Приморское направление. Терриконы, шлаковые горы, степи, заводы и море. Еще четыре года назад в небольших поселках, которые здесь расположены почти впритык друг к другу, были уютные курорты. Мелкие воды побережья привлекали семьи, которые везли сюда своих детей. Широкино было одним из таких поселков, в котором сейчас нет ни одного уцелевшего дома и в который возвращаться запрещено. Рядом с Широкино расположен поселок Бердянский, который не всегда заметен на карте. Сюда уже вернулось около 90 жителей. Потихоньку заживляют они раны войны. Но угроза обстрелов здесь существует постоянно. Фронт здесь упирается в Азовские волны, о чем лишний раз напоминают таблички «Акватория заминирована!», а война выжимает смерти почти по одному-двум погибшим в день.
«НЕ ПУЛЕЙ, А СЛОВОМ»
Спецкор «Дня» в поездке в Донецкую область вместе с высокомобильной группой внутренних коммуникаций морально-психологического обеспечения, посетил позиции вокруг Широкино. Военнослужащий Александр Хоменко провел нас по позициям и поселкам, где базируются бойцы. Он признает, что сначала местное население относилось к украинским солдат с подозрением. Этому способствовало и не всегда однозначное поведение некоторых батальонов в начале войны. «Еду и вижу в зеркало, как мне дули крутят, — говорит Александр Хоменко. — Тогда я решил, что должен общаться с людьми. Начал с того, что здоровался с абсолютно каждым жителем. Запрещал продавать водку. Был здесь «притончик». Пришлось пообщаться с девушками, которые этим занимались, чтобы ни в коем случае не распространяли алкоголь. Теперь местные мне иногда то абрикос принесут, то еще чего-нибудь со своего огорода. Люди почувствовали, что на смену хаосу войны приходит порядок. Это вселяет в них доверие. Люди напуганы. Многие из них ждали Путина. Как их убедить? Только общением. Не пулей, а словом».
Прямой свинцовый взгляд военного действительно даже визуально вселяет уверенность. Но воспоминаниями он делится неохотно. По большей части на войне пан Хоменко видел беду, о которой ему рассказывать не хочется. Здесь и на земле, и на море, и в самих людях борются разные стихии. Как и радиоволны, то российских, то украинских станций.
После вкусного обеда (аспект очень важный на фронте) мы отправились к танкистам. Их позиции спрятаны подальше от самой линии фронта. Вооружение отведено на надлежащее расстояние согласно соответствующим договоренностям. Здесь мы познакомились с львовянином с позывным «Монар». Он является командиром отдельной танковой роты на приморском направлении. Молодой парень, у которого в подчиненных часто встречаются военные на несколько десятков лет старше его. Пока представители Генштаба общались с военнослужащими, «Монар» делился с «Днем» своими мыслями: «Относительно боеспособности танковых бригад я могу говорить по нашему направлению. За время, когда появилась договоренность не использовать тяжелую артиллерию, танки, мы существенно нарастили танковую мощь. И это касается не только техники. В личный состав пришли молодые контрактники. Их на сборах доучили старшие, ранее мобилизованные военные, передали опыт. Если говорить об учебе, то сейчас на практике ребята по контракту показывают показатели намного выше, чем были у мобилизованных. Это непрерывный процесс обучения. Приходят новые — старые их учат и так далее. Идет постоянный процесс накопления опыта. Учения у нас проходили на Широком лане, начиная со слаживания экипажей и заканчивая бригадным слаживанием — от теории к практике. Как говорят — тяжело в учебе, легко в бою. В бою легко не бывает, но готовым нужно быть ко всему. Наше подразделение на Широком лане использовалось в качестве общевойскового резерва, то есть бригады работали по всему фронту. Результатами учений я лично доволен».
ДАДИМ ОТПОР
Факт отвода тяжелого вооружения, притом что постоянно появляется информации о наличии танков у врага вблизи линии разграничения, вселяет обеспокоенность. Успеем ли отреагировать, если противник начнет наступление?
«Если состоится наступление врага, то здесь нельзя голословно говорить, как легко или эффективно мы сможем его отбить, — отвечает «Монар». — Все будет зависеть от местности потенциального прорыва, погодных условий и т.п. Тем более когда идет речь о наступлении, то противник для атаки с самого начала предусматривает преимущество своих сил один к трем — то есть против каждого из наших танков будет стоять три их. Лишь при таких условиях они будут наступать. На каждую роту будет как минимум наступать батальон. Сам я убежден, что мы сможем им дать отпор. И убеждает меня в этом ряд факторов. Первое то, что мы нарастили соответствующую мощь. Мы в совершенстве знаем местность и рассматриваем целый спектр возможных сценариев развития событий».
Не обошли мы в беседе уже классическую тему стандартов НАТО и насколько чувствует обычный боец на себе их внедрение. «Монар» отметил: «Если вы заметили, у нас по большей части среди командиров молодые ребята. Молодые больше тянутся к современному, впитывают, как губка. Поэтому, когда говорят о стандартах НАТО, о новых способах ведения боевых действий, они буквально загораются этим. Старшие офицеры, конечно, имеют большой опыт и много чему нас уже научили. Но они автоматически тянутся еще к той советской системе. Молодые ребята, включая и офицеров, и личный состав, с большей перспективой смотрят на стандарты НАТО. Очень приятно, когда старший по возрасту офицер умеет дать экзамен самому себе, пересмотреть свои шаблоны и соответственно адекватно смотрит на новые вызовы. Все же необходимо совмещать бесценный опыт старших офицеров и свежее виденье «новой крови» военных. Не будем забывать, что идет не просто война, а война гибридная, в которой враг смешивает краски, умышленно пытается исказить восприятие в целом действительности и таким образом выиграть прежде всего за счет, с одной стороны, блефа, а с второй — грубой силы».
«Что касается стандартов НАТО, то я могу с уверенностью сказать, что военные чувствуют перемены, — продолжает «Монар». — Начнем даже с элементарного, но важного момента — суточных сухих пайков. То, что было раньше, и сейчас просто сравнить невозможно. Это просто небо и земля. Сейчас ребята даже удивляются, что эти сухие пайки уже горячие и не нужно никаких костров жечь. И главное — от них не болят желудки. Это деталь, но она очень важна. Постепенно требования к быту военному повышаются. Это же касается и боевого сектора. Очень много дают нам, в частности, общие учения».
Вообще вопрос вступления в НАТО и соблюдение стандартов НАТО — это вещи безусловно взаимосвязанные, но не настолько, как это иногда доносится. Существуют страны, которые являются членами Альянса, но до сих пор так и не достигли стандартов НАТО в полной мере. Мы же являемся страной, которая четвертый год противостоит российской армаде.
«Здесь есть позиции, где мы не только слышим, о чем говорят на той стороне, но и видим, как там борщи варят, — уточняет «Монар». — В такой ситуации, когда враг смотрит на тебя в упор, очень важна волна патриотизма. Это неуловимый подъем, который трудно описать без пафоса. Парни на этом и держатся. Здесь уже никакими стандартами не измеряешь этот аспект. Важный момент: мы не захватчики. Мы обороняемся. И это наш плюс».
ПОЛТОРЫ НЕДЕЛИ СПЕЦКОР «ДНЯ» ВАЛЕНТИН ТОРБА ВМЕСТЕ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ГЕНШТАБА НАХОДИЛИСЬ НА ПЕРЕДОВОЙ НА ПРИМОРСКОМ НАПРАВЛЕНИИ. ЗДЕСЬ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И КУРОРТНАЯ ПАСТОРАЛЬ ГРАНИЧИТ С ВОЙНОЙ, КОТОРАЯ ПРОЧНО ВЦЕПИЛАСЬ В ЭТОТ НЕКОГДА МИРНЫЙ КРАЙ
Мощь танка, к сожалению, невозможно передать на фото. Он всегда кажется меньше, чем на самом деле. В завершение разговора мы спросили в «Монара», почему он связал себя с этим великаном, на что он ответил: «Танк — это ударная сила ВСУ. Как говорил один генерал, танк — это кулак, который выбьет зубы любому врагу. Моя душа лежит к танку. Больше, чем к стрелковому оружию. Люблю силу, мощь. Если научиться правильно руководить этой мощью, то можно эффективно защищать свою страну. Наполеон очень любил пушки, артиллерию. Если бы он жил сегодня, то, убежден, что так же полюбил бы и танк».
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
Возвращаясь с фронта, я и представители Генштаба на пути к Киеву делали свой «разбор полетов», поделились впечатлениями и мыслями.
«Работа нашей группы своей цели достигла, — говорит «Дню» старший офицер отдела оперативного психологического сопровождения подполковник Сергей Черевичный. — Нам, в частности, удалось наладить коммуникацию между солдатами и руководящим звеном высшего штаба. Приятно, что военные полностью доверяли нашей группе. Не было лишних подозрений или закрытости. Это позволило глубже ознакомиться с проблемами военных и максимально помочь. Солдаты рассказывали о быте, об отношениях со своими командирами, задавали вопросы правового и организационного характера — от особенностей прохождения службы до социальных гарантий от государства. Много моментов было решено прямо на месте. Для нас особенно приятно то, что барьер между высшим штабом и рядовыми военными таким образом размывается. От этого значительно повышается эффективность коммуникации. Таким образом наш девиз «услышать, поддержать, помочь» реализуется на практике. Вот мы сейчас уже в Киеве, а к нам и до сих пор обращаются солдаты. Звонят, пишут в Viber, благодарят и держат в курсе решения их вопросов. Нас на фронте действительно ждут с распростертыми объятиями. Этой работой мы занимаемся уже два года и планируем следующие поездки для того, чтобы ни один уголок фронта не остался вне поля зрения».
Командировка на линию фронта приморского направления подошла к концу. Но, к сожалению, газетные полосы не смогут вместить всех впечатлений и наблюдений от полуторанедельного вояжа по казармам и окопам, где жизнь имеет особый темп и привкус военных завтраков, блиндажной земли и металла оружия. Стоит отъехать от позиций на десяток километров, как о войне напоминают только блок-посты. Столица же вообще встречает вечерними огнями и каким-то непрерывным праздником, что погружает в другой параллельный мир беззаботности на фоне ежесуточных сводок с фронта о раненых и потерях.
