Спектакль поставил Кирилл Кашликов в столичной Русской драме. «Главный герой «Загадочного ночного убийства собаки» (душевно— терапевтической истории) — 15-летний аутист Кристофер Бун, сумевший вернуть своим близким утраченную любовь.
В программке к спектаклю приведены слова постановщика: «Для меня это история о поиске главного назначения человека? Зачем мы живем? В чем смысл»?
Последнюю фразу можно было бы продолжить где-то еще и так: «В чем смысл театра, в котором мы живем? В чем смысл этой огромной сценической коробки, такой глубокой, что какие-то важные тихие истины отсюда придется выкрикивать? Как здесь поставить эту, по сути, камерную пьесу? Как обжить это пространство»?
За решение этой проблемы Кирилл Кашликов взялся с той трогательной старательностью, которая свойственная добросовестным дебютантам — при том, что это не первая его постановка. Несомненная удача спектакля — его визуальное решение от «Front Pictures» (это та же студия инновационных AV-технологий, которая делала эффектное визуальное оформление выступления Джамалы на Евровидении). Поэтому пространство у Кашликова вышло обжитое и живое, переменчивое, иногда ироническое, а иногда драматичное и страшное. Здесь видеоэффекты точно стыкуются с реальными вещами (когда, например, на экране опадают буквы — а с колосников тем временем падает настоящая бумажная лавина неотправленных писем).
Еще одна удивительная находка этого спектакля — массовка (пассажиры на вокзале или какие-то существа из внутреннего мира аутиста). Кажется — пустяк, но редко приходится видеть такую массовку, как здесь. Она фантастическая, она словно возникает каждый раз ниоткуда и каждый раз иным образом, так, что почти не удается зафиксировать момент ее появления на сцене, это даже сильнее видеоэффекта, потому что делается живыми людьми (хореография Ольги Голдис).
Читатель имеет право, наконец, спросить: почему здесь пишется о вещах хотя и важных, но таки второстепенных, и еще ни слова до сих пор не сказано об актерах? А вот почему. Это тот случай, когда рецензент останавливается в отчаянии и растерянности перед простым секретом актерской достоверности. В роли Кристофера — Евгений Щербань. У этого молодого артиста есть дар «присвоения» роли — он живет на сцене так, что вам кажется, будто именно для этой роли и родился. Здесь есть эффект открытия, взрывного дебюта, хотя, как и у Кашликова, у Щербаня это вовсе не дебют. Его Кристофер иногда напоминает отрока Варфоломея из известной картины живописца М. Нестерова, но также еще — Маленького принца и Тома Сойера. Да, Кристофер аутист — но об этом вспоминаешь лишь мимоходом, и то где-то в антракте.
В других ролях — несколько первостепенных артистов: Наталья Доля (мать Кристофера), Александр Кобзарь (его отец), Наталья Кудрявцева (миссис Александер), Александра Ена (миссис Ширз). К сожалению, пьеса не слишком благоприятна для этих персонажей. Для драматурга они, кажется, прежде всего носители определенной информации, важной для развития сюжета. Они могут выходить на сцену с целыми монологами — но на деле каждый их выход чисто служебный, как «кушать подано». Возможно, здесь К.Кашликову стоило придумать какую-то хитрость, что-то «оживить». Однако режиссер положился на то, что публика и сама прочитает все как следует без лишнего раскрашивания. И не прогадал: спектакль сразу стал хитом Национального театра русской драмы им. Леси Украинки нынешней весной, на него действительно трудно попасть (следующий показ состоится 24 мая).
