В Киеве недавно побывал профессор международной политики Свободного университета Брюсселя Йонатан Голслах. Украинским читателям он известен по книге «Сила рая. Как Европа может быть впереди в азиатском столетии». Впрочем, в мире еще раньше его последняя работа «Накануне войны Китая с Азией» приобрела достаточно большой ажиотаж, приобщив мировое сообщество к обсуждению новых вызовов глобальному сосуществованию. Впрочем, проблематика, затрагивающаяся на страницах его книг, касается не только трансформации мирового порядка. В фокусе внимания — структурные эрозии в экономиках стран, определявших глобальные тренды и неотвратимость потери лидерских позиций в случае игнорирования поддержки реального сектора экономики.
Международная экономическая политика поставила на повестку дня вопрос так называемого устойчивого развития. У многих он до сих пор ассоциируется с понятием «самоподдерживающегося роста». Здесь следует акцентировать, что «устойчивый» в риторике многочисленных международных институций, которые его популяризировали, касается растущего инновационного интенсивного (а не экстенсивного) экономического развития стран, в процессе которого одновременно положительно решается ряд проблем относительно сохранения природы, ликвидации бедности, дискриминации и эксплуатации как каждого отдельно взятого человека, так и целых народов или групп населения, в том числе по этническим, расовым, половым признакам. В контексте реализации стратегий устойчивого развития Европа надеялась возглавить новую зеленую промышленную революцию. В конце концов, именно она выдвигала глобальное потепление на международную повестку дня. Это, по прогнозам, должно было создать десятки тысяч рабочих мест для производства передовых систем получения солнечной, ветровой и чистой угольной энергии. За шесть лет ожидаемая история успеха обернулась разочарованием.
Об этом говорит и Йонатан Голслах, в 2013 году производитель солнечных панелей «Q-Cell» уволил 1400 работников, «Westas» — 2336 работников, «Gamesa» — 1000 работников, «Photovoltech» — 270 работников. Многие работники потеряли работу и на мелких фирмах. Хотя Европа обеспечила много знаний, умений и финансовых стимулов, зеленая промышленная революция в конечном счете произошла в Азии. Китай, Южная Корея и Япония смогли превратить новые технологии в масштабный производственный бум. До 2013 года европейский экспорт чистых технологических продуктов вырос до 26 млрд дол. США, азиатский, — до 77 млрд дол. США. Революция чистых технологий демонстрирует, как агрессивная политика дает Азии возможность быстро превращать знание и умение в производство и отодвигать Европу в сторону, даже если она была автором большинства технологий. А кроме того, раскрывает, что такая политика достается определенной ценой. Возможность завоевывать рынок напрямую зависит от политической воли осуществлять соответствующую поддержку стратегических отраслей экономики.
ЗАРИСОВКИ ЕВРОПЕЙСКИХ РЕАЛИЙ
Надежда на силу рынка привела к тому, что преимущества Европы сократились до трех секторов: автомобилей, самолетов и медицины. И сейчас ей очень важно сохранить свои позиции в этих трех секторах. Это будет трудно. Среди десяти лучших автомобильных гибридов 2013 года был только один европейский наряду с шестью азиатскими и тремя американскими. В аэрокосмическом секторе порождаемые рынки все ближе подступают с малыми самолетами, постоянно прогрессируют в космосе и тратят огромные суммы на новые поколения больших гражданских самолетов и военную авиацию. Перераспределение ресурсов к рынкам, которые растут быстрее, правительственные стимулы и конец срока действия патентов ставят под давление фармацевтический сектор Европы.
Конъюнктурные исследования подтверждают, что объем производства сельскохозяйственной продукции должен вырасти во всем на 60%, чтобы удовлетворить более многочисленное, более сосредоточенное в городах и более богатое население. Это будет требовать адекватной транспортировки и сохранения продуктов. Некоторые страны еще до сих пор имеют возможность увеличивать экспорт, зато другие вынуждены полагаться на импорт. Япония и Южная Корея уже импортируют от 60% до 70% своих пищевых продуктов. Китай импортирует 3% своих продуктов против 1% в 2001 году. В результате Европа может быть одним из регионов, который выиграет от крутого роста спроса в Азии. Представьте только: экспорт сельскохозяйственных и лесных продуктов увеличился от 72 млрд дол. США в 2000 году до 172 млрд дол. США в 2013 году. И все бы ничего, если бы в то же время, скажем, экспорт европейских автомобилей не составлял бы в 2013 году 143 млрд дол. США, то есть меньше сельскохозяйственного.
Во время финансового кризиса Греция, Испания и Португалия почти отчаянно пытались превратить Азию в главный экспортный рынок для оливкового масла и фруктов. Среди азиатских дипломатов бельгийского премьер-министра даже прозвали Мистер Кабанчик, иак как он имел обыкновение обстоятельно рассказывать о качестве этих бельгийских четвероногих, когда встречался с коллегами из Китая, Индии и Японии. Начав экспортировать в Китай, бельгийские производители фруктов буквально выкорчевали изгороди вокруг своих садов, потому что китайское правительство считало, что они могут распространять какую-то болезнь. Испанских персиководов попросили использовать более агрессивные инсектициды.
Эти примеры, на первый взгляд, не более чем некие кейсы по международному бизнесу. Мол, конъюнктура рынков сама определяет победителей и больно наказывает тех, кто теряет способность предусмотреть ее переменчивые тренды. Впрочем, отмеченные Йонатаном Голслахом зарисовки европейских реалий подтверждают грустную переориентацию Европы на удовлетворение потребностей рынка, а не продуцирование инноваций, которые эти самые потребности будут определять на годы вперед. То есть, по бизнес-терминологии, смена лидерской позиции реактивной (то есть отвечающей) вместо лидерской. Как следствие, структура европейских экономик будет деформироваться в ответ на запросы растущих экономик развивающихся стран, а это отразится на сокращении производительности ее труда, соответствующем перемещении рабочей силы в менее прибыльные секторы, сокращении доходов и новых вызовах бюджетной консолидации.
Хотя не один Китай, по мнению Голслаха, деформирует европейский «организм». После того, как нашли большие запасы сланцевого газа, США перешли к энергетическому протекционизму. Эти открытия обеспечили большое ценовое преимущество для американских компаний. В 2000 году цены на газ в Европе были только незначительно ниже, чем в США, а вот в 2013 году европейские цены были почти вчетверо выше. Немецкие отрасли предупредили о передислокации. Ведь, как справедливо отмечал один представитель крупнейшей химической компании Европы, если значительная часть ваших расходов связана с энергией, вы не имеете другого выбора. И если Европа не справится в этом вопросе, ее покинут еще больше производств.
МЕСТО УКРАИНЫ В НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ РЕАЛЬНОСТИ
В новой торговой и инвестиционной стратегии ЕС от 14 октября 2015 года, зафиксированной в Коммюнике Европейской Комиссии ЕС под названием «Trade for all», было признано, что 90% глобального экономического роста в ближайшие 10—15 лет будут происходить за пределами ЕС. Новые центры роста — это данность дня сегодняшнего, которая вынуждает европейцев признать проигрыш в конкурентной борьбе в традиционных секторах экономики. Макроэкономические рычаги взаимовлияния (сальдо торгового баланса, баланс сбережений и инвестиций, особенности фискальной политики и политики курсообразования) закладывают фундаменты структурных изменений в глобальной экономике и формирования новой географии глобальных потоков капитала и полюсов роста. Проявлением неозависимости стала постепенная трансформация восприятия роста стран еще вчерашней периферии (Китая, Индии, Бразилии, ЮАР) не как результата подчиненности интересам стран центра. Это реакция на фундаментальные сдвиги в расстановке сил и акцента на внутренние источники роста.
Стоит ли при этих обстоятельствах Украине бросить все силы на польщение европейским членам правительства и окончательно зафиксировать свою историческую миссию «аграрной житницы» или, как не в шутку говорят некоторые — «аграрного сверхгосударства». Сверхгосударство имеет в своем арсенале такой инструментарий, который позволяет реализовывать его экспансивную функцию, формируя повестку дня для себя и для других. Можно ли, увеличивая посевные площади рапса, сои или подсолнуха и экспортируя лес-кругляк, надеяться на завоевание места в Европе, которая уже сегодня теряет способность обеспечивать конвергенцию (перетекание через выравнивание) доходов между странами-членами? Вряд ли рост показателей экспорта грецких орехов, что является, безусловно, более прибыльным, чем зерновой бизнес, способно обеспечить динамическое развитие экономики.
