Традиционно в начале мая пишут и публикуют много исторических или политических комментариев. Моя заметка в некотором смысле тоже историческая.
Все знают новеллу Кафки «Превращение». В переводе Соломона Апта она начинается так: «Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое».
Американо-украинский историк и филолог Йоханан Петровский-Штерн в лекции «Кафка и Кабала» обратил внимание на неточность перевода. В оригинале создание, в которое превратился герой, названо Ungeziefer («унгецифер»).
Это слово происходит от старонемецкого архаизма ungezibere — существо, недостойное поклонения, нечистое животное. А ближайшим соответствием в современном языке является не «насекомое» или «жук», а «червь», «вредитель». Именно слово Ungeziefer употреблял основатель немецкого протестантизма Мартин Лютер в своих антисемитских произведениях как глубоко оскорбительное в адрес евреев.
С учетом этого нюанса «Превращение», написанное, напомню, в 1912 году, выглядит беспощадно точным пророчеством. Ведь после произошедшего с Грегором его семью бойкотируют их квартиранты. Отношение родственников тоже ухудшается: несчастного бьют, калечат, морят голодом, он заживо гниет и в конечном итоге умирает от истощения в комнате, превращенной в тюрьму; от его останков избавляются, словно от обычного мусора. В последних строках сестра Грегора любуется своим красивым здоровым (так и хочется добавить: «расово чистым») телом. Сюжет Уничтожения предвиден здесь даже в таких деталях.
Более того. В 1932—1945 гг. слово Ungeziefer пережило зловещее возрождение, поскольку употреблялось нацистской пропагандой против евреев именно в том значении, в котором его использовал Лютер.
Как сделать метафору по-настоящему жуткой? Буквализировать ее, наложить, как проклятие, на конкретное живое тело. Видовые признаки существа, о котором идет речь в первой строке новеллы, умышленно размыты. Герой, таким образом, предстает не просто насекомым, он — квинтэссенция «насекомости» как чего-то предельно отвратительного, он — Унгецифер. Родители и сестра видят в Грегоре не какого-то там жука, а образцового Другого и реагируют так, что кровь стынет в жилах: выжигают вокруг него смертельную полосу отчуждения.
Таким образом, превращается здесь не Грегор, который даже в уродливом теле остается человеком. Превращаются все вокруг него. Его семья, коллеги, фактически — весь его мир.
Одно слово. Один великий текст. Ужасающее превращение.
