20 лет строгого режима — приговор агрессора человеку, который отстаивает свою гражданскую позицию. По мнению многих, Путин в своем цинизме и жестокости превзошел Сталина. Олег Сенцов, как и Надежда Савченко, стали образом всей Украины, оказавшейся в заложниках у обезумевшего оккупанта.
Наталья Каплан — сестра Олега — живет в Москве и борется за торжество справедливости. В беседе с «Днем» она рассказала каким есть ее брат, что делает государство и общественность для освобождения Сенцова, и что в конце-концов ожидает Россию, которая в очередной раз ступила на путь диктатуры.
«РОССИЯНАМ БЕЗРАЗЛИЧНО, ЧТО ПРОИСХОДИТ ВОКРУГ. И ЭТО СТРАШНО»
— Наталья, на примере Олега можно убедиться, что какой бы огромной и мощной не была система, ей может противостоять Личность. Каким есть ваш брат?
— В детстве мы с Олегом мало общались, только на редких семейных встречах. Плотно общаться мы с ним начали уже в зрелом возрасте. Олег очень прямой человек. Если он принял решение и в чем-то убежден, то его точку зрения переломить невозможно. Он либо изменит ее сам, либо не уступит. Так было всегда, и когда он принимал решение уйти в кино, и когда снимал фильм, и когда уехал на Майдан. Свою позицию Олег будет отстаивать до конца. При этом он очень закрытый человек, поэтому сложно сказать, как он формировался, что читал, что смотрел и кого слушал. Считаю, что героями становятся не от рождения, а в силу обстоятельств. Сейчас как раз такие обстоятельства и, соответственно, Олег в них проявился именно так.
— Принимают ли участие в судьбе детей Олега посторонние люди?
— Дети Олега в порядке. Они ни в чем не нуждаются, живут в Крыму со своими близкими. При этом они закрыты и ни с кем не общаются, при чем в большей части из-за чрезмерного к ним внимания. Многие хотят их потрепать по голове, высказать им свои соболезнования, поплакать на груди «ах, ты бедный малыш, возьми конфетку», что совершенно ни к чему.
— Есть мнение, что российский либерализм заканчивается на вопросе «чей Крым». Ощущаете ли вы поддержку со стороны российских либералов?
— В России, безусловно, движение по защите Олега не такое мощное как в Украине. Здесь и протестовать-то особо некому. Да, проходят пикеты, акции поддержки. Мы устраиваем кинопоказы. Но нужно понимать, что все это происходит под прицелом ФСБ и очень часто спецслужбы нам вставляют палки в колеса, например, срывая кинопоказы, арестовывая людей. Все это есть и это довольно-таки тяжелый фактор. Что касается российских либералов, то у оппозиции на это абсолютно разные точки зрения и абсолютно разные мнения. Тем не менее, Олега поддерживает очень много людей и в России, хотя по сравнению с Европой и Украиной, конечно же, существенно меньше. Нужно так же понимать, что у россиян нет достаточного количества информации. Ее нужно выискивать, общаться с людьми, которые понимают ситуацию и не кричат «Крым — наш!», которые знают о репрессиях. Бывает, человеку называешь имя Олега Сенцова, а он просто ничего не знают о нем. Доступ к информации в России крайне ограничен. А ведь изначально нужно знать, что искать и где. Влияние телевидения и вообще российских СМИ огромное, и у людей изначально формируются неверные ориентиры.
— Во время процесса над Олегом Сенцовым почти все именитые западные режиссеры высказались на его поддержу. Российская культурная среда отмолчалась. Как сейчас реагируют российские коллеги Олега на уже вынесенный приговор?
— Постоянной поддержки у Олега со стороны культурных деятелей, пожалуй, нет. Есть несколько режиссеров, которые постоянно интересуются Олегом, говорят о нем. Но, повторюсь, это несколько имен. Ни на каких фестивалях в поддержку Олега ничего не говорится. Есть режиссер Аскольд Куров, который собирал людей с этой целью. Павел Бардин активно интересуется судьбой Олега и, по-моему, он самый активный из режиссеров. Кинокритик Андрей Плахов тоже очень активное участие принимал и принимает в поддержке моего брата. Недавно перед оглашением приговора Звягинцев высказал свою позицию. Но говорить, о том, что это движение массовое нельзя.
— Тем не менее, эти люди дают надежду, что в России есть и здоровое восприятие действительно. Как вы считаете, реально ли россиянам в обозримом будущем скинуть со своих зашоренных мозгов пелену безумного желания кому-то мстить за свою же несостоятельность?
— Россия сошла с ума. Что творится в голове у психа, и как он будет дальше выстраивать свою жизнь я понятия не имею.
— Причем она сходит с ума периодически. Царизм, сталинизм, а теперь еще и путинизм.
— Все это из-за аморфности, из-за отсутствия гражданского общества, в котором хата всегда с краю. Это не Путин виноват на самом деле. Россиянам просто все равно. Они являются средой, которая допускает процветание диктатуры и бесправия. Им безразлично, что происходит вокруг. И это страшно.
— Крым изначально ментально отличался от остальной Украины?
— Я никогда об этом не задумывалась и даже сейчас не задумываюсь. Отличаюсь ли я от остальных украинцев? Мне это совершенно непонятно. Люди есть плохие и хорошие. К сожалению, сейчас сосредоточие плохих людей находится рядом со мной в Москве. Все это, опять же, зависит от условий формирования человека и общества.
— Много людей из Луганска, Донецка и Крыма были как на Майдане, так и на антимайдане. Только если на Майдан люди ехали, то на антимайдан их везли.
— Я не сторонник того чтобы всех ровнять под одну гребенку. Олег поехал на Майдан, потому что он не способен пройти мимо несправедливости. Он не мог в той ситуации остаться равнодушным. Там, где нужна поддержка и помощь, он никогда не откажет. Более того, он искренне верил и верит в идеи Майдана. До всех этих событий мы с Олегом общались о политике, он всегда говорил, что Путин — это диктатор, что в его политике ничего хорошего нет, и может привести к страшным последствиям. Все это было, повторюсь, до Майдана и до войны. Поэтому ничего удивительного в том, что крымчанин поехал на Майдан, а не на айтимайдан. То, что на антимайдан везли, а на Майдан ехали, лишь доказывает то, что те, кто поддерживал Майдан, имел собственные, а не навязанные взгляды. Это люди со своей позицией, что и есть показателем гражданского общества.
«ПУТИНСКАЯ СИСТЕМА РУХНЕТ. ВОПРОС — КАК?»
— Вы сказали о том, что россияне безразличны. Та же ситуация была и на Донбассе, где большинство находилось в апатии и Россия фактически навязала нам войну, не спрашивая местное население. Вышло так, что апатия привела к трагедии. Как-то вы сказали, что репрессии будут в России лишь нарастать. Как вы считаете, реально ли в обозримом будущем, что путинская система сломается?
— Видно, что путинская система гниет и гниёт очень активно. В том, что она рухнет, сомнений нет никаких ни у меня, ни у Олега. Вопрос в другом — как она рухнет? Я наблюдаю, как в Москве перестали кричать «Крым — наш!» Народ начал задумываться, замечать, что не хватает денег. Люди начали соображать и видеть очевидный абсурд ситуации, чего год назад не было. Говорить о Крыме мне сложно, потому что я там не была с момента оккупации.
Необходимо миру продолжать вводить санкции. Иначе мы тут в России совсем озвереем и полезем еще дальше Украины. Что касается тех, кто живет внутри России и остался на свободе, то сейчас вести какие-то активные действия им очень сложно, потому что все на контроле у ФСБ. Однако нужно быть готовым помочь хотя бы тем, кто в этом нуждается. Нельзя бросать друг друга. Нужно быть готовым что-то предпринимать, когда наступит соответствующий момент. Просто людей, которые хотят и намерены что-то делать, что-то менять и действительно переживают за свою страну, не ведутся на пропагандистские бредни, очень мало. Ждать от них какого-то реального результата деятельности очень сложно. У нас ведь не только царь сошел с ума. Нужно вытягивать политзаключенных, спасать их детей.
— Вы в Москве ощущаете непосредственно на себе давление российских спецслужб или, возможно, со стороны пророссийских активистов?
— Мы воюем только с ФСБ. К нам не пристают никакие православные активисты, казаки. Последние больше там обитают, где следственный комитет. Ну, а куда же без ФСБ? К этому постепенно привыкаешь, учишься распознавать слежку, понимаешь, что телефон прослушивается, начинаешь все это фильтровать. Все это есть, и со временем начинаешь к подобным вещам относиться с юмором. Было неприятно, когда сорвали показ фильмов в поддержку Олега, когда объявили, что в кинотеатре бомба и подняли на уши весь район. Это работало ФСБ, а не обычные люди. Обычным людям все равно, они делают вид, что ничего не происходит.
«ГЛАВНОЕ — ОБЪЯСНИТЬ ЧЕЛОВЕКУ, КАК ЭТО ВАЖНО — УВАЖАТЬ СЕБЯ И УВАЖАТЬ ДРУГОГО»
— Украинка Надежда Савченко — воин, гражданин Украины, который защищал свою землю. Украинец Олег Сенцов — творческий человек, который демонстрировал и защищал свою гражданскую позицию. Чем они оказались так опасны Кремлю?
— Что касается ареста Олега, то считаю, что в данном случае сыграл человеческий фактор. Все повязаны и чувствуют свою безнаказанность. Дело Сенцова создано абсолютно искусственно, чтобы заработать погоны. Уверена, что те, кто это организовывал, не хотели подобного резонанса. В случае с Надей Савченко были убиты журналисты, и нужен был козел отпущения. Вот они и набросились на плененную украинскую летчицу. В Крыму же не было изначально предмета обвинения, и просто служаки решили заработать «звездочки». Потом вышло так, что они не смогли сломать человека. Олег начал сопротивляться, дело получило огласку.
— Предпринимает ли мир активные действия по освобождению Сенцова и Кольченко?
— Запад поднимает вопрос об их освобождении. Имя Олега звучит на разных саммитах. Но что происходит в кулуарах, я не знаю. Я осведомлена лишь об основных моментах. Пусть люди делают свою работу. Существует система, и компетентные лица знают, что нужно предпринимать на каждом из этапов.
— Мы постоянно информируем наших читателей о действиях украинского МИД по «делу Сенцова». Быть может, вам известны какие-либо подробности?
— Сейчас МИД Украины будет продвигать «список Сенцова — Кольченко» по аналогии со «списком Магнитского» против людей, которые принимали участие в этом процессе. Этот список требует дальнейшей доработки, потому что пока что он сыроват. Поднимается вопрос на всех международных встречах и переговорах. К сожалению, у меня нет возможности следить за каждым шагом государства или политика в этом вопросе, так как слишком много чего вокруг происходит. Но видно, что движение очень мощное.
— Мы имеем тысячи убитых на Донбассе, десятки тысяч покалеченных, оккупированные территории, разрушенные дома. Все это из-за агрессии Путина на абсолютно мирную территорию. Это понимают на Западе, и часто в обществе говорят о международном суде над Путиным. Вы видите перспективы подобного суда над ним?
— Я не исключаю вариант Гааги. Конечно, мне бы хотелось на это посмотреть и надеюсь, что рано или поздно так это и произойдет. Ведь должна же восторжествовать справедливость. Конечно же, есть подводные камни, есть двойные стандарты и подковерные игры. И, честно говоря, у меня нет уверенности, что Путин все-таки окажется на скамье подсудимых...
— Если уйдет Путин, уйдет ли сама система?
— Нет. По крайней мере, она не уйдет сразу. Потому что дело не только в ней, но и в мышлении масс. Нужно все вычищать. В России необходима «генеральная уборка». Надо вычищать все структуры, вправлять людям обратно мозги, научить их строить гражданское общество. Пока не будет гражданского общества, в России ничего не изменится. Так и будет беспредел, дикая коррупция и при этом — диктатура.
Люди должны ощутить свою самостоятельность. Должна возникнуть ситуация, при которой народ ощутит, что за него уже никто и ничего не решит и никто о нем не позаботится. Это и будет шаг к взрослению. Главное — объяснить человеку, как это важно — уважать себя и уважать другого. Если человек научится уважать себя, он уже не позволит воровать у себя, унижать себя. Тогда гражданин никогда не останется равнодушным к несправедливости и никогда не пройдет мимо чужой беды.
