека, который может исправить ситуацию за небольшой промежуток времени.
— Это реально?
— Да, если его уполномочить принимать политические решения. Этот человек должен будет провести процедуру переговорных закупок, которая сократит время тендера, подписать максимально быстро контракты, а также подписать с фармацевтическими компаниями бумаги, которые позволяют получать гуманитарные грузы для программ лечения, чтобы успеть в этом году доставить в Украину все нужные препаратыи развести их по больницам.
• Впервые в Украине мы вступим в фазу, когда необходимо будет найти неординарное решение, которое, возможно, не будет лежать в законодательной плоскости, а в политической. Люди, а в частности министр здравоохранения, должен будет принять решение, которое пойдет в разрез той системе, которая работала все это время. Для этого не существует законодательных преград.
— Вы знаете такого человека?
— Да. Правда, я не знаю, согласится ли он на это пойти или нет. Но он бы точно навел порядок в этой проблеме. Это человек, который 10 лет работал в благотворительной организации, подписывал международные контракты. Это — Владимир Курпита, который до недавнего времени возглавлял службу СПИДа.
— К его репутации нет вопросов?
— Ни одна пациентская организация не имеет к нему вопросов. Именно из-за этого, очевидно, партии его и не пригласили заниматься закупками Минздрава. Потому что знали, что ни одной копейки на нем не заработаешь. А господина Салютина на должность первого заместителя министра здравоохранения ставила партия «Батьківщина» по политической квоте. Никакие другие кандидатуры не рассматривались. Мне из достоверных источников известно, что конкретно за Салютина договаривался Николай Мартыненко. У них давние бизнес-связи. Пойдет ли Мартыненко потом в онкоцентры смотреть в глаза тем людям, которые остались без химиотерапии? Не пойдет...
Ситуация действительно «патовая». Именно по этой причине мы весной вышли к фармацевтическим компаниям и рассказали им о последствиях. Перспективно мы понимали, что есть высокие шансы попасть в эту сложную ситуацию, поэтому мы обратились к фармкомпаниям, чтобы они предприняли непопулярный для коммерческой сферы шаг — продали свои препараты без коэффициента прибыли.
— И что вам ответили?
— Многие из тех, у кого мы попросили это, именно так и сделали. Они пошли на торги в Министерство здравоохранения с ценой за 2013 год в гривнях.
Я даже слова не могу подобрать, чтобы назвать тех людей, которые не дали этим компаниям принять участие в тендерных торгах. Например, им выдвигались «дополнительные условия», как вот «докажите, что вы — юридическое лицо», это говорили той компании, которая уже десять лет работает в Украине. Мы понимаем, что, по существу, их выбрасывали из этого процесса потому, что в их цену нельзя было заложить «откат».
— Давайте поговорим цифрами. О какой сумме закупок идет речь? И жизнь скольких украинцев зависит от этих денег?
— Сегодня Министерство здравоохранения, в соответствии с Законом о Государственном бюджете Украины на 2014 год, распоряжается 2,4 миллиардами гривен. Все лечебные программы в Украине: прямо или опосредствовано, тест или иммунизация — должны были получить 18 миллионов украинцев.
• В Украине впервые вообще нет доступа к прививкам ни в каком виде. Это — трагедия глобального масштаба. Все международные организации кричат, что подобного нельзя было допускать ни в коем случае.
Во-вторых, под угрозой выполнения такие программы, как онкология, сахарный диабет, туберкулез, действующие эпидемии СПИДа и гепатита... Только с диагнозом гепатит в Украине зарегистрированы 3,5 миллиона человек. Одним словом это — колоссальные цифры, с точки зрения человеческих жизней.
— Сколько еще есть времени, чтобы катастрофа не перешла в фазу неотвратимой?
— Времени вообще нет. Оно закончилось «вчера». По состоянию на сегодняшний день разговоры о том, что мы все успеем это — ложь. Если люди не успели за четыре месяца, которые у них были, то, что может давать основание считать, что они что-то успеют за месяц, который остался?
Я узнал, что еще до сих пор не открыты «пакеты», которые должны были раскрыть еще весной.
— Пришли новые люди, по-видимому, они входили в курс дел...
— Да нет, о чем вы говорите. Эти же люди. Там тот же состав работников, которые работали до весны. На мой вопрос: как такое могло случиться, мне отвечают: в этом виноваты фармкомпании. Абсурд.
— И все же, если не придет новый человек в Минздрав заниматься закупками лекарств, и ничего не произойдет, что собираются делать пациентские организации?
— Мы вынесем этот Минздрав. Люди, которые причастны к этому всему, не имеют права работать ни в одном заведении, которое будет иметь отношение к людям и их здоровью. Максимум, где они будут иметь этическое и юридическое право работать после всего, что они натворили — это каменоломни или пилорамы.
• Сегодня все пациентские организации оббивают пороги всех фармкомпаний (все они это могут подтвердить), бомбят Камбин, чтобы он выделил деньги. В сущности, это не наши хлопоты. Но я уже двенадцать лет в этой сфере. И все это время я являюсь свидетелем того как пациентские организации бьются об эти стены «чиновников» и «политиков». Это бесконечный тупой цикл. Мы им доказываем простую истину: жизнь человека — это высшая ценность. Мне уже хочется заставить всех чиновников пройти тест: знают ли они, что такое дети? И понимают ли они, что такое человеческая жизнь?
В Украине здравоохранение всегда было неприоритетной вещью. Строительство стадионов — да. Льготы — да. Зарплаты госслужащих — да. Изменить это даже сегодня, когда Украина получила возможность бороться за лучшую жизнь, могут лишь те люди, которые переживают за это.
— А эти люди готовы идти во власть?
— Скажу откровенно, пациентские организации всегда как-то брезгливо относились к людям во власти, потому что ассоциировали их с грязными делами. Но вместе с тем, мы постоянно убиваем кучу времени, чтобы отвоевать право сотни или тысячи людей на жизнь. И в конечном итоге мы пришли к выводу: или эти люди во власти и дальше будут травмировать наши жизни, или мы их будем менять. А почему бы нам не попробовать зайти во власть самим?
— Что вы там будете делать?
— Мы хотим, чтобы в комитете по вопросам здравоохранения был представитель от пациентских организаций. Интересно ли это политическим силам сейчас? Думаю, что нет. Такой человек способен переломить те схемы, которые приносили им миллиарды. Но, остановит ли нас это? Думаю, что нет. Еще год назад мы даже в самых смелых ожиданиях не могли представить, что избавимся от президентства Януковича. Почему через год мы не можем жить в стране, в которой политику в сфере здравоохранения будут формировать люди, которые в этой стране лечатся?
Ремонт клинической больницы «Феофания» Государственного управления делами в прошлом году стране обошелся в 800 миллионов гривен. В пересчете на человеческие жизни — это 800 лет жизни всех украинских детей с одним сложным генетическим заболеванием. Эти бы деньги остановили все действующие эпидемии. Они бы наполнили всю действующую программу онкологии лекарствами
В Украине всегда были деньги на здоровье людей, но во власти не было людей, которые были готовы направить эти средства в нужное русло.
• Наши цели очень простые. Мы хотим, чтобы все программы лечения, которые есть в Украине, были наполнены лекарствами на 100%. Они же не касаются легких заболеваний. Это программы, пациентами которых являются люди с тяжелыми практически неизлечимыми болезнями, которые в Украине за сутки косят тысячи жизней. Во-вторых, в сфере здравоохранения, особенно, что касается закупок лекарств, коррупция должна быть снижена до нуля. Для этого все неправительственные структуры, пациентские организации должны иметь доступ к работе контролирующих органов, которые следят за закупками лекарств. И третье, что очень важно, реформа здравоохранения должна быть закончена за одну каденцию ВРУ.
Мы измеряем свою работу очень понятным показателем — человеческой жизнью. Если мы плохо работаем, умирают больше людей. Если хорошо, сохраняем больше жизней. Мы не меряем это бюджетами и другими вещами. Если мы достигли хорошего результата, мы точно знаем, сколько людей выживет. Это — единственный критерий нашего успеха.
Есть страны, где люди со сложными заболеваниями живут по сорок лет, у нас — 1,5 года. В мирное время у нас умирало тысячу людей за сутки. Представьте масштаб войны, в которой такое должно было бы происходить. А у нас такое было в мирное время. Этого никто не замечал. Эти люди просто «испарялись». В то время как всегда была возможность этого не допустить.
— Какой уровень коррупции в сфере здравоохранения ныне в Украине?
— Пока не закончились закупки, мы не можем ничего сказать.
— Хорошо, какие были по предыдущим контрактам?
— Максимально, что мы видели, это программа, на которой отмыли 90%. А так ставки колебались от 30% и выше. Были позиции, по которым ничего не крали. Это — показательные, так сказать, для прессы.
— На каких лекарствах воруют больше всего?
— На любых, закупки которых не контролируются. Больше всего отмывают на онкологии. Здесь самые дорогие препараты и самые большие бюджеты.
— Если подводить итог, сколько из выделенных бюджетом средств на здравоохранение в среднем не попадает по адресу?
— 40 — 50%. То есть практически каждая вторая гривня. Каждый второй больной, о котором на бумаге заботилось государство, умирал из-за отсутствия лекарств. И это потому, что эти государственные программы никогда не покрывали 100% потребности.
Мы провели небольшое собственное исследование: зашли в центр онкологии, прошли десять этажей, и не нашли ни одного человека, который бы бесплатно получил курс химиотерапии.
