Документы в том числе касаются переговоров Клинтона и Ельцина. В Кремле тотчас поспешили заявить, что с ним это рассекречивание не согласовывали. Вполне возможно, что не согласовывали, но никаких протестов из Москвы не последовало, значит, никакого ущерба для себя в этой публикации там не видят. Самое интересное в этих бумагах — это рассказ Ельцина про то, как он сделал Путина своим преемником.
В телефонном разговоре с Клинтоном, который состоялся 8 сентября 1999 года, российский президент охарактеризовал Путина следующим образом (далее в обратном переводе с английского): «В ближайшие несколько дней у Вас будет встреча с г-ном Путиным. Я бы хотел сейчас вкратце рассказать Вам о нем, чтобы Вы поняли, что он за человек. Я много думал о том, кто может быть следующим президентом России в 2000 году. К сожалению, в то время я не мог найти ни одного подходящего кандидата. В конце концов, я встретил его, Путина, и изучил его биографию, его интересы, круг его знакомств и т. д. и т. п. Я выяснил, что он надежный человек, хорошо разбирающийся в тех вопросах, которые лежат в сфере его компетенции. В то же время, он скрупулезный и сильный человек, очень коммуникабельный. И он легко может установить хорошие отношения и контакт с теми людьми, которые являются его партнерами. Я уверен, Вы найдете в нем в высшей степени квалифицированного партнера. Я очень сильно убежден, что он победит на выборах 2000 года. Мы работам над этим соответствующим образом».
А когда Ельцин и Клинтон встретились лично 19 ноября 1999 года в Стамбуле, американский президент спросил российского коллегу: «Кто выиграет выборы?» И Ельцин уверенно ответил: «Путин, конечно же. Он будет преемником Бориса Ельцина. Он демократ и он знает Запад». «Он очень сообразительный», — заметил Клинтон, уже успевший пообщаться с Путиным. «Он жесткий человек, — продолжал Ельцин. У него есть внутренний стержень. Он внутренне жесткий, и я сделаю все возможное, чтобы он победил на выборах — в рамках закона, конечно. И он победит. Вы будете делать дело вместе. Он продолжит ельцинскую линию на демократию и экономику и расширит контакты России. Для успеха у него есть энергия и мозги».
Что ж, многие качества Путина Ельцин подметил довольно точно. Его преемник действительно неплохо разбирается в тех вопросах, которые относятся к сфере деятельности ФСБ, будь то вербовка, психологическая обработка собеседника, добывание и анализ информации, создание психологических портретов союзников и противников, борьба против диссидентов (оппозиции) с помощью провокаций, шантажа, убийств, спецпсихбольниц, депортаций и т. д., дезинформация российской и зарубежной общественности, субсидирование терроризма за рубежом, подрывные действия против неугодных правительств и другие «активные мероприятия». То, что он коммуникабелен и легко может установить дружеские контакты со своими собеседниками, тоже подтвердилось. Путин без труда завязал отношения со многими влиятельными западными политиками и до поры до времени успешно пудрил им мозги. Знание Запада бывшему резиденту КГБ в Дрездене, равно как и хорошее знание немецкого языка, очень пригодились. Жесткость и энергичность тоже оказались присущи Путину, в первую очередь, по отношению к своим политическим противникам внутри России (впрочем, в случае эмиграции он тоже старается оппозиционеров достать). И контакты с Западом ельцинский приемник до определенного времени расширял. Только после агрессии против Украины в 2014 году пошел обратный процесс, хотя Путин все равно старается компенсировать дефицит общения с первыми лицами западной политики контактами с маргинальными западными политиками ультраправого и ультралевого направления и с лидерами недемократических режимов Азии. И мозгами Путин неплохо работает, но только в плане укрепления личной власти и богатства.
Силу же Путин понимает прежде всего как право сильного, и только в этом смысле его можно назвать сильным человеком. Парадоксально, но Владимир Владимирович, вполне вероятно, даже доволен, что американцы рассекретили переговоры между Ельциным и Клинтоном по поводу его скромной персоны. Ведь именно таким, каким его охарактеризовал Ельцин, Путин хотел бы предстать в глазах западной общественности, и над созданием именно такого образа президента «на экспорт» усиленно работает российская пропаганда. Кроме того, те не очень многочисленные ельцинисты, которые имеются в России, еще раз трижды подумают, прежде чем примыкать к непримиримой оппозиции. Во всяком случае, никакого ущерба имиджу Путина нынешняя американская публикация не наносит. Если чей имидж и страдает, то имидж Ельцина.
Что же касается демократии, то, по крайней мере, при жизни Ельцина, Путин старался делать вид о своей приверженности демократии, только не простой, а суверенной. А вот после смерти первого президента РФ преемник перестал так часто говорить о демократии, почему и термин «суверенная демократия» исчез из употребления за ненадобностью.
В разговоре 21 апреля 1996 года, накануне президентских выборов, Ельцин просил Клинтона не верить коммунистам и предупреждал, что они «хотят убрать границы между бывшими советскими республиками. Они хотят вернуть Крым, они даже рассуждают о возвращении Аляски». На самом же деле аннексировал Крым отнюдь не коммунист Зюганов (хотя он эту аннексию горячо поддержал), а ельцинская креатура Путин. И он же не слишком соблюдает постсоветские границы, что доказывается отторжением от Украины Крыма и части Донбасса, а от Грузии — Абхазии и Южной Осетии (Ельцин, по крайней мере, не шел на формальное признание независимости этих двух самопровозглашенных республик, хотя отделялись от Грузии они при его активном участии). Правда, на Аляску Владимир Владимирович вряд ли позарится, поскольку не горит желанием встретиться с вооруженными силами США, имея горький урок.
Наверное, Борис Николаевич все-таки плохо разбирался в людях. А, может быть, его особенно не заботило, какие внешнеполитические авантюры затеет приемник. Главное — чтобы не допустил к власти тех, кто может затронуть личное благополучие его, Ельцина, и его семьи. И в этом отношении Путин не подвел. Не хотелось бы верить именно в такой ход мысли первого российского президента, но исключать его нельзя.
Борис СОКОЛОВ, профессор Москва
