Экспертная толока «Энергоэффективность: почему мы до сих пор греем асфальт» оставила очень яркое, хотя и противоречивое впечатление. Тут можно было потрогать и даже своими руками запустить действующие мини-модели различных энергоустановок — от привычной уже солнечной панели до маленького автомобильчика, приводящегося в движение электроэнергией, добытой из водорода. Нажимаю одну кнопку, чтобы добыть этот газ из воды и закачать его в бак авто, а затем — другую, как бы включающую переднюю и заднюю скорости. Ура! Модель приходит в движение. Правда, авторы этой интереснейшей энергетической игрушки в ее описании сообщают, что для использования этого изобретения нужно еще доработать некоторые «детали»...
И все равно настроение чудесное — почти как у премьер-министра Николая Азарова после запуска дожимной насосной станции на Шебелинском газовом месторождении. Вот оно, будущее, стоит протянуть руку и нажать кнопку. Но Святослав Павлюк из фундации ПАУСИ рассказал о другом, несколько даже мрачноватом, «чуде». Морозной зимой ему удалось зажарить яичницу на обычном люке киевской теплосети. Вот какие, оказывается, у нас энергопотери.
Павлюк раскладывает их по полочкам. В ходе генерации тепла, по его словам, Украина попусту сжигает треть топлива. В ходе транспортировки тепла теряется 25—40% потраченного на его производство топлива. На Закарпатье есть города, где такие потери достигают 60%, а вот в Киеве утверждают, что теряют на транспорте только около 17% (Павлюк в эту статистику, похоже, не верит). Он демонстрирует кадры, сделанные в столице тепловизором, и объясняет: «Тут мы видим трубы, снятые в девятнадцатиградусный мороз. На их поверхности 28 градусов тепла, а кое-где и 93 градуса. Это, конечно, экстремально, но такие случаи есть. Все эти белые пятна на слайдах свидетельствуют о больших теплопотерях. Они были два года тому назад, и я не вижу, чтобы теперь что-то реально изменилось. Вот этот светлый участок под дорогой на Подоле, в Киеве, свидетельствует о перепаде температур. Труба, находящаяся на глубине трех метров, нагревает поверхность дороги до четырех градусов тепла в 18-градусный мороз. А люки и крышки теплотрасс в мороз имеют температуру 32 — 40 градусов. Самый теплый люк, обнаруженный нами этой зимой, расположен в Киеве, на улице Фрунзе, и имел 92 градуса тепла. Но мы жарили яйца даже не на нем, а на люках с температурой 76 и 80 градусов в 14-градусный мороз. Здесь бездомные могут свободно готовить еду и не умереть ни с голода, ни от холода. Тут можно для них в качестве перфоманса поставить какую-то будку, и будет там Африка посреди дороги».
Вызвав у присутствующих, что называется, смех сквозь слезы, Павлюк перешел к потерям тепла в самом жилье. По его мнению, если спалить, к примеру, 100 кубометров газа, то до домов доходит только 55% полезного тепла, а остальные 45 кубометров мы потеряли по дороге, и они нагревали то ли воздух, то ли асфальт. «В домах теряется еще до 77% тепла, — рассказывает эксперт и добавляет: — В конечном счете на отопление домов у нас полезно используется 21 кубометр газа из 100 сожженных».
Эксперт напоминает, что этот газ мы покупаем у России по цене $526 и тратим на него гигантские суммы. Причем Кабмин своим распоряжением ежегодно компенсирует «Нафтогазу Украины» огромные потери, возникающие из-за того, что НАК по факту покупает газ за $426 (с учетом «харьковской скидки»), а населению продает его за $93 (а смесь украинского и российского газа, подающаяся населению, стоит уже $212).
Павлюк называет и другие удручающие цифры. Так, по его словам, 40% украинских котельных не имеет счетчиков поданного потребителям тепла. И 70% потребителей также не имеют своих счетчиков. Так что отследить, кто сколько тепла закачал в систему и кто сколько его использовал, по мнению эксперта, совершенно нереально. «Получается, что 60% тепла в стране остается вне системы учета, — констатирует Павлюк и добавляет: — В результате оно ничье, и эти потери частично списывают на тариф, а частично включают в компенсацию за газ для «Нафтогаза Украины».
«Кому это выгодно? — спрашивает Павлюк и отвечает: — Единственными такими структурами могут быть торговцы газом, газотрейдеры, а фактически лобби, не заинтересованное в том, чтобы их рынок сократился. Но при этой цене на газ и при таком объеме потребления кризис отрицательного торгового баланса приобретает такую остроту, что государство вскоре может утратить возможность компенсировать все эти потери. И тогда многие города просто не смогут себе позволить покупать тепло». Он приводит в пример Яготин, в котором его фундация отслеживала рост стоимости тепла для одного из детских садов. С 2006 года по 2011-й соответствующие средства возросли в 13 раз.
«Такая же ситуация в школах, больницах, вузах, общежитиях», — констатирует эксперт и рассказывает, как начать процесс термомодернизации. Он советует правительству создать ряд мотивационных и компенсационных механизмов для запуска программы сокращения потребления и потерь энергии за счет термомодернизации и максимальной самоокупаемости этого проекта. Он также считает необходимым создать фонды стимулирования термомодернизации за счет возврата инвесторам части налогов, уплаченных в процессе утепления домов. Будущий кредит МВФ, по мнению Павлюка, было бы целесообразно направить на создание так называемых револьверных фондов, которые будут выдавать кредиты на муниципальные программы энергосбережения. Низкие ставки кредитования в этом случае будут способствовать ускорению окупаемости проектов и возврату заемных средств. Масштабная программа термомодернизации, в частности, будет самоокупаемой и в связи с предоставлением ОСМД права продавать чердаки для устройства в них мансард, и обслуживания кредитов не будет ложиться на бюджет Украины.
Комментируя сказанное Павлюком, глава Госагентства по энергоэффективности и энергосбережению Украины Николай Пашкевич отметил, что Украина способна в короткие сроки стать на тот же уровень, что и Европа, и сослался на государственную программу поддержки энергоэффективности, развития энергосбережения и возобновляемых источников энергии. «К ней есть замечания, их не может не быть, — сказал Пашкевич, но тут же подчеркнул: — Это первая такая программа, которая получает финансирование из бюджета». Павлюк видит ее преимущества в том, что она не является догмой, а «привязывается к тем или иным начинаниям, которые инициирует ЕС для выполнения условий договора об энергетическом содружестве и в части энергоэффективности, и в части энергосбережения».
