Принимая во внимание российскую агрессию, дело относительно массового расстрела майдановцев, возможно, так и отслеживалось бы «боковым зрением», если бы на позапрошлой неделе судья печально известного Печерского райсуда Киева Светлана Волкова не постановила освободить из-под стражи командира спецроты «Беркута» майора Дмитрия Садовника, изменив меру пресечения с заключения на частичный домашний арест. Садовник подозревается в убийстве 39 майдановцев, а также в уничтожении доказательной базы, злоупотреблении служебным положением. За все это ему «светит» пожизненное. Родственников погибших на Майдане, их адвокатов и активистов решение Печерского суда, естественно, возмутило. Генпрокуратуру тоже — судя по обнародованному официальному заявлению, поданной апелляции и в конечном итоге — возбужденному против судьи Волковой уголовному делу по подозрению в вынесении заведомо неправосудного решения. Впрочем, ни на прошлой, ни на этой неделе апелляция относительно освобождения Садовника из-под стражи так и не была рассмотрена. В зал суда не являлся то адвокат, то подозреваемый (формальное основание в обоих случаях — медицинская справка). 1 октября Апелляционный суд Киева в третий раз перенес рассмотрение дела, на этот раз — на пятницу, 3 октября. Адвокат Садовника сообщил суду, что у его подзащитного «отняло руку и ногу», и что он находится сейчас в отделении нейрохирургии. В то время как прокурор рассказал, что еще утром в этот день Садовник знакомился с материалами своего дела в следственном управлении Генпрокуратуры, о чем есть соответствующая запись в регистрационной книге. Вывод о том, что дело затягивается искусственно, напрашивается сам по себе. В конце концов, судьи могли бы постановить в принудительном порядке доставить Садовника в зал суда, говорят адвокаты потерпевших. На фоне позиции суда относительно Садовника возникает предположение, что двух других подозреваемых по этому самому делу — Павла Аброськина и Сергея Зинченко (рядовых, в отличие от командира Садовника) суд на этой неделе оставил под стражей только из-за огласки, которую приобрел процесс.
***
Около здания Апелляционного суда — словно вернулись времена Майдана. Те же беркутовцы, только не в черно-серой пятнистой форме, а в «трениках», толпятся напротив входа в здание. Угрюмые ребята спортивного телосложения, которые всегда держатся гурьбой и очень неохотно идут на контакт. Они пришли поддержать своего командира Дмитрия Садовника: часть прорывается в судебный зал, часть дежурит в холле, еще одна группа — караулит у ворот. Говорят, их свозят сюда на милицейских автобусах, однако подтверждения этому получить не удалось. Не такая многочисленная, но все же толпа собирается во время рассмотрения дел подчиненных Садовника — рядовых спецроты «Беркута» Павла Аброськина и Сергея Зинченко.
— Откуда вы? Пришли поддержать Садовника? — вполне доброжелательно интересуюсь у двух ребят, уже в зале суда, куда попасть удалось с боями — «группа поддержки» майора блокирует двери, поэтому придется вспоминать навыки судебных прорывов времен Майдана.
— А вы с какой целью интересуетесь? — реагирует один из них достаточно агрессивно. — А вы кто?
— Я журналист и активист, — представляюсь, называю имя и фамилию. — Просто интересуюсь. Вы пришли поддержать своего соратника?
В ответ мужчина просто нервно отворачивается.
Силовики демонстрируют свое саркастическое, даже пренебрежительное отношение к десяткам самообороновцев, которые приходят в суд маршем, их смеряют презрительными взглядами. Под дверями судебного зала в удушающей атмосфере и сутолоке каждый раз начинается выяснение отношений. Разговор (если это можно так назвать) ожидаемо переходит к теме войны. Упрек «А вы почему не в АТО?» звучит с обеих сторон. В день рассмотрения дел Аброськина и Зинченко эмоции переливаются через край и несколько раз таки срываются на драку. «Группа поддержки» выкрикивает «Слава Беркуту!», в ответ получает «Смерть беркутам!». В понедельник у ворот Апелляционного суда беркутовцев уже встречают в масках и с файерами. Этих ребят гораздо меньше, чем силовиков, но последние вынуждены убегать вдоль четырех полос проезжей части улицы Соломенской. Некоторых из них таки догоняют, и милиции придется буквально выдирать беркутовцев из рук разъяренной группы юношей. Нескольких ребят в балаклавах скручивают, но так и не задерживают — «во избежание эскалации».
На нескольких десятках квадратных метров Апелляционного суда, где лицом к лицу сталкиваются родственники погибших майдановцев, самооборона и бывшие беркутовцы, исчезает иллюзия, в которую, наверное, кому-то хотелось бы верить — что зима 2013—2014 «рассосется» сама по себе. Не большое удовольствие наблюдать за драками, но больше всего бередят душу диалоги.
— Я потеряла сына, — говорит повышенным тоном, почти кричит женщина, родственница одного из погибших майдановцев.
— А мы здесь при чем? — вступает с ней в диалог беркутовец из «группы поддержки» Садовника.
— Вы выполняли преступные приказы.
— Кто вам сказал? Это должен решить суд. Нам тоже стреляли в грудь.
— Кто убил моего сына?
— Мы тоже хотим правды. У нас не было разрывных пуль.
— А кто тогда убил моего мужа из автомата Калашникова? Он был с деревянным щитом, — подключается к разговору уже вторая родственница кого-то из Небесной Сотни.
Еще одна женщина цепляется за слова «тоже хотим правды» и предлагает силовикам объединить усилия и провести совместное с общественностью расследование. Незлая, между прочим, идея, но, к сожалению, — утопическая.
На сегодняшний день мы не имеем доступа к материалам дела, но определенные выводы о том, насколько старательно проводит Генпрокуратура расследование, можно было сделать еще во время работы возглавляемой Геннадием Москалем парламентской комиссии по расследованию событий на Майдане. Заседания комиссии походили на спектакль, в который уныло стягивались кадры средней руки из Генпрокуратуры, киевской прокуратуры, МВД, разных силовых спецподразделений. Отбыли, отговорили на камеры, получили показательный подзатыльник от Москаля — и ушли. А о чем, собственно, говорить? Главные организаторы массового расстрела людей на Институтской и других преступлений против майдановцев, согласно обнародованной Генпрокуратурой еще во времена Махницкого схемой (Янукович, Пшонка, Захарченко, Якименко) «смылись» в Российскую Федерацию, а что касается остальных, то есть исполнителей, — доказательств нет. В сущности, доказательная база — уничтожена. Кто бы сомневался, что об этом позаботятся. Впрочем, кое-что все же есть. Можно обратить внимание, например, на последнюю запись в блоге на «Українській правді» одного из адвокатов Небесной Сотни Евгении Закревской, которая считает достаточно красноречивым видео канала «Белсат», где зафиксированы события утра 20 февраля: https://www.youtube.com/ watch?v=CvtP7mgHsMY/. На 54 секунде можно увидеть, как один из стражей порядка стреляет в сторону Майдана левой рукой, положив дуло на правую руку, которая выглядит как неживая. Так вот, Садовник не имеет кисти на правой руке, и это часто выдвигается как один из главных аргументов относительно его невиновности. Хотя в интервью на прошлой неделе изданию «Депо» сам Садовник рассказывает о том, как просился отправить его в зону АТО. На вопрос, как же он будет воевать с такой травмой, силовик заверяет журналиста: «Если надо, буду и стрелять, и гранаты бросать».
Впрочем, оценка доказательств — это вопрос рассмотрения дела по сути, которого мы, надеюсь, дождемся в ближайшее время. Однако многодневное наблюдение за судами наталкивает на другие пессимистические мысли — о якобы расформированных беркутовцах. Даже не поднимается рука писать «экс-беркутовцах». Возгласы «Слава Беркуту!» и скандирование названия уже не существующего спецподразделения заставляет усомниться в том — бывает ли «Беркут» бывшим? На бумагах спецподразделение расформировано, но для самих бойцов оно, похоже, до сих пор существует. «Корпоративная солидарность» ощущается не только здесь, но и в зоне АТО, где часто можно увидеть и нашивки, и флаг «Беркута». На войне такая сплоченность — это преимущество, но когда доходит, скажем, до реформирования правоохранительных органов (а, как обещает нам министр внутренних дел, до этого таки дойдет), корпоративность в силовых структурах значительно усложняет реформаторский процесс. И расследованию также не способствует.
Как утверждают сведущие в «кухне» МВД люди, основанная часть беркутовцев — не растворилась и не переквалифицировалась, а стала рядовыми работниками МВД. Работниками с, нужно сказать, очень специфическими мировоззренческими установками. В материале на сайте «Радио Свобода» бывший боец «Беркута» убеждает журналиста, что на Майдане люди стояли за деньги. «Там народа не было, — говорит мужчина. — Народ — он дома сидит, а не по «майданам» бегает». В этих словах улавливается то же представление о природе отношений власть-общество, что и, скажем, у председателя российского Конституционного суда Зорькина, на днях ошеломившего всех публикацией, в которой речь идет о крепостничестве как «главной скрепе, удерживающей внутреннее единство нации». Народ — он дома сидит, пока взрослые дяди решают взрослые вопросы, а кто не сидит, не терпит — тот не народ, а проплаченный Госдепом/оппозицией провокатор. О «проплаченном Майдане» регулярно слышно и здесь, в судебном зале от «группы поддержки» «Беркута». И, чтобы вы знали: Крым мы тоже потеряли из-за Майдана.
Гражданские права? Нет, не слышали.
Кстати, вспоминаю свой разговор с одним из командиров (сделала такой вывод, потому что он был в штатском) беркутовцев зимой под МВД на Богомольца. Пока мои коллеги горячо спорили с бойцами, которые в очередной раз кого-то блокировали, этот начальник тихо подошел и заговорил: «Ну что вы здесь делаете? Вы должны дома сидеть, дарить тепло своим мужьям, а не по митингам шляться». Честно говоря, у меня отняло дар речи. Даже не думала, что мне когда-либо придется кого-то убеждать, что женщина тоже имеет гражданские права, а не только «киндер, кирхе, кюхе». Аргументов у меня не нашлось, поэтому я просто тихо удалилась. Но осадок остался. Почти уверена, что видела этого командира на днях среди собравшихся в зале Апелляционного суда. Он, как и тогда, качественно выделялся на фоне ребят в «трениках» — недешевым костюмом и демонстративно дорогими часами.
Это я к чему. О гендерном равенстве тоже не слышали.
Но все это лирика. Но есть вопрос и относительно позиции силовиков в темах значительно более принципиальных.
Кто-то из собравшихся на судебном заседании поймал одного из них на горячем — когда тот говорил что-то о «киевской хунте», которая посылает его на смерть. Похоже, некоторым до сих пор промывают мозги. И хорошо если бы это делала «киевская хунта», но, судя по всему, это делает кто-то другой. В упомянутом интервью Садовник на прямой вопрос о том, как случилось так, что часть крымского «Беркута» предала Украину, отвечает: «Нельзя говорить однозначно, что Крым и восток — это предатели. Это не совсем правильно». Дальше — больше: «Крым — это специфический регион, который все это время развивался в своем направлении. Что касается офицерской чести — надо учитывать исторические особенности региона». Хитрые формулировки, но суть их нам понятна. Приблизительно то же самое теми же словами на одном из заседаний парламентской комиссии относительно расследования событий на Майдане говорил и силовик из спецподразделения внутренних войск «Омега», снайперы которого зафиксированы оператором по периметру крыши Кабмина в кровавые февральские дни. Так вот, измену своих крымских побратимов он, вспоминается, оценивал как «их собственный выбор». Интересная позиция: как стрелять по безоружным — то они руководствуются приказом, а как «отмазывать» изменников — сразу вспоминают о выборе.
Хуже всего то, что, похоже, никто ни о чем не жалеет. Ни о разбитых головах, ни о выбитых глазах, ни о потерянных жизнях, ни о незаконных задержаниях, ни об избиениях, которые, почти наверняка совершались под гарантии безнаказанности. Вероятно, что соблюдения этих гарантий требуют и сегодня. Поэтому правосудия вряд ли боятся.
Суть позиции беркутовцев, явившихся поддержать своих соратников, которые, как они утверждают, ни в чем не виновны, такая: это не мы стреляли, мы никого не убивали. Окей, тогда возникает два вопроса. Первый: кто убивал? И поскольку классическая версия участкового милиционера а-ля «упал со стула и ушибся насмерть» здесь уже не работает, начинает работать конспирология: от россиян до оппозиции. Второй — выражен одной из собравшихся в зале суда: «А кто бил людей в Мариинском парке 18—19 февраля? Тоже россияне?». Есть же не только убитые. Есть, например, и Влад Цилицкий, которого сбросили с колоннады около стадиона на Грушевского именно беркутовцы, — и это очень хорошо заметно на видео. Есть Автомайдан, на который беркутовцы вместе с ГАИ устраивали охоту. Сотни (!) случаев избиений, незаконного задержания, похищения. Уже не говоря о том, что было дальше. А дальше было «клепание» дел прокуратурой, принятие неправосудных решений судами. Неужели все это были переодетые в беркутовскую форму/судейскую мантию/прокурорские погоны россияне?
Мы все услышали президента, который пообещал амнистию для задействованных во время событий Майдана участников АТО. Но с амнистией все не так просто (впрочем, это отдельная тема). Однако главное то, что любая люстрация без комплексного расследования событий на Майдане — невозможна. Комплексное расследование — это не только задержание нескольких подозреваемых-исполнителей, это следственные прокуратуры, это судьи районных и апелляционных судов, это народные депутаты, которые голосовали за «диктаторские» законы, это те, кто обеспечивал «антимайданы» по всей стране «титушками», это сами «титушки», на руках которых — кровь и смерти людей (например, журналиста Веремея) и т. п. Ирония судьбы и прихоть фатума: хорошо знакомая нам со времен того самого Майдана судья Мария Прындюк, которая в составе коллегии судей рассматривала ряд апелляций относительно меры пресечения для майдановцев, задержанных в январе, — теперь в составе коллегии судей по делу Садовника. Судья-докладчик в ходатайстве относительно освобождения из-под стражи другого подозреваемого в деле Сергея Зинченко — также очень хорошо знакомый нам со времен Майдана судья Апелляционного суда Бец. Своего рода напоминание о нашей вечной украинской безнаказанности в этом текучем революционном мире. Но это все больше напоминает игру с огнем. На фоне избиения Шуфрича и популярности новой народной игры «Выбрось предателя в мусорник», мы видим, как ребята в балаклавах догоняют беркутовцев с газовыми баллончиками возле суда, адвокат Садовника жалуется на то, что ему поступают угрозы физической расправы. Довольно красноречивые предупреждения: если «люстрация» не состоится через цивилизованные механизмы, она состоится в формате мордобоя.
