Реакция США на российские кибердействия, сорвавшие президентские выборы 2016 года, была вялой. Президент США Барак Обама предупредил своего российского коллегу Владимира Путина о последствиях, но эффективный ответ погряз во внутренней политике выборов Дональда Трампа. Это вот-вот изменится.
Недавно американские официальные лица анонимно признали, что наступательные кибероперации США не позволили кремлевской ферме троллей сорвать выборы в Конгресс 2018 года. Такие наступательные кибероперации редко обсуждаются, но они предлагают пути по предотвращению срыва президентских выборов в США в 2020 году. Атаки на ферму троллей будет недостаточно.
Сдерживание угрозой преследования остается ключевой, но недостаточно используемой тактикой по предотвращению кибератак. Не было никаких атак на американские электросистемы, несмотря на сообщения о присутствии китайцев и русских в сетях. Доктрина Пентагона заключается в том, чтобы отвечать на причиненный ущерб посредством любого оружия, выбранным чиновниками, и сдерживание, похоже, на этом уровне работает.
Предположительно, это могло бы также работать в серой зоне гибридной войны, такой как срыв Россией демократических выборов. Учитывая, что американские спецслужбы, как сообщается, ведут шпионаж в российских и китайских сетях, можно предположить, что они обнаруживают неудобные факты о скрытых активах иностранных лидеров, которые они могут грозиться раскрыть или заморозить. Таким же образом, США могут пойти дальше в применении экономических санкций и санкций на поездки против узкого круга авторитарных правителей. Дипломатические выдворения и обвинительные акты с 2016 года, а также недавние наступательные действия были лишь первыми шагами к усилению сдерживающей угрозы их применения со стороны Америки.
Но сдерживания не будет достаточно. США также понадобится дипломатия. Переговоры по договорам о контроле над кибероружием проблематичны, но это не делает дипломатию невозможной. В киберсфере разница между оружием и не-оружием может сводиться к одной строке кода или просто намерению пользователя компьютерной программы. Таким образом, будет сложно запретить разработку, владение или даже внедрение определенных программ для шпионажа. В этом смысле, контроль над кибероружием не может быть таким же как контроль над ядерным оружием, который был разработан в ходе Холодной войны. Контроль запасов оружия был бы практически невозможен, и даже если бы он был гарантирован, запасы могут быть быстро восстановлены.
Но если традиционные договоры в области контроля над вооружением неосуществимы, все же возможно установить ограничения на определенные типы гражданских целей и договориться о приблизительных правилах поведения, которые сводят к минимуму конфликты. Например, США и Советский Союз в 1972 году договорились о Соглашении об инцидентах на море, чтобы ограничить поведение военно-морских сил, которое могло бы привести к эскалации. США и Россия могут договориться об ограничении своего поведения в отношении внутриполитических процессов друг друга. Даже если не существует соглашения относительно точных определений, они могли бы обмениваться односторонними заявлениями об областях самоконтроля и устанавливать консультативный процесс по сдерживанию конфликта. Такая процедура могла бы защитить право демократических неправительственных организаций критиковать авторитарных правителей, в то же время создавая рамки, ограничивающие эскалацию со стороны правительства.
Скептики возражают, что подобная договоренность невозможна из-за различий между американскими и российскими ценностями. Но даже еще большие идеологические разногласия не помешали соглашениям, связанным с осмотрительностью во время Холодной войны. Скептики также говорят, что у России не будет стимула согласиться, потому что выборы там бессмысленны. Но это игнорирует потенциальную угрозу преследования, о которой говорилось выше: демократическая открытость означает, что в нынешней ситуации США могут потерять больше, что должно их побудить не останавливаться в преследовании своего интереса по разработке нормы сдерживания в этой серой зоне.
Джек Голдсмит из Гарвардской юридической школы утверждает, что США необходимо провести принципиальную линию и защищать ее. Эта защита признала бы, что США сами вмешались в выборы, отказываются от такого поведения и обещают больше в этом не участвовать. США также должны признать, что они продолжают участвовать в формах эксплуатации компьютерных сетей в целях, которые они считают законными. И чиновники должны «четко указать норму, которую Соединенные Штаты обязуются соблюдать, а русские нарушили».
Это не было бы односторонним разоружением со стороны Америки; скорее, это бы провело грань между допустимой мягкой силой открытого убеждения и жесткой силой скрытой информационной войны. Открытые программы и трансляции были бы по-прежнему разрешены. США не возражали бы по поводу содержания открытых политических высказываний России, включая ее пропагандистскую телекомпанию RT. Но возразили бы, когда Россия продвигает свои взгляды посредством скрытого скоординированного поведения, такого как манипулирование социальными сетями в 2016 году или сброс взломанных электронных ящиков.
Негосударственные субъекты часто выступают в той или иной мере в качестве представителей государства, но правила требуют их открытой идентификации. И поскольку правила никогда не будут совершенны, они должны сопровождаться консультативным процессом, который устанавливает рамки для предупреждений и переговоров. Такой процесс, наряду с более сильными сдерживающими угрозами, вряд ли полностью остановит российское вмешательство, но, если он снизит его уровень, он мог бы усилить Американскую защиту своей собственной демократии.
Учитывая плохое состояние американо-российских отношений, когда Путин хвалится новым ядерным оружием, климат для соглашения не самый многообещающий, хотя были некоторые намеки на российский интерес. В то же время узкопартийные разногласия в политике США по поводу законности отношений Трампа с Россией, также затрудняют переговоры. Если обе стороны хотят избежать опасной эскалации возможности могут быть изучены в контексте профессионального или межвоенного диалога. Или идея может просто подождать до выборов 2020 года.
Проект Синдикат для «Дня»
Джозеф НАЙ, профессор Гарвардского университета, автор книги «Закончился ли век Америки?» и предстоящей «Имеет ли значение мораль? Президенты и внешняя политика от Франклина Делано Рузвельта до Трампа».
