Наша беседа с известным украинским маэстро, который ныне является главным дирижером Национального театра оперы и балета Беларуси, постоянно живет в Минске, но регулярно выступает с украинскими оркестрами и оперными театрами, состоялась в Киеве после спектакля «Чио-Чио-Сан» Пуччини в Национальной опере Украины. Был большой успех, а особенно бурно аплодировали именно дирижеру.
— Впечатления у меня разные, — признался Виктор ПЛОСКИНА. — С одной стороны, я ошеломлен прекрасным приемом со стороны оркестра, все время ощущал позитивную энергетику. В Национальной опере чувствуется своя особенная аура, здесь сцена, намоленная великими мастерами — дирижерами, певцами, хореографами. Что касается спектакля то у меня двоякое ощущение: возвышенность, радость от того, что выступаешь в таком зале, а с другой стороны смущало то, что не было достаточно времени отрепетировать и воплотить все свои творческие идеи.
ОТ ЛЬВОВА ДО МИНСКА
— Среди дирижеров одни больше дирижируют в опере, другие преимущественно занимаются симфонической музыкой. А как сложилась ваша творческая жизнь?
— Сначала я больше занимался симфонической музыкой, а в последнее время — оперой и балетом, но не забываю и симфонической музыке.
— Вы окончили Львовскую консерваторию?
— Да. Я уроженец Закарпатья, у нас можно было смотреть венгерское телевидение, а там ежегодно показывали Будапештский конкурс дирижеров. Я думал, что должен когда-то обязательно на него попасть. Желание осуществилось, когда я был на втором курсе консерватории. На конкурсе я познакомился с выдающимся дирижером Юрием Ивановичем Симоновым. По его совету я еще до окончания консерватории начал работать вторым дирижером в Кисловодской филармонии. Шел 1991-й, уже разваливался Советский Союз, и мне трудно было там остаться надолго. Два года я дирижировал в Днепропетровской опере, а в 1994-ом получил вторую премию на Конкурсе им. Турчака в Киеве. После этого меня пригласили в Национальный симфонический оркестр Украины, где я работал до 2007 года. Параллельно на протяжении полутора лет возглавлял Днепропетровский филармонический оркестр, регулярно ездил туда из Киева.
— А как вы попали в Минск?
— В 2007 году получил приглашение из Минского оперного театра на должность главного дирижера и переехал туда с семьей. С тех пор работаю с ними.
Работа в театре очень отличается от работы в симфоническом оркестре. По-настоящему я почувствовал оперную специфику именно в Минске. Сначала было тяжеловато, но приспособился. За эти годы я поставил 26 спектаклей!
СЕМЬ ДИРИЖЕРОВ И ОДИН СОВЕТ
— Это немало, учитывая тот факт, что в театре вы не единственный дирижер, и ваши коллеги тоже делали свои постановки.
— В театре семь дирижеров, каждый имеет свои выступления. Минский театр вообще работает очень мощно. Семь последних лет мы проводим Международный Рождественский фестиваль, несколько раз проводили фест «Балетное лето». Есть Международный конкурс вокалистов, проводим Рождественский бал. Огромный проект мы развернули в городке Несвиж в славном замке Радзивиллов за 180 км от Минска, там уже шесть лет подряд мы показываем фестиваль под открытым небом. Ежегодно 25 мая, на день рождения театра, у нас проходит День открытых дверей: вечером показываем «Кармен» — оперу, с которой театр в 1933 году начал работу, а перед спектаклем на протяжении всего дня к нам приходят гости, вокалисты проводят мастер-классы, главные специалисты встречаются со зрителями, отвечают на вопросы, проводят людей за кулисы, показывают бутафорские цеха и прочее «закулисье».
— Таким образом, вы не ждете публику, сложа руки, а активно ее формируете.
— В Беларуси к оперному театру чрезвычайный интерес. Спектакли идут ежедневно, кроме понедельника, а в субботу и воскресенье — по два спектакля в день. Балеты почти всегда с аншлагами, на операх зал заполнен по крайней мере на 80%.
— Кто у вас выбирает репертуар?
— Коллективный орган — «художня рада». Сначала это немного смешило меня, потому что в Украине художественные советы в театрах уже давно утратили свою прежнюю роль. Но «рада» — это украинское слово, и традиция «ставати на раду» — украинская. Посоветоваться бывает важно, а тем более когда в раде собрались толковые люди, которые разбираются в том, о чем идет речь.
— Сколько премьер делает театр за сезон?
— Ставим семь спектаклей на протяжении года — три оперы и четыре балета. Это требует серьезного темпа работы. В начале следующего сезона у нас новая постановка «Травиаты» с латвийским режиссером Андрейсом Жагарсом. Через месяц — постановка балета «Корсар». В феврале выпускаем «Тоску», за ней в апреле идет «Богема», которую поставит Александр Титель, выдающийся режиссер, руководитель Московского оперного театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Наша молодая хореограф Ольга Костель поставит балет «Анна Каренина» на музыку трех симфоний П. Чайковского. После этого мы начнем очень сложную работу: в первом действии — балет «Так говорил Заратустра» на музыку одноименной симфонической поэмы Рихарда Штрауса, а во втором действии — его же опера «Саломея». Это серьезное испытание для нашего творческого коллектива, но мы к нему готовы. «Саломею» будем ставить с нашим главным режиссером Михеилом Панджавидзе. Он, как и я, человек активный, имеет новаторские замыслы. Мы с ним уже поставили семь или восемь спектаклей, в частности, «Набукко» Верди и «Седую легенду» белорусского классика Дмитрия Смольского.
— А приглашение постановщиков из-за границы — это частные случаи или стратегическая линия театра?
— Мы это делаем постоянно. Поставили «Снегурочку» Римского-Корсакова с режиссером Сусанной Цирюк, которая работает в Петербурге. Раньше с голландцами мы сделали «Трубадура» и с ними же выпустили «Богему».
— А что из старых спектаклей продолжает у вас идти?
— Есть спектакль «Хованщина» — старый, но очень мощный. Я горжусь тем, что мы его обновили. Взяли редакцию Шостаковича — на мой взгляд, лучшую редакцию этой гениальной оперы Мусоргского. Но преобладают у нас новые постановки. Недавно поставили «Сельскую честь», «Севильского цирюльника», «Аиду», заново сделали «Кармен». В этом сезоне немецкий режиссер Ганс-Йоахим Фрай поставил «Волшебную флейту» Моцарта и «Летучего голландца» — это была первая в Минске вагнеровская постановка.
— А как обстоят дела с современной музыкой?
— Из музыки ХХ в. я поставил «Царя Эдипа» Стравинского. К сожалению, современную музыку исполняем мало, хотелось бы больше. У нас идет балет белорусского композитора Вячеслава Кузнецова «Витовт», раньше показывали его же оперу «Записки безумного», очень хорошо поставленную бывшим главным режиссером театра Маргаритой Изворской.
— А что у публики пользуется большим вниманием: опера или балет?
— Доминирующее искусство в Минске — это балет. Я также много ставлю балетов. Очень запомнилась «Анюта» Гаврилина, которую мы поставили с выдающимся балетмейстером Владимиром Васильевым. У нас этот балет вызывает огромный интерес и воспринимается, как будто фильм. Мы даже по два раза подряд его показываем, чтобы могли попасть все желающие. Недавно я поставил с Марисом Лиепой «Жар-птицу» Стравинского. С Юрием Пузаковым поставил «Золушку» Прокофьева и обновил его «Ромео и Джульетту». С выдающимся российским хореографом Никитой Долгушиным поставили «Сильфиду» и «Жизель».
О СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИЩЕННОСТИ И «ПРИГЛАШЕННЫХ» СОЛИСТАХ
— Сколько у вас обычно длится работа над новой оперой?
— Приблизительно три месяца. Сначала идет работа в классе: индивидуальные уроки с солистами, ансамблевые песни, потом начинаются мизансценические репетиции с режиссером. В театре параллельно идет работа над несколькими новыми спектаклями, поэтому что-то новое мы выпускаем почти каждый месяц. Мы обустроили малую сцену, и теперь на ней можем репетировать будущую премьеру, не останавливая показ уже существующих спектаклей. Эту малую сцену мы используем и для публики, показываем разные «лабораторные» работы, камерные спектакли, дебюты молодых музыкантов
— Вы рассчитываете в основном на собственных певцов или практикуете приглашение гастролеров?
— Это очень важная тема. Оперная труппа у нас большая, много людей уже почтенного, как для певцов, возраста. Поскольку в Беларуси социальная защищенность работников очень высокая, нам трудно попрощаться с теми, с кем уже пора прощаться, поскольку у вокалиста голос с течением времени теряет свои качества. Эти уважаемые нами люди остаются в составе труппы, но мы должны думать о пополнении молодежью. Для этого мы организовали на базе театра Международный конкурс певцов, вскоре будем его проводить уже в четвертый раз. Конкурс дал нам огромный импульс, мы открыли 7—8 прекрасных голосов, которые уже сейчас принимают участие в наших спектаклях. Внедрили должности «приглашенных солистов», в таком статусе у нас выступает солист Львовской оперы тенор Михаил Малафий, который получил на нашем конкурсе Первую премию. Прекрасная певица из Пермского театра Надежда Павлова, лауреат последней премии «Золотая маска» в Москве — также наша приглашенная солистка. Многие гастролеры приезжают из Украины — Анисимова, Романенко, Гурец, Ковнир из Киевской оперы. Бас из Львова Александр Телига — уникальный певец, очень востребованный в мире. К нам он прилетел из венской Штатс-оперы петь Доланда в «Летучем голландце». Если бы я мог, то еще больше приглашал бы украинцев!
— А что вас интересует в украинском репертуаре?
— Мне очень нравится «Золотой обруч» Лятошинского. Еще когда я был студентом, принимал участие как хорист в постановке во Львове «Украденного счастья» Мейтуса. Тогда во Львове был общий подъем, Советский Союз разваливался, над городской ратушей подняли украинский флаг. Подобный общественный бунт, хотя и абсолютно при других обстоятельствах, я увидел значительно позже в Харькове — в 2014 году после Революции достоинства. Я тогда был музыкальным руководителем Харьковской оперы и добился исполнения под открытым небом «Тараса Бульбы» Лысенко. Это был не просто спектакль, а и важная общественно-политическая акция, которой мы утверждали украинскую национальную идею и поддерживали тех, кто за нее тогда в Харькове боролся. Я очень горд и счастлив потому, что мне тогда это удалось. Собрались люди в вышиванках, с государственными флагами — это все мне напомнило львовскую атмосферу конца 1980-х — начала 1990-х годов.
