Тема инноваций на протяжении последних лет — словно золотая жила для посвященных в эту тему, а больше для тех, кто, как говорят, «слышал звон, да не знает, где он». Существует множество определений термина «инновация». Но для практического понимания и использования я бы предложила под «инновацией» понимать получение позитивного результата от обновления предыдущей деятельности в широком понимании этого процесса и его последствий.
На словах инновационная экономика, с одной стороны, — национальный приоритет. И на этом общее представление о ней — заканчивается. Потому что, с другой стороны, для одних — это научная деятельность. Однако для большинства в условиях роста отдачи от доли отечественной сырьевой экономики и одновременного процесса деиндустриализации инновации представляются синонимом науки и внедрения в практику ее достижений.
Но это не очень точно. Ведь развивая науку, государство инвестирует средства в получение нового знания. А вот через инновации она превращает знания в деньги. Следовательно, под инновациями следует понимать создание новой ценности, которая вызывает интерес у потребителей, которые за эту новую ценность готовы платить. Но парадокс заключается в том, что источником инноваций не всегда является знание, полученное в процессе научных исследований. Ведь реальность такова, что в нынешней конкурентной борьбе тот, кто создал новое знание, не всегда является победителем. Выигрывает преимущественно тот, кто первым почувствует уже полученное новое знание, с выгодой приобретет его и эффективно применит на практике.
И в этой связи многочисленные фактологические упражнения авторов относительно пропаганды и защиты инноваций страдают односторонностью. Действительно, украинский бизнес преимущественно местечковый. Ему не интересны глобальные процессы и реальность разрушения остатков потенциала страны. По уровню технологичности наша промышленность на треть отстает от показателей Евросоюза, а по доле экспортированной хай-тек-продукции отстает в четыре-восемь раз, по энергоэффективности — в десять, новые технологии в приросте валового внутреннего продукта составляют 0,7 процента на фоне 60—90 процентов в развитых странах. Представляете, какой разрыв — 0,7 и 60—90 процентов!
Мы в глобальном рейтинге инновационности заняли 50-е место, причем только по отдельным компонентам индекса, а в рейтинге глобальной конкурентоспособности — 85-е из 138. Это при том, что мировые расходы на исследование с 1998 года по 2013 год выросли в западных странах — в два раза, в Южной Азии — в 4,4 раза. А у нас за годы независимости количество исследователей в отрасли технических наук снизилось в 3,5 раза, освоение новых видов техники сократилось в 14,3 раза, а часть инновационно активных промышленных предприятий — в пять раз.
И на этом фоне чрезвычайно характерная украинская реакция на возможный выход из этой позорной ситуации. Как свидетельствует анализ публикаций в средствах массовой информации, авторы преимущественно пропагандируют общие постулаты вместо конкретных вещей. Например, предлагается выбрать направление, изучить тенденции, правильно масштабировать измененный аспект бизнеса, мобилизовать сотрудников компании на инновации; чтобы стать драйверами инноваций, сотрудникам необходимы инновационное поведение и культура, свежее мышление и инновационное лидерство топ-менеджеров и так далее. И, разумется, привлекать людей из бизнес-стратегии на этапе разработки любых потенциальных инноваций.
А как же обойтись без международных консалтинговых компаний?! Они, по убеждению авторов, кроме аудита, могут предоставить услуги по разработке стратегии, поиску подрядчиков, сопровождению процесса выполнения работ и внедрения инноваций. Но их услуги — не из дешевых. А потому предлагается, чтобы департаментам развития крупных компаний поручать поиск возможностей для улучшения разных аспектов работы организации. Более чем странное предложение, ведь это их первоочередной долг.
И в таких предложениях — тоже местечковость мышления. То есть действовать уже в сформированной реальности, а не создавать новую — более масштабную, которая бы охватила все составляющие проблемы. От местечковости мышления почти не слышно голосов о том, что у страны, которая перестает быть источником знаний, нет достойного будущего. А в этой связи самая важная государственная задача заключается в финансировании науки.
В то же время финансирование науки и организация инновационной экономики — это две тесно связанные и взаимодополняющие разные задачи. Инновационная деятельность не ограничивается только научно-исследовательскими и конструкторскими разработками и производством продукции. Производными могут быть инновации относительно управления персоналом, продвижения продукции и услуг, новых бизнес-моделей, что на тактическом уровне создает конкурентные преимущества. Эти вещи объединяет главное — новые решения, основанные на новом знании, которые создают новую ценность для потребителей.
А для этого нужно преодолеть невероятный разрыв между хоть и слабым, но все же создаваемым у нас новым знанием и уровнем развития промышленного производства. Если практически отсутствует промышленная база, способная использовать новые знания, нельзя говорить о создании условий для инвестиций. Потому что в таких условиях новое знание девальвируется или становится источником инвестиций в других странах.
Итак, приоритетной задачей является создание современной промышленности, которая обеспечит реальный спрос на инновации и обеспечит почву для инновационного развития экономики. Новая индустриализация означает не только замену устаревших основных фондов в традиционных отраслях промышленности, но и строительство новых отраслей с высокой производительностью труда и высокой добавленной стоимостью.
Но я понимаю сложность реализации такой задачи, когда стратегический заокеанский партнер видит Украину только как аграрное государство.
