Предоставление Вселенским патриархатом Томоса об автокефалии православной церкви в Украине — событие историческое и масштабное. Оно будет иметь тектоническое значение не только для украинского, но и мирового православия. Во-первых, восторжествует историческая справедливость, во-вторых, Украина станет независимой не только в политическом, но и духовном смысле, в-третьих, Русская православная церковь утратит свои позиции, которые она приобрела и удерживала ранее при помощи силы, обмана и интриг. Недавний приезд патриарха Кирилла в Минск, где впервые прошел Собор РПЦ, запомнился не только тем, что на нем было принято решение прекратить евхаристическое общение с Константинополем, но и отстранением от службы белорусского священника Александра Шрамко, который написал критический пост в адрес Кирилла, так как глава Русской православной церкви проявил «демонстративное презрение» к православным Белоруссии.
Ниже мы публикуем интервью с отцом Александром, которого записал журналист Артем Скоропадский. Но забегая наперед, от редакции хотим подчеркнуть, что да, действительно, государство и церковь должны быть отделены другу от друга. Собственно, это предусматривает и украинское законодательство. Но если вести речь об объединении православных в Украине, то, во-первых, сами священники, служа в разных церквях, в течение многих лет объединиться так и не смогли, хотя попытки были. Во-вторых, условием Вселенского патриарха Варфоломея в деле предоставления Томоса было обращение иерархов всех православных церквей в Украине, плюс — обращение от президента и парламента, что собственно и было сделано. В-третьих, подобная практика обращения светской власти к Константинополю была ранее и в других странах. К тому же, мы видим, что если бы не роль организатора и коммуникатора со стороны украинской власти, то процесс объединения мог еще затянуться до неопределенного времени.
14 октября на странице иерея Свято-Михайловского православного прихода в Минске Александра ШРАМКО появилась запись: «Нет, я понимаю, конечно, что мыть ноги бомжам — это напряг. Но есть же такие простейшие вещи, которые не требуют никакого подвига. Даже ничего не стоят. Но ценятся высоко. Может, кто-то из окружения патриарха Кирилла подскажет главе РПЦ... Вот тебя ждут не один час на улице. Тебя. Ждут. Еще. Не так много, как в былые годы. Но все же кто-то приходит. Кому-то ты интересен. Даже если не пускают в собор, куда вход только по пропускам. Они пришли и будут весь вечер стоять на улице, довольствуясь трансляцией на экран. Как будто они и так не могут насмотреться подобного на каком-нибудь «Союзе». Почему не дать им минимальный живой контакт? Почему нужно подкатывать на машине к самым вратам собора и, выйдя из нее, даже не обернуться? Неужели так трудно выйти хотя бы за 100 или 50 метров и пройти несколько десятков шагов, приветствуя и благословляя народ? Сказать несколько теплых слов, кому-то пожать руки? Ведь просто же... И выигрыш получишь несоразмерный... Не понимаю. Дожил до пенсии и не понимаю. Как будто специально... для патриарха народа, как и нет, зато для охранников он есть — но только лишь источник потенциальной опасности. Может, просто демонстративное презрение?».
С подробностей происшедшего начался наш разговор с Александром Шрамко.
«МЕНЯ ЗАПРЕТИЛИ В СЛУЖЕНИИ ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО Я РАЗМЕСТИЛ ФОТО ПРИЕЗДА КИРИЛЛА В МИНСК»
— Отец Александр, коротко для тех, кто не в курсе, что происходило, про вашу историю можно рассказать?
— Меня запретили в служении из-за того, что я разместил фото приезда Кирилла в Минск, он приехал на заседание Синода РПЦ на черной правительственной машине, там возле храма собрались верующие люди, он к ним не подошел, не благословил. Там было целое кольцо охранников, возле него. Я там тоже был, стоял и ожидал его. Эти фотографии я и разместил в Фейсбуке. Допускаю, что я, как священник, может чуть колкие комментарии допустил в социальной сети. На следующий день я должен был быть на освящении храма, где так же должен был быть патриарх Кирилл. Но ко мне сначала подошли охранники (те самые, которые на фото были), они сказали, что я «наделал делов», выставил патриарха Кирилла в неприглядном свете на весь мир, чем он очень недоволен. Я ответил, что всех патриархов во время визитов фотографируют, и тут нет ничего противоестественного или запрещенного. Я уже был готов к службе, но тут меня позвал митрополит (Павел (Пономарев) Патриарший Экзарх всея Беларуси — А.С.) и сказал: «Разоблачайтесь, снимайте крест, вы запрещены в служении». Вот такая короткая история.
— Официальные документы о вашем запрещении вы видели?
— Он сказал устно, потом, когда визит закончился, меня вызвали в управление экзархата и вручили указ о запрещении. Да, такой документ есть.
«Я КРИТИКОВАЛ ВНУТРЕННЕ ПОРЯДКИ В ЦЕРКВИ»
— Известно, что ранее вас уже запрещали в служении. Можете рассказать за что? Это было связано с политикой?
— Не совсем так, но в какой-то степени. Я, безусловно, оппозиционно настроен к нынешнему режиму, но вопрос был в отношении власти к церкви. В основном я критиковал внутренне порядки в церкви. Но в 2007 году принял участие в инициативе по изменению закона о свободе совести, который явно отрицательный, я против этого закона всегда выступал. Было у меня несколько критических публикаций по поводу этого закона. И в 2007-м году возникла инициатива за его пересмотр. Если кто не знает, то это абсолютно репрессивный закон в отношении к верующим, в основном к протестантам. В нем несколько неприемлемых положений, приведу только одно. Незарегистрированная религиозная деятельность запрещена. Если вы группой собираетесь, например, раз в неделю для молитвы и чтения Библии, то это преступление. При этом если вас меньше 20-ти, то при всем желании вас не зарегистрируют, а если и зарегистрируют, то все равно можно молиться только в молитвенном доме, а не на квартире. Можно регулярно собираться у кого-то дома и бухать — это законно, вы приличные люди, а если собираетесь и читаете Библию, то вы преступники.
«Я ЯВЛЯЮСЬ СТОРОННИКОМ ТОГО, ЧТО ЛЮДИ САМИ ДОЛЖНЫ РЕШАТЬ, КОМУ ПОДЧИНЯТЬСЯ В ЦЕРКОВНОМ СМЫСЛЕ»
— Сейчас идет активный процесс получения автокефалии, независимости украинской церкви. В связи с решением Вселенского патриархата заговорили и об автокефалии белорусской церкви. Как смотрите на это?
— У меня особый подход. И ответ на ваш вопрос не всем понравится и в Украине, и Беларуси. В нашем обществе, когда церковь не связана с государством, религия не должна зависеть от государства. Возьмем пример Беларуси. Так, центр может находиться вне государства — это нормально, но когда центр белорусской церкви в России — тут тоже диссонанс есть. Если бы был единый православный патриарх вроде Папы Римского, то это было бы оптимально — пусть управляющие структуры находятся не в Минске, но и не в России, и не связаны с государственной политикой какой-то страны. А сейчас выходит так, что патриарх, которому подчиняется Минск, слишком связан с государством РФ. Но, с другой стороны, может оказаться так, что автокефалия белорусской церкви закончится тем, что мы попадем в еще большую зависимость от своего государства, а вы знаете, что у нас не совсем свободное государство. То есть мы просто можем попасть в зависимость от нынешней власти, так что особой разницы между экзархатом и автокефалией в нынешней ситуации я не вижу, пока не будет гарантии, что церковь будет независимой, что не будет «государственной церкви». Еще раз скажу — главное, чтобы была независимость церкви от государства. Неважно от какого — от РФ или Беларуси. Кроме того, я являюсь сторонником того, что люди сами должны решать, кому подчиняться в церковном смысле.
«ЛЮБОЕ УЧАСТИЕ ГОСУДАРСТВА В ЦЕРКОВНЫХ ДЕЛАХ МЕНЯ НАСТОРАЖИВАЕТ»
— Возвращаясь к украинскому церковному вопросу — что вы думаете о процессах в нашей стране?
— Опять же — сложный и проблемный вопрос. Самое главное, что в этом процессе мало участвует церковный народ. Если даже допустим, что будет украинская автокефальная церковь, но структура останется прежней, далекой от народа, от его мнения и решений. Получится клон московской патриархии, только с центром в Киеве. Кроме того, мы видим, что власть вмешивается в церковные дела. Это политический пиар украинской власти на сегодня, как я вижу. Порошенко явно использует церковный вопрос, как политический капитал.
— Но с начала Майдана 2013-го года, оккупации Крыма и войны на Донбассе мы видим сотни приходов, который переходят из УПЦ МП в УПЦ КП и УАПЦ. И инициаторами выступают именно прихожане.
— Причина этих переходов политическая. Мы знаем, что УПЦ МП имеет репутацию конфессии, которая потворствует агрессору из Москвы. Прекрасно, что есть патриотизм, но это все же далеко от церкви. Еще раз — я больше всего опасаюсь того, что церковь могут использовать в политических вопросах.
— Давайте прямо — вы за автокефалию украинской церкви или нет?
— Конечно за. Украина созрела, пришла к этому. Но хотелось бы, чтобы в церковных вопросах в Украине, Беларуси, России меньше участвовало государство. Любое участие государства в церковных делах меня настораживает.
«СЕМЬЯ МЕНЯ ПОДДЕРЖИВАЕТ, ДОЧЬ ЗА МЕНЯ «ВОЮЕТ» В ФЕЙСБУКЕ»
— Что вы лично планируете делать дальше после запрещения в служении? Расскажите коротко о себе.
— Я вообще-то украинец по национальности, мои родители переехали сюда во время Второй мировой войны. Я закончил факультет радиофизики и электроники, в церковь пришел еще в 70-е годы во время патриарха Пимена (Извекова). Был активным мирянином, организовал воскресную школу, в 1994 году стал священником. Что делать.... Буду статьи писать, умею сайты создавать, лопату умею держать, я дворником работал. Семья меня поддерживает, дочь за меня «воюет» в Фейсбуке.
