11 января президент РФ сообщил о готовности передать украинской стороне военные корабли, авиационную технику и бронетехнику, которые были захвачены в Крыму. «Открытость» Белокаменной поразила: Москва не против того, чтобы представители Вооруженных сил Украины прибыли в Крым для совместной работы. Более того, Кремль готов помочь осуществить транспортировку украинских кораблей в Одессу. В то же время было отмечено, что украинская военная техника находится «в плачевном состоянии», а также что «есть значительный боезапас, но он... транспортировке не подлежит, это опасно». И снова: «Мы готовы пригласить украинских военных, чтобы они приняли участие в утилизации этих боеприпасов». Все это вызвало активную дискуссию в СМИ. Не обошлось без политических эмоций и экспромтов.
Попытаемся расставить точки над «і» этого «жеста доброй воли» северного соседа. Захваченные Россией весной 2014-го боевые корабли и вспомогательные суда ВМС Украины расположены возле флотских причалов в Крыму. На них затерты украинские бортовые номера и подняты Андреевские флаги. Боевой корабль или вспомогательное судно постоянно находятся в морской воде, которая по отношению к корпусу, вооружению и оборудованию является агрессивной средой. Морская вода приводит к коррозии металлического корпуса и конструкций — это требует ежегодного докования — ни одного за прошлые годы не было. Без этого корабли могут просто начать тонуть у причала. Другой аспект. Если на боевом корабле хотя бы раз в неделю не проводится проворачивание вооружения и технических средств под электрическим напряжением, то очень быстро падает сопротивление изоляции с цепной реакцией по выходу из строя электроники, электромеханических систем и механизмов. Четыре года холодного состояния корабельного состава, который по заявлениям из Кремля «никем не обслуживался», к сожалению, коррелируют с озвученным «плачевным состоянием».
Еще один аспект. Вспоминаю прием кораблей и судов, которые отошли Украине после распределения Черноморского флота бывшего СССР. Тогда на ряде кораблей, которые передавались нашим ВМС российскими моряками, часть механизмов были заменены на неработоспособные или просто сняты. Ставились внутренние пробки на топливной и донно-забортной арматуре. Имели место вколотые шпильки в корабельные кабельтрассы. При подаче напряжения через такие кабели продолжительный ремонт кораблю гарантирован. Как показывает опыт, «братская дружба» в состоянии еще и не на такое. Командующий ВМС ЗС Украины публично отметил использование наших кораблей в Крыму в качестве «доноров»...
Несколько слов об «опасном» украинском боезапасе. В действительности в Крыму остались запасы работоспособных корабельных боеприпасов ВМС Украины, которые еще могут послужить. На базах и складах полуострова также содержатся пригодные боекомплекты для боевых машин и стрелкового оружия, которые были заложены для войск береговой обороны ВМС Украины. Дальше — еще интереснее. Есть там также ракеты, в частности противокорабельные «Термит-Р». Конечно, они не новые. Но возможности поражать надводные корабли на расстоянии до 80 км не утратили. Несут в себе полтонны взрывчатки, так называемой морской смеси. Суровое морское оружие. Есть зенитные ракеты с неисчерпанными сроками эксплуатации и противолодочные боеприпасы. Отдавать все это явно не в планах Кремля. Почему-то в настоящий момент в Москве считают, что передача может касаться лишь кораблей, авиации и бронетехники без военной инфраструктуры и запасов в Крыму, то есть военных городков, причального и паркового фронта, полигонов боевой подготовки, баз и складов, вооружения, боеприпасов и военного имущества. В 1993—1995 годах, когда делили бывший советский ЧФ, в Кремле думали с точностью до наоборот...
Горький исторический опыт показывает, что за внезапной «открытостью» северного соседа, его «жестами доброй воли» скрыта жесткая геополитическая прагматика. Скорее всего, этот пиар-ход, рассчитанный на быструю эмоциональную политическую реакцию, будет иметь продолжение. Кремль снова играет гибридными картами против Украины, сейчас в этой геополитической игре — море, и ставки высоки. Ближайшая геополитическая цель этих действий — смягчение западных санкций, закрепление силовой монополии в Черноморском регионе, где Украина — как кость в горле, и усиление влияния в восточном Средиземноморье. Даже если представить, что завтра придет официальная нота о готовности России к передаче кораблей и военной техники, то российский гибридный подход, ориентированный на символизм и процесс, все равно будет являться определяющим. Символизм будет формировать «миротворческое» лицо России с направлением на смягчение болезненных для Кремля западных санкций. Процесс будет играть на истощение и диаметрально отличаться от публично провозглашенной цели — за многочисленными заряженными Кремлем на нулевую толерантность относительно предложений Украины рабочими встречами с завидной последовательностью будет посылаться гибридный месседж Западу: «Смотрите, мы предприняли шаг навстречу, инициировали передачу вооружения и техники, а украинская сторона не хочет конструктивного сотрудничества». Не следует исключать российские «закладки» в двусторонние документы наподобие «после вывода определенного в соглашении вооружения и военной техники из Крыма в Украину стороны считают вопрос претензий со стороны Украины к России снятым».
Конечно, в Крыму остались корабли, которые потенциально могли бы еще послужить Украине, в первую очередь большой десантный корабль «Константин Ольшанский», корветы «Тернополь» и «Луцк», ракетный корвет «Приднепровье». Это также касается истребителей Миг-29, которые были восстановлены в 2011—2012 годах, и другого вооружения. Но если Украина согласится на предложенную «передачу» — возникновение нового поля многолетней волнообразной гибридной войны против Украины может стать реальностью. В этом контексте целесообразно вспомнить опыт и уроки распределения ЧФ бывшего СССР — дежавю гарантированно. Первый этап — Кремль будет пытаться задать тон в этой игре, сначала отдать обветшалое и неработоспособное с нулевым боевым потенциалом, чтобы освободить причалы, капониры и складские помещения для собственных потребностей, в то же время нагрузить оборонный бюджет Украины ненужными ей расходами. После этого предсказуемым становится второй этап — затягивание: тон переговоров со стороны Москвы будет меняться, предложения Украины — игнорироваться, опять же директорий — на Запад: «Россия хочет мира и примирения, для этого готова бескорыстно помочь, но Украина не хочет — для чего тогда ее поддерживают на Западе и налагают санкции на Россию?» Классический московский подход с подменой содержания формой и причины поводом.
Флот и флотская тематика всегда были и остаются ключевым элементом юго-западной политики Москвы. Следует признать, что в принципах государственной политики России в области военно-морской деятельности на период до 2030 года (крайняя редакция этого документа утверждена в июле прошлого года) Черному и Азовскому морям, восточному Средиземноморью отводится крайне важная роль. Украина в этой политике — на радаре. Ряд ключевых положений этого документа активно реализуется в рамках юго-западной политики России: осуществляется развитие межвидовой группировки войск (сил) в аннексированном Крыму, в первую очередь систем ударного и оборонного ракетного оружия дальнего действия, подводных и надводных сил, авиации и амфибийной компоненты, наращивание подготовки и операционной деятельности сил Черноморского флота. Цель — обеспечить силовое доминирование России в Черноморском регионе, а также постоянное военно-морское присутствие в Средиземном море. Заслуживает внимания стремление РФ до 2030 года закрепиться на втором месте в мире по военно-морским возможностям.
К сожалению, официально утвержденной военно-морской политики в нашем государстве нет. Нет политики — нет концепции развития Военно-Морских сил. Есть системные наработки — «День» писал о разработанной в 2015-м концепции развития ВМС Украины, но... она так и не была утверждена, ждет лучших времен. В реалиях работает зловещий ручной режим. Как следствие, уязвимость Украины на море никуда не исчезает. Имеем крайне несбалансированные ВМС с огромной береговой компонентной и около полусотни кораблей и судов, среди которых выполнять актуальные боевые задания в море могут считанные единицы. Огромное количество обветшалых и ненужных вспомогательных судов с нулевым боевым потенциалом годами стоит у причалов и выгребает львиную долю бюджета ВМС. Что-то строится для защиты на море, но далеко от актуальных боевых возможностей. И уже полгода не можем получить от партнера подаренные корабли...
То есть нашему государству как воздух нужна собственная военно-морская политика. По крайней мере, пять определений целесообразно считать базовыми для нее.
Первое — реальные и потенциальные военные угрозы Украине, направленные против ее территориального моря и приморской инфраструктуры, суверенных прав на владение акваториями исключительной морской экономической зоны и континентальным шельфом.
Второе — принципы военно-морской деятельности в мирное время и особый период, приоритеты развития военно-морского потенциала, боевых возможностей Украины на море на базе интегрированных и высокотехнологических боевых систем.
Третье — задачи формирования оперативных военно-морских возможностей: в краткосрочной перспективе —ассиметричных, направленных на сдерживание угроз с моря и гарантированную защиту морской инфраструктуры государства и свободы мореходности в литоральных водах; в среднесрочной перспективе — сбалансированных, направленных на решение всего спектра задач защиты национальных интересов и обороны государства на море.
Четвертое — основной стратегический способ обороны Украины на море в случае нарушения ее суверенитета и территориальной целостности, внезапного нападения или агрессии с моря — быстрые, адекватные и взаимосогласованные действия всех составляющих Сектора безопасности и обороны Украины при ведущей роли активов Военно-Морских сил Вооруженных сил Украины, в том числе на опережение, для принуждения агрессора остановить конфликт на ранней стадии его возникновения на выгодных для Украины условиях.
Пятое — место и роль гражданской составляющей государственного и негосударственного сектора в военно-морской политике, требования к ней, военно-техническая политика в военно-морской области на основе национального государственно-частного партнерства и кооперации с ведущими западными производителями морского вооружения.
Хотелось бы на четвертом году войны увидеть утвержденные на государственном уровне принципы военно-морской политики Украины и концептуальные документы по развитию национальных ВМС. Без этого и в дальнейшем будет существовать риск эмоциональных политических экспромтов на тему моря и национального флота, с подогревом или без подогрева Россией, что не является нормальным в вопросах обороны и безопасности государства. «Украина будет считать захваченные Россией в Крыму объекты военной инфраструктуры, корабли, вооружения, военную технику и боеприпасы неотъемлемой частью других национальных активов, незаконно изъятых во время российской оккупации Крыма. Украина активными политико-дипломатическими мерами в рамках деятельности международных организаций по вопросам безопасности и аргументированными юридическими действиями в международных судебных инстанциях будет требовать возвращения нелегально аннексированного Россией полуострова в состав Украины, полной компенсации Россией нанесенных Украине убытков в связи с оккупацией ею Крыма», — такое положение может быть элементом военно-морской политики государства относительно его вооружения и военной техники в аннексированном Крыму. Конечно, могут и должны быть другие — всесторонне обоснованные, конкретные и четкие. Например: «Украина всячески будет поддерживать национальные высокотехнологические инновационные разработки по созданию новейших эффективных систем морского вооружения, будет развивать военно-техническое сотрудничество с ведущими западными производителями таких систем». В целом, государственная военно-морская политика — это не набор политических лозунгов и эмоциональных высказываний. Это всесторонне обоснованные принципы защиты морских интересов страны на основе долгосрочного предвидения с сценарной инвариантностью и стратегическими шагами на опережение.
В любой морской стране военно-морская политика выполняет важную роль имплементационного коридора для государственных служащих — гражданских и военных. Под ее реализацию государством планируется и направляется соответствующий оборонный бюджет, так как каждое слово в states naval policy должен найти измерение в конкретных военно-морских возможностях, оперативных и боевых. Военные должны знать и понимать государственную военно-морскую политику, так как они ее реализуют на практике. Без нее трудно выстроить целостные, системные и целенаправленные действия не только в командовании ВМС, но и на всех уровнях военного управления, военный руководитель будет или ставить задачи подчиненным, базируясь на собственном усмотрении, опыте и мировоззренческих принципах (при этом вероятность действий наподобие «кто — в лес, кто — по дрова» высока), или пассивно будет ожидать руководящих указаний сверху. В обоих вариантах последствия негативны...
