Говорить о реинтеграции оккупированного Донбасса — это то же самое, что пытаться родить 18-летнего ребенка. Сам термин выглядит неестественно, но он все больше становится популярным, он звучит отовсюду, он слышен даже тем, кто слышать его не хочет. «Именно о реинтеграции оккупированных территорий мы должны вести разговор», — говорит народный депутат Украины, первый заместитель председателя ВРУ Ирина Геращенко на международной конференции «Реинтеграция Донбасса в условиях гибридной войны». Затем она уточнит — говорить нужно о деоккупации и реинтеграции. И это уже точнее. Но и это не все.
Возвращение Донбасса — это особый процесс. Поскольку Донбасс за все годы войны еще никто официально не отделил от Украины. Даже Россия, несмотря на свою интервенцию в отдельных районах Донетчины и Луганщины, до сих пор из-за своих пропагандистов называет захваченные территории украинскими. Поэтому Донбасс вроде бы не дезинтегрировался? В Украине же его тоже еще не списали со счетов? Не вычеркнули из списка украинских территорий? О какой тогда реинтеграции идет речь?
Более того, как отметил министр по вопросам временно оккупированных территорий и ВПЛ Вадим Черныш, Россия ведет гибридную войну не только на оккупированном Донбассе. Она пытается влиять на всю Украину, и если военная интервенция остановилась на Донетчине и Луганщине, пропагандистская распространяется на всю страну. Яркое доказательство — «бессмертные полки», которые шли по вполне, казалось бы, патриотическим городам. Поэтому и противостоять придется не только одному Донбассу и не только на одном Донбассе. В таких условиях речь о реинтеграции оккупированных земель также выглядит довольно неуверенно. Ведь что реинтегрировать, если территория является целостной, и на нее везде одни и те же «хвори»?
Конечно, можно было бы говорить о реинтеграции людей, живущих в оккупации, о «моральной реинтеграции». Это довольно точно, но и здесь есть определенные тонкости. Ведь на самом деле Украина могла бы потерять Донбасс трижды. В первый раз — когда его оккупировала Россия. Второй раз — когда определенное (небольшое!) количество людей это поддержали. А в третий раз сейчас — когда даже самые горячие патриоты Украины, оставшиеся в оккупации, постепенно теряют надежду, потому что не видят никакой поддержки со стороны своей страны. Не видят того, что эта страна все еще заинтересована в них.
Принимая во внимание первые две потери, можем говорить о деоккупации Донбасса. Демилитаризация, освобождение украинской земли от оккупантов, наказание коллаборационистов, амнистирование тех, кто этого заслуживает, построение украинского порядка на освобожденных от интервентов территориях, возвращение организаций и учебных заведений, возвращение людей, образование ... Воспитание.
Но до этого есть работа другого плана. С теми, кто еще там, кто, несмотря ни на что, верит в Украину и ждет ее. И даже не «с ними», а для них. Если Украина и придется кого-то реинтегрировать, то это именно этих людей. Потому что они откалываются ментально, считая, что стране они больше не нужны. Их настроения — то, что украинцы называют «предательством», но это не шутка. Депрессии, полная потеря духа, постоянная боль и чувство того, что предали именно их, — вот, что сейчас происходит с украинцами на Донбассе. Им нужна помощь. Сегодня. Вчера.
Ирина Геращенко рассказала о трех составляющих работы с Донбассом. Первая — «безопасностная»: на оккупированных территориях необходимо создать безопасные условия для жизни людей. Вторая — гуманитарная: решение гуманитарных проблем позволит бороться за умы людей в оккупации. Третья — информационная, возможно, во многих смыслах важная. Это все очень справедливо. Но эти три составляющие должны действовать уже давно. Это не план, это то, что было важно еще в 2014-м.
Да, украинцам в оккупации очень важна информационная поддержка, о чем «День» писал уже много раз. И об этом говорят на властном уровне, но только говорят — все три года, что продолжается оккупация. Эта информационная поддержка должна была быть уже наработана, должны существовать каналы коммуникации, информирования, помощи, а их нет. Более того, информационная составляющая многогранна. Ведь если тем, кто еще поддерживает «Л/ДНР», нужна адекватная информация в противовес российской пропаганде, тем, кто все еще ждет Украину, этого не нужно, они и так знают все аргументы. Им нужна другая помощь — более практическая.
Кое-что в этом направлении уже делается. Речь идет, например, возможность для абитуриентов с оккупированных частей Донбасса вступать в некоторые вузы Украины без ВНО. Это есть, но этого недостаточно. Люди все равно не чувствуют поддержки и открытости Украины. Страшные проблемы с пенсиями, которые могут заблокировать в любой момент, выезды за блокпосты, которые представляют угрозу для жизни, огромные сложности с получением документов украинского образца, до сих пор не решенная проблема заложников, пропавшие без вести люди, «аресты» за любые призрачные «нарушения», которые придумывают боевики ... Все это не дает ни малейших возможностей для нормальной жизни в ожидании освобождения. Мало того, все это подталкивает к тому, чтобы в конечном итоге принять правила игры оккупантов. Не покориться, но, например, понемногу перерегистрировать автомобиль (и иметь потом проблемы на блокпостах), получить местный «паспорт», открыть там предприятие, чтобы выживать ... Патриоты тоже это делают, потому что у них нет выбора. Они это делают, потому что им не дали альтернативы. И никто не сказал им, что у них есть шанс не быть за это осужденными.
По словам Ирины Геращенко, власть относится к людям на оккупированных территориях, как к заложникам, и это очень важный взгляд. Однако получается так, что заложников не просто не спешат освобождать, им самим никто даже не напоминает, что о них заботятся. Им лишь протягивают сквозь решетку их подвала пресс-релизы о том, что в Киеве состоялась конференция по реинтеграции. Это отнюдь не улучшает жизнь в оккупации.
Чтобы выжить, открыть глаза своих соотечественников на то, что происходит в «республиках», заложники на Донбассе совершают свои маленькие «диверсии». В Twitter распространяется сообщение одной представительницы Донецка, которая якобы случайно оставила на местном рынке рекламный листок одного украинского супермаркета — с ценами и предложениями. Люди на рынке увидели рекламу, сравнили украинские цены со своими и ... начали ругать «республику». Пользователи шутят, что вместо листовок нужно сбрасывать на оккупированные территории именно такие рекламные листовки из супермаркетов, потому что «холодильник всегда побеждает». И в этих шутках есть только маленький процент шуток. На самом деле именно такие признаки обычной украинской жизни — первый шаг для будущей деоккупации. Пропаганда делает свое, и ее главный акцент: «В « Л/ДНР» плохо, а в Украине еще хуже». Со временем в это начинают верить даже те, кто так не считал.
Как уверяет министерство по вопросам временно оккупированных территорий и ВПЛ, сегодня у него уже есть план, как работать с Донбассом. Это утверждение сорвало бы аплодисменты, если бы это был май 2014-го. Но это май 2017-го. В Facebook уже появляются посты под общим названием — «Три года». Переселенцы «отмечают» свою печальную годовщину без дома, который они оставили «на две недели», но не вернулись туда до сих пор. У таких людей это сообщение о плане вызывает лишь разочарование. У тех, кто все три года провел в оккупации, — возмущение. Так как план опоздал на три года.
В этих условиях даже патриоты, которые ждали Украину на Донбассе, говорят, что он уже не вернется. Нет шансов. И, возможно, они правы. Но секрет в том, что Донбасс и ... не нужно возвращать. Нет, не в том смысле, что его нужно отрезать. В том смысле, что речь идет не о реинтеграции, а о восстановлении. Когда в 2014 году произошла интервенция России, Донбасс не отделился. Это просто было общее разрушение прошлой жизни — и Донетчины, и Луганщины, и всей Украины. Эту жизнь Россия постепенно расшатывала изнутри, выбивая по кирпичику. С первым выстрелом началась не война, началось падение всего здания в целом. И нужно не просто тянуть кирпичики на их прежнее место — реинтеграция не поможет укрепить то, что было разрушено. Необходимо строить заново. И чтобы здание в следующий раз устояла, нужно всеми силами доказать, что те, кто пытаются держать ее этажи на своих плечах, не одни.
Те, кто на Донбассе на протяжении всех этих трех лет по кирпичику собирает свою Украину, не один на один с бедой. В 2014-м им нужно было просто это сказать. В 2017-м эту теорему нужно доказать.
