Солистка Национальной оперы Анжелина ШВАЧКА не случайно в нынешнем году стала лауреатом Национальной премии Украины им. Тараса Шевченко. Ее вокальные партии в спектаклях мощно закрепили за ней статус одной из самых ярких отечественных оперных певиц, талант которой признан не только в Украине. Недавно пришло сообщение о том, что артистка отмечена наградой Итальянской Республики — Орденом Звезды Италии за особый вклад в развитие дружеских отношений между нашими странами и обогащение культуры обоих государств.
— Анжелина Алексеевна, большинство оперных партий из вашего репертуара вы исполняете на итальянском и французским языках. Посмотрел для интереса либретто вашей любимой оперы «Кармен» Жоржа Бизе в оригинале, где вы исполняете партию главной героини, и был просто озадачен этими сложными языковыми конструкциями.
— Вообще не на двух, а на шести иностранных языках я исполняю вокальные партии в разных операх. Действительно, на итальянском языке практически весь мой репертуар, который пою, а еще французский, английский, немецкий, испанский и латынь. С итальянским проще, потому что изучала в консерватории и здесь не возникает никаких проблем относительно произношения и изучения текстов наизусть. Однако нужно учитывать, что то или иное произведение создавалось европейскими композиторами в разные эпохи. Чтобы приблизиться к тем временам, необходима определенная стилизация. Готовясь, например, к исполнению партий Амнерис, Эболи и Ульрика из опер «Аида», «Дон Карлос» и «Бал-маскарад» Джузеппе Верди, я ездила в Вену на мастер-классы к итальянцам, которые, будучи аутентичными носителями языками, корректировали мое произношение, добиваясь характерного звучания. Кстати, в практике Национальной оперы Украины, когда происходит постановка оперы западноевропейского автора, приглашать на репетиции специалистов из иностранных посольств, чтобы услышать от них важные рекомендации.
— Вы работаете на столичной сцене более двадцати лет. Гастролировали во многих европейских и азиатских странах. Где за рубежом чувствовали себя комфортнее всего?
— Конечно, это Италия, которую называют современной европейской Меккой оперного искусства. Возможно, мне повезло, но во всех странах, где проходили гастроли, всегда чувствовался профессиональный подход к делу — в Эстонии, Литве, Норвегии, Польше... В этих, как и в других европейских странах, действительно, ценят оперу. Очень понравилась Япония, в которой все другое — культура, архитектура, традиции. Иногда возникал вопрос: как при такой ограниченной территории можно достичь колоссальных результатов в любой сфере общественной жизни?.. Яркие впечатления остались в памяти после моего выступления несколько лет тому назад на стадионе Стад де Франс в Париже, где в присутствии семидесяти пяти тысяч зрителей я исполнила партию Амнерис из оперы «Аида» Джузеппе Верди. Организация этого грандиозного зрелища заслуживает наивысшей оценки, потому что все на сцене действовало как один отлаженный механизм.
— Были ли у вас огрехи в творческой карьере, о которых сожалеете или предпочитаете не вспоминать?
— Огрехи есть у каждого вокалиста. Ведь все мы — живые люди. Думаю, что женщине-вокалистке значительно сложнее, чем мужчине. У нас существуют такие моменты, как беременность, роды, кормление грудью, это все — гормональные всплески, во время которых голос меняется. Допускаю, что во время выступления на сцене Большого театра, где когда-то пела партию Кармен, я не полностью, как говорят, выложилась, потому что уже была на шестом месяце беременности. Еще и накануне спектакля заболела гриппом, и температура подскочила до 38. Конечно, я в первую очередь думала не о роли Кармен, а о ребенке, которого носила под сердцем...
— Как вам удается приспособиться к требованиям режиссера и дирижера, в то же время отстаивая право на собственное виденье сценического образа?
— Я окончила музыкальную школу по классу фортепиано, впоследствии стала хоровым дирижером, а уже потом на первом курсе консерватории меня пригласили в столичный оперный театр поработать внештатной вокалисткой. Именно поэтому чувствую в себе очень креативное начало. Выступая за рубежом по контракту, могу выразить свое недовольство начинающему режиссеру относительно его модерн-постановки. Если не удается его убедить в чем-то, все равно внесу пару своих новаций. Кстати, в нашем театре главный режиссер, Анатолий Соловьяненко, в отличие от большинства его западных коллег, делает очень много для оперных певцов, стараясь достичь максимальной комфортности для исполнителей. Что касается дирижера, то ни о каком споре с ним не может идти речь. Это для меня табу. Единственное, что могу попросить у него, это ускорить или, наоборот, замедлить темп в музыке.
— Теперь ко всем вашим регалиям добавилось звание лауреата Шевченковской премии. Что больше всего вас поражает в творчестве Тараса Григорьевича?
— Со школьных лет мне очень нравилась мелодика его поэтических произведений. Поскольку я еще с детства чувствовала себя композитором, мне всегда хотелось его стихотворения положить на музыку, чтобы получилась песня. Когда у меня на душе тяжесть, беру его двухтомное издание, которое стоит у меня на полке на видном месте, и начинаю читать лирику Кобзаря. Сразу появляется какая-то энергетика, а за ней и легкость. Не каждый поэт может проникнуть в душу человека, только тот, кого Творец наделил силой сказанного слова...
