Отсутствие гражданской позиции, максимальная нейтральность, продвижение идей деэскалации, демобилизация общества — всем этим критериям должны соответствовать журналистские материалы согласно правилам, которые активно насаждаются в украинской медиасреде. В реальности эти требования являются не только неадекватными украинским реалиям, но и опасными. Но почему-то немногие об этом говорят.
МОИ СТАНДАРТЫ
Много лет назад я начала журналистскую деятельность с материала о войне. Мне тогда удалось практически невозможное — написать о событиях в Абхазии 1992-1993 годов, учтя, как я теперь это понимаю, все современные журналистские стандарты. Хотя от кровавых событий на абхазском черноморском побережье тогда минуло совсем мало времени, и все чувства и впечатления были еще свежими и болезненными, мне удалось подойти к освещению максимально объективно. Текст вышел сбалансированным, без языка вражды, с фокусом на страданиях мирных жителей от боевых действий как таковых.
Читатели из обоих лагерей тогда возмутились, что я не протранслировала именно их точку зрения, но у меня было оправдание — мир лучше войны, а освещение гуманитарного аспекта конфликта нельзя считать подыгрыванием какой-либо из сторон.
У этой отстраненной позиции есть очень простое объяснение — та война не была моей войной. Не в смысле того, что те события меня никак не зацепили, но и с психологической точки зрения. С паспортом, где сначала фигурировала только национальность «украинка», а затем с гражданством Украины я могла себе позволить смотреть на конфликт грузин и абхазов (которых, конечно, поддерживали россияне) издалека не только в пространственном, но и в ментальном измерении. Несмотря на наличие собственных политических оценок, в целом все же удавалось быть над столкновением.
Объективность и непредубежденность не являются проблемой, когда ты можешь смотреть на все «сверху» и можешь действительно не чувствовать своей особой причастности и расположения ни к одной из сторон конфликта. Но можно ли быть полностью отстраненными от войны, которую ведет именно твой народ, войны, которая идет в стране, гражданином которой ты являешься? И это не риторический вопрос. Именно этого, на самом деле, требуют от украинских журналистов международные журналистские стандарты, в основе которых отсутствие каких-либо оценок со стороны автора материала, баланс мнений всех сторон и запрет на собственную гражданскую позицию. Другими словами, репортеры и редакторы должны быть абсолютно нейтральными, даже индифферентными относительно любых событий, фигур и их действий.
СТАТЬЯ О ПАТРИОТИЗМЕ
«Почему ваши журналисты не говорят о нарушении Украиной перемирия?», «Почему я не могу найти в украинских СМИ материалов, которые освещают войну на Донбассе с обеих сторон?». Эти вопросы придется слушать от коллег из Европы, и они абсолютно искренне надеются на то, что журналисты в Украине ДОЛЖНЫ быть абсолютно нейтральными относительно войны, которая идет а их стране.
В ответ на такие сентенции в медиасреде традиционно начинается дискуссия о том, может журналист позволить себе быть патриотом или нет. Но в действительности дело не в патриотизме — он, по закону, является гражданином со всеми соответствующими последствиями.
Из общения с зарубежными журналистами я пришла к выводу, что они даже не задумывались, что гражданская позиция украинских журналистов, не обязательно является следствием их «патриотических взглядов» или свидетельством их политической заангажированности, а это лишь прямое выполнение законов государства, гражданами которого они являются.
Искреннее удивление вызывают объяснения, что, если действительно придерживаться всех журналистских стандартов именно так, как их продвигают сейчас в Украине, журналистам необходимо полностью абстрагироваться, а еще лучше отказаться от своего гражданства и таким образом избавиться от своих гражданских обязанностей. И это не пустые слова.
Вот цитата из Статьи 65 Конституции Украины: «Защита Отчизны, независимости и территориальной целостности Украины, уважение ее государственных символов являются обязанностью граждан Украины». Эта норма однозначно дает ответ на вопрос, почему журналист с паспортом Украины (как, кстати, и представитель любой другой профессии) не имеет права НЕ защищать свое государство.
Трудно сказать, на чем базируется идея целесообразности игнорирования норм Основного Закона ради соответствия неформальным правилам профессии, которая активно распространяется в отечественном медиасообществе и самим медиасообществом. Возможно, общественные организации, которые заботятся о свободе слова и развитии свободных медиа в Украине, просто не знают норм Конституции Украины, так как трудно поверить, что представители западного мира, которые и предоставляют преимущественно гранты на эту деятельность, сознательно выступают за нарушение законов.
КОГДА ПАЦИФИЗМ ЯВЛЯЕТСЯ УГРОЗОЙ
Не меньшее удивление вызывают разговоры с представителями зарубежных СМИ и медийных организаций, когда выясняется, что они реально не понимают, как пропаганда мира может быть оружием в гибридной войне.
Казалось бы, все абсолютно ясно: снижение боевого духа, воли к победе, деморализация и демобилизация общества во время войны уменьшают способность армии и всей страны к сопротивлению. Соответственно, заниматься пропагандой мира только на одной из сторон конфликта означает ее ослабление с одновременным предоставлением преимуществ другой стороне. Мы знаем, что в информационном поле России никаких целенаправленных, широкомасштабных пацифистских кампаний не ведется — думаю, даже не нужно объяснять, почему. Соответственно, в этих условиях односторонняя демилитаризация общественных настроений в Украине, на которую осуществлено нападение, является не больше, не меньше, чем прямым подыгрыванием агрессору.
Действительно, очень странно, что этого дисбаланса, когда в стране, которая защищается, продвигают идеи примирения, а в стране, которая атакует, полным ходом идет милитаризация общества, ни видят ни фонды, финансирующие в Украине подобные медийные и коммуникационные проекты, ни СМИ, которые берутся продвигать нарративы пацифизма и толеранции в украинском медиа-поле.
Кстати, проблемы с призывом в армию — прямое следствие в том числе и активной демобилизации общества с помощью СМИ. Пацифизм — это очень хорошая идеология, но когда она распространяется в стране, которая ведет войну и должна себя защитить, она, в сущности, превращается в свою противоположность и становится гибридным оружием, применение которого выгодно агрессору.
«Вы понимаете, что когда вы пытаетесь добиться от Украины односторонней деэскалации, вы, в сущности, пытаетесь снизить наш уровень защиты от агрессора, который может этим воспользоваться и убить еще больше наших людей?» — спросила я недавно журналиста из одной из европейских стран. Он задумался — раньше никогда и никто так вопрос ему не задавал.
МИР КАК ТЕХНОЛОГИЯ
Использование пропаганды мира для ослабления противника является давним инструментом Москвы.
Западные медийщики, которые имеют лишь поверхностные представления о реалиях советской международной политики, и понятия не имеют, что «борьба за мир» во времена СССР была всего лишь прикрытием агрессивной политики Советского Союза в мировом масштабе.
Идеология морального разоружения, которая была следствием общемировой усталости от войны в 1920—1930 гг. прошлого века, по замыслу ее творцов, должна была предшествовать исчезновению войн и мира во всем мире. Все знают, чем тогда закончилось продвижение и распространение этого нарратива для Европы (особенно яркий пример — к чему привело Францию в 1940 году распространение пацифизма во французском обществе и политикуме).
После Второй мировой войны технология морального разоружения была взята на вооружение (простите за тавтологию) советской властью. Впрочем, СССР применил ее не для того, чтобы сделать мир лучше и избавить его от войны, а для того, чтобы выиграть глобальное противостояние «с империалистическим Западом». Логика понятна — разоружим западные страны, «мир капитализма» — получим ослабление наших оппонентов в Холодной войне.
Как мы знаем, СССР ожидало поражение, но о пропаганде мира как геополитической технологии в Кремле не забыли.
НЕ АГЕНТЫ КРЕМЛЯ. А КТО?
После взятия нынешней российской властью в качестве указателя и плана действий на ближайшее будущее стратегии гибридной войны моральное разоружение было вмонтировано в общую концепцию для достижения преимущества над оппонентом без видимых силовых действий. Деморализация, уничтожение воли противника к сопротивлению — эти очевидные цели гибридных информационно-психологических атак одновременно являются и целями морального разоружения, когда эта технология применяется исключительно к жертве агрессора.
То есть если сосредоточиться на распространении пацифизма, толерантности и пропаганде мира в информационном пространстве только одной из сторон противостояния, мы получим не мир во всем мире, а капитуляцию этой страны со всеми последствиями такого развития событий. Даже больше — если не заниматься продвижением пацифистской идеологии в стране, которая является агрессором, а активно агитировать за мир в стране, которая оказывает сопротивление агрессии, то такая деятельность является ничем иным как частью гибридного нападения.
Вот эти якобы очевидные, простые и логические выводы почему-то не в состоянии постичь многие западные медиаэксперты и журналисты, которые поддерживают все эти многочисленные программы по моральному разоружению для Украины.
Сознательно выносим за скобки всех отечественных «миротворцев» — там другая проблема, и сегодня мы не о ней. Впрочем, и в отношении западных коллег, журналистов и представителей структур, заботящихся о медиа, иногда проще подумать и заявить, что все «пропагандисты мира» являются «агентами Кремля». Но нет, это точно не может быть справедливым утверждением во всех подобных случаях. Скорее, речь идет о непонимании последствий продвижения идеи примирения исключительно в защищающейся стране. Хотя остается вопрос, как так произошло, что этого им до сих пор никто не объяснил.
