Рафаэль Лемкин (1900—1959). Родился в Российской империи на белорусских землях, жил во второй Речи Посполитой, учился во Львове, воевал с нацистами, эмигрировал и работал в США. Специалист-правовед. Автор термина «геноцид» и научного понятия, которое раскрывает его, то есть «скоординированного планирования разных действий, направленных на уничтожение основополагающих основ жизни национальных групп, с целью полного истребления самих этих групп». Разработки Лемкина положены в основу приговоров Нюрнбергского трибунала, советником американского прокурора которого он был; он выступил главным промотором принятия Генеральной ассамблеей ООН 9 декабря 1948 года Конвенции о предотвращении преступления геноцида и наказания за него, которая вступила в силу (опять-таки, не без активного содействия Лемкина) 12 января 1951 года. Наконец, тот, кто первым квалифицировал большевистские преступления против Украины и украинцев как «классический образец геноцида» в речи «Советский геноцид в Украине» (Soviet Genocide in the Ukraine), произнесенной в Нью-Йорке в 1953 году по случаю 20 годовщины Большого Голода; текст этой речи был найден в архиве и опубликован лишь в 2008 году, а в 2015-ом в России занесен в т.н. «Федеральный список экстремистских материалов».
По Лемкину, большевистская политика времен Сталина была сознательно направлена против украинцев как нации, как определенной общественной целостности с ее уникальными культурными и ментальными чертами, а не только против крестьянства. Эта политика подпадает под требования Конвенции ООН (которая не признает геноцидом социальный террор, то есть уничтожение отдельных слоев населения). В геноциде украинцев Лемкин видел четыре составляющие:
1. уничтожение украинской интеллигенции — мозга или ума нации;
2. ликвидация Украинской Православной Автокефальной Церкви — души Украины;
3. Голодомор украинского крестьянства — хранителя украинской культуры, языка, традиции и тому подобное;
4. заселение Украины иноэтничными элементами для радикального изменения состава населения.
Совокупно эти четыре составляющие или же четыре направления физического и культурного уничтожения украинцев и украинства, по Лемкину, имели цель — «систематическое уничтожение украинской нации, ее постепенное поглощение новой советской нацией». При этом речь не шла о физическом истреблении всех украинцев, как нацисты об этом провозгласили относительно евреев, но в случае успеха большевистской программы геноцида «Украина погибла бы так же, как был бы убит каждый украинец, потому что она потеряла бы ту часть народа, которая сохраняла и развивала ее культуру, ее верования, ее общие идеи, которые руководили ею и дали ей душу, что, коротко говоря, сделало ее нацией, скорее, чем массой людей». Российские большевики осуществляли геноцид не только относительно украинцев, но и ряда других народов СССР, хотя именно в Украине они поставили «самый долгий и самый широкий эксперимент» по истреблению нации, «потому что советское национальное единство создается не объединением идей и культур, а полным уничтожением всех культур и всех идей, за исключением одной — советской». К этому Лемкин добавляет тезис о неразрывном единстве советизации и русификации: «Пока Украина сохраняет свое национальное единство, пока ее народ продолжает думать о себе как об украинцах и добивается независимости, до тех пор она составляет серьезную угрозу для самого сердца советизма. Ничего странного, что коммунистические вожди предоставляли наибольшее значение русификации этого самостоятельно мыслящего члена их «Союза Республик» и решили переделать его и приспособить к своему образцу единой российской нации. Потому что украинец не является и никогда не был россиянином. Его культура, его темперамент, его язык, его религия — все является иным... Поэтому было особенно важно подогнать украинца к прокрустову образцу идеального советского человека».
Обо всем этом приходится напоминать сегодня, потому что в Украине память о Лемкине и уважение к нему находятся, мягко говоря, не на наивысшем уровне. Собственно, не только в Украине, однако это отдельная тема (скажем, дважды Лемкина выдвигали на Нобелевскую премию мира, и хотя его кандидатуру поддерживал сам Черчилль, премию он не получил и в конце концов умер в бедности). Но, как говорил поэт, «нам своє робить», не так ли? А это свое не всегда делается продуманно и рационально.
ОТ ГЕНОЦИДА КУЛЬТУРЫ К ГЕНОЦИДУ НАЦИИ. ПЛАКАТ ОЛЕГА БЕЛОГО, КИЕВ. ИЗ СЕРИИ РАБОТ: ГОЛОДОМОР ГЛАЗАМИ УКРАИНСКИХ ХУДОЖНИКОВ
Скажем, львовский журнал «Ї» в 2009 году опубликовал статью о Лемкине, где ни слова не сказано об проведенном им анализе большевистского геноцида в Украине. Между тем годом ранее Soviet Genocide in the Ukraine был переведен на украинский язык и опубликован в целом ряде изданий, в том числе на сайте Радио Свобода и в журнале «Сучасність». Но — имеем то, что имеем. Более того: в статье в «Ї» читаем следующее: «В 1926 году Лемкин получил еще один импульс к юридической карьере — убийство Петлюры в Париже. Ситуация повторилась — в этот раз еврейского студента отдали под суд, а члены украинского правительства, ответственные в той или иной степени за еврейские погромы, оставались безнаказанными». Имеем откровенную попытку представить 26-летнего на то время Лемкина как юного промосковского «полезного идиота», который ничего не знает о реальных событиях 1917—1921 гг. на украинских территориях, о «жидовском курене» УГА, о евреях по происхождению в украинских правительствах, а в придачу он еще и не в состоянии отличить «еврейского студента» от агента ОГПУ...
Странная публикация в издании, которое считает себя образцом украинской либеральной мысли. Впрочем, оно не одиноко. Киевская «Критика» неоднократно публиковала статьи профессора Альбертского университета в Эдмонтоне Ивана-Павла Химки, в которых тот пытается ревизовать сделанный Лемкиным, а следом за ним уже через десятилетие и другими исследователями, вывод о геноциде украинского народа, осуществленном российскими большевиками, — мол, это был голод среди крестьянства как социальной группы, а это не является геноцидом. В придачу профессор Химка утверждает, что в украинских учебниках страдания евреев во время Холокоста «омрачены украинской борьбой и страданиями», что в организации Голодомора обвиняют Лазаря Кагановича и евреев-чекистов, что к «геноцидной кампании», мол, «приплетают весь гнев, направленный на россиян и евреев» и тому подобное. Если бы профессор Химка изучал исторические факты, то он мог бы заметить, что террор искусственным голодом (стоит почитать тогдашнюю переписку Сталина) был составляющей более широкой антиукраинской кампании, которая включала свертывание украинизации, «зачистку» кооперации и других структур от «петлюровских кадров», то есть уничтожение украинской интеллигенции и чистку руководства низовых партийных структур и тому подобное. Что же касается доминирования среди руководящих кадров ОГПУ лиц еврейского происхождения, то это также факт, как и то, что практически одновременно они предприимчиво уничтожали сионистское подполье, а возглавлял «органы» в советской Украине во время Голодомора Всеволод Балицкий, который в зависимости от конъюнктуры значился то россиянином, то украинцем и мог бы составить по антропометрическим нацистским нормам любой тест на «истинного арийца»... Но главное в другом: Лемкин считал искусственный голод террором не против социального класса крестьян, а против крестьян как «хребта» украинского этноса и основы развития украинской нации. Кроме того, понятие Голодомора используется теперь почти исключительно как обозначение кульминационного момента геноцида, а не синонима голода как такового.
Наконец, изданная в этом году в украинском переводе книга Энн Эпплбом «Червоний голод. Війна Сталіна проти України». Развернутая рецензия на эту книгу — отдельная тема (именно научная рецензия, а не панегирик, как уже сделали это несколько изданий). Остановлюсь на сюжетах, связанных с Лемкиным и его наследием. Автор ведет речь об активной и пассивной коллаборации значительной части украинцев с советским режимом в первой половине 1930-х, об отсутствии намерения Сталина убить всех украинцев, следовательно о сомнительности применения категории «геноцид» относительно Голодомора. По мнению Эпплбом, Конвенция о предотвращении преступления геноцида и наказания за него предполагала ликвидацию этнических групп, например, при Холокосте. «Украинский голод не был попыткой ликвидировать каждого живого украинца, потому что это было остановлено летом 1933 года, задолго до того, как он мог опустошить всю нацию», — отметила Эпплбом. Да, действительно, Сталин и руководители ВКП(б) не имели целью тотальное уничтожение украинцев. Но и нацисты не вели речь о физическом уничтожении всех, в ком была еврейская кровь! 15 ноября 1935 года, после принятия т.н. Нюрнбергских законов, которые формально-юридически кодифицировали расизм и антисемитизм, доктор Геббельс записал в свой дневник следующее: «Компромисс однако наилучший из возможных. Четверть-евреи присоединяются к нам, полуевреи — только в виде исключения». Исключений таких, впрочем, было немало — вплоть до фельдмаршалов Третьего Рейха. И десятки тысяч «метисов» — четверть-евреев прошли через Вермахт, воюя на стороне Гитлера. А еще существовала процедура «ариизации» определенной части немецких евреев. Это все не отменяет факт Холокоста и намерения уничтожения европейских евреев как евреев, что, собственно, имело успех, ведь многомиллионная «культура идиш» во время войны погибла. Что же касается коллаборации украинцев, то она была — однако была и активная, и пассивная коллаборация тех же евреев; вспомним юденраты и еврейскую полицию в гетто, которые поставляли лагеря смерти «расходным материалом», или труд десятков тысяч иудеев под дулами автоматов на Третьей Рейх. Здесь параллелей больше, чем кажется на первый взгляд. Кажется, впрочем, что Лемкин при разработке основополагающих принципов упомянутой Конвенции имел в виду, среди прочего, и геноцид украинцев, потому что в статье 2 преступлением геноцида названы действия, осуществляемые «с намерением полностью или частично уничтожить национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую», а кроме этих действий, не только «убийство членов этой группы», но и «нанесение тяжелых телесных или психических повреждений членам такой группы» и «преднамеренное создание членам группы жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное уничтожение группы». Как видим, Голодомор даже в его узком понимании полностью соответствует этой статье Конвенции, а в широком является действительно «классическим образцом советского геноцида». Однако претензии здесь не к Эпплбом, а к той группе украинских историков, которые ее консультировали в процессе написания книги, — и не сумели или не захотели настоять на адекватном понимании большевистской политики, на генетической наследственности сталинизма и российского имперского самодержавия.
Печально, господа.
