Исполнилось 67 лет со дня победы над гитлеровской Германией, а не за горами — 67 лет со дня победы над Японией — самым сильным союзником Гитлера во Второй мировой войне. О Японии тех лет мы знаем намного меньше, хотя горький и страшный опыт, связанный с японской войной, не менее интересен и полезен. Взять такое поразительное явление, как летчики-камикадзе. Отказываясь от чего-то однозначно опасного, мы иногда говорим «найдите другого камикадзе», но какими были на самом деле эти летчики-смертники, не очень представляем.
«Из четырех тысяч японских пилотов-камикадзе, погибших в боях с американским флотом в 1945 году, у трех тысяч еще молоко на губах не обсохло. Им было от 17 до 21 года, когда они поднимались со своих аэродромов, чтобы никогда не вернуться домой...» — пишет швейцарский журнал «Ди Вельтвохе». Одну четверть из этих смертников составляли студенты японских университетов, которым правительство досрочно выдавало дипломы. Не в последнюю очередь это делалось для того, чтобы cберечь для настоящих воздушных боев опытных кадровых пилотов. Да и называть камикадзе героями, наверное, не стоит, хотя бы потому, что многие из них становиться таковыми не хотели. Вопрос, как и почему они добровольно соглашались идти на неминуемую смерть, заслуживает тщательного исследования.
В отличие от сегодняшних исламских смертников-террористов, которым их деяния якобы открывают врата в рай, пилоты-камикадзе, например, не знали, что их ждет «после». Ни одна из исповедуемых в то время в Японии религий не открывала им перспективу реинкарнации. Во Вторую мировую японцы уже не были поклонниками буддизма, а cинтоизм обращал взгляд людей на земные проблемы. Самая высокая награда, на которую мог рассчитывать японский смертник, — это символическое перевоплощение в ветку цветущей несколько недель вишни у национального комплекса-памятника Ясукуни. И еще, что очень важно, японские камикадзе в отличие от сегодняшних террористов, в том числе и от тех, кто 11 сентября взорвал в Нью-Йорке Всемирный торговый центр, ни разу не атаковали используемые мирным населением высотные дома, транспортные магистрали, школы или университеты...
И все окажется лишь страшным сном...
Представление о том, что все японские пилоты-смертники были холодными, бесчувственными роботами, только и мечтающими, как бы им быстрее умереть за родину и императора, не совсем правильно, считает японский антрополог Эмико Огнуки из университета Висконсин-Медисон. Она долгое время собирала письма и дневники пилотов-смертников, а потом издала книгу «Дневники камикадзе», которая дает возможность заглянуть во внутреннюю жизнь пилота перед лицом надвигающейся смерти. Найденные и обнародованные Огнуки записи полны боли, отчаяния, страха. Окунувшись в них, можно почувствовать и понять, как эти отчаяние, боль и страх переплетались с чувством долга и осознанием необратимости происходящего. Семнадцатилетний летчик Хаяши Тагао пишет: «Смерть аморальна, жить — абсолютная обязанность». Восемнадцатилетний Ихида Хаяши за день до вылета: «Мама, я хочу ощутить твою любовь и ласку, как тогда, когда я был маленьким. Мне так хочется сегодня лежать в твоих руках и спать...» Накао Такинори: «Раз я когда-то родился, мне не хочется умирать». А вот что пишет в дневнике для своей маленькой дочки двадцатилетний Масахи: «Ясуко, когда я завтра поднимусь в воздух, твоя кукла будет со мной. Поэтому я уйду от тебя не в одиночестве. Если ты когда-нибудь себя спросишь: где мой папа? — скажи маме, чтобы она отвела тебя к вишням Ясукуни. Там ты сможешь меня встретить. А может, я завтра проснусь, и тогда все это окажется лишь страшным сном...»
Божественный ветер
А теперь немного истории. Чтобы узнать, откуда взялись камикадзе, шагнем назад в ХIII век, когда 70% населения нашей планеты находилось под пятой неукротимого Кубилайхана — внука Чингисхана. Чтобы расширить свое влияние, Кубилайхан, подчинив себе Китай, отправляет в 1274 году морскую армаду и тридцатитысячное войско в Японию. Монголам удалось быстро захватить несколько японских островов, но потом случилось непредвиденное. Ночью начался сильный шторм, и десять тысяч человек за нескольких часов утонули у японских берегов. За то, что тайфун сохранил их стране независимость, японцы назвали ветер-спаситель «камикадзе», то есть «божественный ветер».
Семьсот лет спустя, в октябре 1944 года, японское правительство заявило, что «страна опять оказалась в смертельной опасности». Но на сей раз рассчитывать на помощь тайфуна японские генералы не могли. У них оставалась единственная надежда на удар с воздуха при помощи специального ударного отряда пилотов-смертников, которым дали имя «камикадзе», то есть «божественный ветер». Вице-адмирал Такизиро, которого в Японии считают «отцом летчиков-камикадзе», сформулировал проблему следующим образом: «Я не думаю, что у нас есть еще какой-то иной способ выполнить стоящую перед нами задачу, кроме как обрушить вооруженный 250-килограммовой бомбой самолет особого типа на американский авианосец».
Билет лишь в один конец
Что происходит в голове камикадзе? Этот вопрос до сих пор занимает австралийского матроса Билла-Вильямса Стокера, когда он вспоминает, как октябрьским утром 1944 года вооруженный 200-килограммовой бомбой самолет врезался в надстройки крейсера «Австралия». Обломки фюзеляжа и загоревшееся топливо из бензобака разметало по палубе, но Биллу-Вильямсу и его крейсеру сильно повезло — подвешенная под самолетом бомба не взорвалась, и под его обломками погибло лишь 30 человек, включая командира корабля. Крейсер «ХМАС Австралия» стал первой целью нового, как говорили японцы, «чудо-оружия». С целенаправленного падения на палубу этого крейсера самолета с летчиком-смертником начался новый неизвестный до этого времени тип ведения боя. На протяжении следующих десяти месяцев камикадзе потопили 81, а повредили и на долгое время вывели из строя 195 больших кораблей. Их жертвами стали пять тысяч моряков союзников, а 15 тысяч были ранены. Готовность таким образом жертвовать собой превосходила всякое воображение американцев и их союзников. Среди моряков ходили слухи, что японцы приковывают летчиков-смертников к кабине цепями, что перед полетами их напичкивают психотропными веществами, что их спаивают, а самолеты заправляют лишь «на рейс в один конец».
«Если немцев учили убивать, то нас учили умирать»
Большинство студентов-камикадзе были на самом деле по духу либералами и задумывались об омерзительной сущности войны. В студенческие времена многие запоем читали Гете, Шиллера, Рильке, Достоевского, Томаса Манна, Шопенгауэра, Бальзака, Канта. Студенту Такенори Накао был близок Сократ: «В последних своих лекциях Сократ восхваляет жизнь саму по себе. Это помогает мне тоже больше хотеть жить, чем умереть, но смерть, к сожалению, неизбежна. Как все глупо. Мне только 23.» С таким мировоззрением студентам было адски тяжело переходить на казарменный образ жизни, тем более с одной-единственной перспективой — умереть. Известный в Японии историк Ирокава Дайкихи, которого минула судьба камикадзе, хотя он служил на одной из военно-воздушных баз, так описывает свою службу: «Меня тоже настолько часто били в лицо, что меня нельзя было узнать. Коллективные наказания из-за малейшего проступка были повседневным явлением. Нас часами заставляли сидеть на ледяной земле, солдат били палками до потери сознания. Моего друга избили так, что его пришлось отвезти в госпиталь, откуда он не вернулся. Если немцев учили убивать, то нас учили умирать в буквальном смысле этого слова...»
Действительно, первая лекция, которую преподносили в японской армии новобранцу, состояла из советов и обучения тому, как правильно покончить собой, как и куда (в основном под подбородок) прикладывать дуло оружия, чтобы смерть наступила моментально.
Шаг вперед
Набор в камикадзе проходил в японских университетах по одному и тому же образцу. Обычно высшие офицеры сгоняли студентов в огромный зал. После пылкой речи о патриотизме и долге подавалась команда: «Кто хочет добровольно записаться в ударный отряд камикадзе — шаг вперед!» Психологическое давление офицеров и групповая динамика, умноженная на традиции и кодекс поведения «идеального» воина, срабатывали однозначно. И не сделать шаг вперед становилось невозможным.
С первых дней обучения пилоты-смертники жили группами по шесть-семь человек в одном помещении, ходили вместе в столовую, у многих из них еще никогда не было девушки, у некоторых, как пишут исследователи, завязывалась гомоэротическая дружба. Повернуть назад в воздухе — означало бросить в беде друзей. Многие клялись друг другу умереть вместе. Иногда все-таки приходилось возвращаться на аэродром из-за плохой погоды или технических неполадок или потому, что не удалось обнаружить корабль противника. Но уйти от последнего полета не удавалось практически никому. Впрочем, американские моряки иногда наблюдали, как некоторые камикадзе пытались «дезертировать», делая посадку на воду, но все при этом тонули. Одного не хотевшего умирать пилота, попавшего в камикадзе из университета Васеда, после третьего возвращения на базу — он якобы опять не смог обнаружить цель — офицеры расстреляли сразу же после посадки...
