Почему монодрама все больше завоевывает театральный мир? Это знак отчуждения или стремления универсальности человека-театра, присущего современности? Об этом и не только дискутировали в прошлом году осенью в Центре Курбаса. Драматургический отдел начал первый проект по украинской монопьесе — МоноЛИТ (Моно Литература и Театр), проведя одноименный конкурс монодрам и фестиваль-лабораторию. Последний состоял из постановок и сценических чтений пьес современных авторов, а также дискуссионного круглого стола «Полилог: диалог о монологе». Проект не остановился на вручении дипломов, а продолжился в новых постановках и издательских проектах. Тогда на чтениях в один день якобы случайно сошлись две пьесы с подобными названиями — «Голос тихой бездны» Неды Нежданой и «Бездна зовет бездну» Оксаны Танюк. Обе читки спровоцировали появление спектаклей, что случается нечасто в отечественной практике чтений.
Первый — монопьеса об ощущении крыльев с современным осмыслением трагических 1930-х — вскоре был воплощен творческим объединением «Театр у кошику». Это изысканная постановка Ирины Волицкой и виртуозная игра Лидии Данильчук, вызвавшие необыкновенный резонанс «бездной смыслов» в лаконичном воплощении...
Вторая премьера состоялась недавно (почти через год после фестиваля) в постановке Станислава Сукненко. Спектакль начался необычно — с открытия выставки «Семь снов вселенной»... героя постановки, художника Вячеслава Странника. Два монолога постдраматического текста двух «бездн» — мужской и женской — превратились в сценической версии в лабиринт диалога. Притягивание и отчуждение, любовь и смерть переплетаются в своеобразном поединке. Как будто стеклышка двух разбитых зеркал совмещаются в причудливом узоре и ранят друг друга. Он и Она (в версии режиссера) — это два мира, которые существуют параллельно: женский — театрально-теневой и мужской — кинематографически-голосовой.
Женский раздвоен в персону и тень, мужской — в визуальный молчаливый ряд на экране и голос. Сам режиссер превращается в двойников персонажей своего спектакля, становясь для Нее тенью, а для Него — голосом его молчания. Они хотят любви, но страдают от зависимости. Как остаться собой, остаться свободным? Женский мир будто заперт в своеобразную «раковину», образованную из обвислого парашюта (кстати, настоящего — решение художников Владимира Карашевского и Ольги Новиковой). Ее тело обмотано своеобразными бинтами, которые очерчивают невидимые раны.
А мужской блуждает — переменчивый и неуловимый. Ассоциативные кадры — самого мужчины, жилища, города, его картин — странствуют по разным поверхностям сцены. И парашют тоже превращается в экран — экзотической формы. Мультимедийное решение спектакля сложное и «переигрывает» актрису (Елену Пономаренко), погружающуюся в свой внутренний мир, на грани с медитацией. И только музыка их объединяет, щемящая, как их одиночество, как невозможность понимания (композитор Роман Грынькив). Поиск собственной свободы заканчивается судом и приговором другого. Они живут одновременно в предчувствии и переживании катастрофы...
Пронзительное детское воспоминание о котенке, которого девочка сбросила с балкона многоэтажки, становится своеобразным камертоном. Может, он встретился с ангелом и парашютом? Можно ли прыгнуть в бездну другого и не разбиться? Раскроется ли парашют? Это мир вопросов, а не ответов...
После спектакля снова приглашают зрителей на выставку — но почти в темноте, где странные фонарики освещают фрагменты картин, меняя цвет и тональность изображенного мира. Но после этой постановки хочется тишины — побыть наедине с ассоциациями и ощущениями «бездны».
Полилог монологов продолжается. Такая «перекличка» дала толчок и для названия антологии, в которую отобрано свыше 20 украинских пьес: «Голос тихої безодні та інші голоси». И важно, чтобы этот диалог монологов продолжился — авторские голоса зовут актерские...
