Коррупция в Украине — одна из главных проблем, которой Украину упрекают дипломаты стран Большой Семерки. Именно коррупцию называют одной из первых причин, почему «нет» говорят иностранные инвесторы, когда их спрашивают, готовы ли они инвестировать в Украину. Коррупция — фактор, который тормозит реформы и, соответственно, качество жизни в Украине. Мол, низкий уровень коррупции — это преимущественно достижение развитых стран. К сожалению, наша страна еще не является таковой. Быстрое экономическое развитие в коррумпированной стране невозможно. Поэтому, если мы стремимся повысить уровень жизни в Украине, то должны избавиться коррупции.
Два года назад, когда Эрик Райнерт в интервью «Дню» указал на эту риторику как позорное явление обвинения богатыми бедных в том, что они бедны, потому что, мол, коррупция есть везде — усталость в тех европейских государствах, которые нас поучают и опыт которых нам ставят в пример, я сама восприняла эти слова с определенной иронией. Однако каково же было мое удивление, когда я услышала все то, что вы прочитаете ниже, от государственного прокурора в Генеральной прокуратуре Эстонии Стивена-Христа ЭВЕСТУСА.
Эстонию сегодня называют отличником антикоррупционной борьбы. До экономических реформ, в начале 90-х, страну считали одной из наиболее коррумпированных в регионе. Для таких результатов эстонцам не пришлось создавать специальные антикоррупционные органы: они просто изменили рамочные условия функционирования государственного аппарата.
Эстонская модель борьбы с коррупцией основывалась на реформах при первом премьерстве известного в Эстонии реформатора Марта Лаара (1992—1995 гг.). Так, была проведена наиболее жесткая среди стран Балтии судебная реформа и реформа государственной службы. Сменили большинство «старых» судей и чиновников в магистратах на новых людей, которых подготовили к службе буквально на протяжении нескольких месяцев. Это стало возможным, в частности, благодаря реформе государственного строя, когда от доминирования исполнительной власти перешли к модели западноевропейского образца (по немецкому типу), где главную роль играли договорные отношения, соблюдение закона и независимые и профессиональные суды. Интересно то, что на начальном этапе реформы «старая» советская правовая система была отменена и на время проведения реформы страна несколько лет жила по довоенным законам Республики Эстония образца 1918—1940 гг., которые действовали в стране до ее оккупации Советским Союзом. Именно этот «резкий слом» одной системы и переход на другую, а также огромный запрос в обществе на «очистку власти от советских кадров» (Реформы Лаара осуществлялись под лозунгом plats puhtaks! (освободим место!) стал определяющим антикоррупционным мероприятием.
Эти изменения в значительной мере стали возможными именно через политическую волю: новая политическая элита была не связана коррупционными связями со старой. Помогли и «сопроводительные» реформы, которые также способствовали искоренению коррупции. Во-первых, налоговая: впервые в Восточной Европе здесь внедрили пропорциональное налогообложение (одинаковую ставку налога на прибыль для всех уровней дохода) и значительно упростили администрирование налогов (что позже стало очень популярным в регионе), что стало достаточно сильным экономическим стимулом для уменьшения теневых операций, уклонения, а следовательно и коррупции в государственных органах. Во-вторых, переход от разрешительной модели регуляции деятельности бизнес-агентов (советского образца, где полномочия чиновника являются почти неограниченными с точки зрения выдачи разрешений на определенный вид деятельности) к ведомстенно-контрольной (когда большинство разрешений выдаются по принципу «молчаливого» согласия, а контролирующие функции чиновников четко и исчерпывающе определены в законодательстве).
Сегодня Эстония 21 в рейтинге восприятия коррупции. Для сравнения Украина — 120. Но как очевидно из разговора с теперь уже экс-государственным прокурором, от восприятия коррупции сама коррупция в стране не меняется. Но это вовсе не значит, что Украине нужно прекратить антикоррупционные реформы. Вовсе нет. Просто не обязательно осуществлять их с позиции, «лежа» и с таким «запалом», что забывать об остальных.
Детали — в эксклюзивном интервью с бывшим государственным прокурором в Генеральной прокуратуре Эстонии, главой Этической комиссии прокуроров в 2014—2018 годах, а сегодня общественным активистом Стивеном-Христом ЭВЕСТУСОМ.
— Что самое сложное в борьбе с коррупцией сегодня в Эстонии?
— Самое сложное — это конфисковать выявленное имущество и деньги, добытые преступным путем. К сожалению, у нас сегодня это не всегда выходит. Есть лишь несколько позитивных кейсов, когда судья вместе со стороной обвинения конфисковали прибыль от коррупционных дел.
В Эстонии сегодня мы активно работаем над изменениями, которые бы позволяли арестовывать имущество фигуранта дела уже на этапе следствия. Ведь пока еще, к сожалению, мы имеем ситуацию, что пока дело доходит до суда, имущество «растворяется». Суд признал человека виновным, а прокуратуре уже нечего конфисковать.
— Понимаю ли я правильно, что речь идет об имуществе и средствах на счетах в банках как на территории юрисдикции Эстонии так и за границей?
— Именно так.
— А что конкретно блокирует этот механизм?
— В следственных органах Эстонии есть специальные позиции аналитиков, задачей которых является выявление и описание имущественных состояний фигурантов расследований. Эти люди помогают следствию. Сам прокурор или следователь просто не мог справиться с этим.
Также в эстонской полиции есть специальный департамент, в ведомстве которого есть поиск активов добытых преступным путем. В основном речь идет об отмывании средств. Коррупция — это немного о другом. Поэтому так важно было создание позиций аналитиков при следственных органах в Эстонии. Эти люди имеют хорошие знания не только в криминальном праве, но и в финансах, экономике, и тому подобное.
— Сколько лет вы работали государственным прокурором в Эстонии?
— С 2007 года. В 2014 году я стал главой Этической комиссии прокуроров, но это вовсе не значило, что я прекратил свою прокурорскую практику. Ежегодно я имел 2—3 громких дела относительно обвинения в коррупции.
— Речь идет о топ-коррупции? Кем были фигуранты ваших дел: министры, депутаты, президенты? Но наиболее громкое дело в вашей карьере?
— Политики. Наиболее громким я бы назвал свое последнее дело на посту государственного прокурора. Собственно, оно, в том числе, и стало причиной моей отставки.
Почти четыре года я вел дело бывшего мэра Таллинна и экс-главы «Партии Центра» Эдгара Сависаара (Edgar Savisaar). Нам удалось доказать, что он взял взятку от четырех бизнесменов. Деньги принял частично на счет партии. А частично — себе.
Но в июне 2018 года Харьюский (Harju) уездный суд решил прекратить расследование уголовного дела экс-мэра Таллинна Эдгара Сависаара, так как он уже год не являлся на заседания.
Дело было прекращено по ходатайству адвоката Оливера Няеса (Oliver Naas) в связи с состоянием здоровья 68-летнего подсудимого.
Мы инициировали две независимых судебно-медицинских экспертизы. Шесть экспертов подтвердили, что никакой угрозы жизни Савиасара нет, и он может присутствовать в суде. Но один эксперт — эндокринолог Валло Волка (Vallo Volke) заявил, что дело необходимо прекратить, так как будто-то его продолжение в суде угрожает жизни подсудимого.
Скажу еще, что Савиасар неоднократно срывал заседания суда. Выглядело это очень театрально. Вот представьте, сегодня должен быть суд, а он утром звонит в скорую с жалобами на плохое самочувствие, приезжает скорая, его госпитализируют, и он не вляется в суд.
— Вы хотите сказать, что в Эстонии можно избежать наказания за коррупцию просто не являясь в суд?
— Если человек действительно при смерти, то его не будут судить. Но объективно здесь была другая история. Поэтому я оспаривал решение Харьюского уездного суда в окружном суде. И получил позитивное решение. Но после этого сторона защиты обратилась в Верховный суд, который все же восстановил решение Харьюского уездного суда, и в декабре 2018 года дело было закрыто. А я ушел в отставку.
Кстати, решением того же Харьюского уездного суда от 30 сентября 2015 года Сависаар таки был отстранен от занимаемой должности на время следствия в связи с обвинениями в коррупции. 5 ноября 2016 года внутренняя оппозиция наибольшей на тот момент оппозиционной «Партии Центра» во главе с в настоящее время премьер-министром Юре Ратас (Juri Ratas) сместила на специально созванном съезде Сависаара с поста председателя партии, что открыло для центристов путь к вхождению в правящую коалицию и позволило возглавить правительство.
12 июня 2016 года начался судебный процесс над Сависааром. Сам Сависаар заявлял неоднократно, что не признает себя виновным и что дело носит политический характер. Спецслужбы и власть страны подозревали его в пророссийских настроениях, излишней зависимости от Москвы, из-за чего наибольшая в Эстонии партия десять лет была в оппозиции.
— На вас оказывали давление? Угрожали физической расправой?
— Относительно физического насилия — то нет, ни угроз, ни покушений на мою жизнь и здоровье не было. Но вот психологическое давление было. Экс-мэр Таллинна неоднократно давал комментарии и интервью прессе, в которых высмеивал меня. Много грязи было и личных обид.
Я тогда дал много интервью эстонским журналистам. У нас это принято, что прокурор должен объяснить общественности свою позицию в суде. Это не является давлением на суд. Это просто информирование общественности.
— То есть вы можете разглашать детали следствия в печати?
— Лишь те, которые были рассмотрены судом.
— И как восприняли журналисты информацию о закрытии дела против экс-мэра?
— Был информационный скандал. В декабре, когда Верховный суд обнародовал приговор, Сависаар вечером был на спектакле в театре, где с гастролями в Таллинне выступала российская труппа актеров. Конечно, фоторепортажи облетели все эстонские СМИ.
Для меня это была информационная пощечина — демонстрация его победы надо мной. Думаю, что для журналистов, которые вели это дело, тоже. Но мы уже не могли ничего сделать.
Несколько журналистов в личных разговорах со мной убеждали, что они будут проводить независимые журналистские расследования. Конечно, нас возмущает, что суд может освободить от ответственности человека, который просто не является в суд, ссылаясь якобы-то на плохое самочувствие.
— А бизнесмены, которые давали взятку?
— Дело в суде над ними продолжается. В марте они предстанут перед судом.
— Какова сумма взятки?
— 300 тысяч евро.
— За что платили экс-мэру Таллинна?
— За выделение земли под строительство, закупки за средства государственного бюджета, за продолжение контракта с городом на аренду недвижимости в старой части Таллинна за очень малые деньги и четвертое — платил тоже за какие-то интересы по недвижимости.
— Все, о чем вы говорите, — это то, на что жалуются в Украине? Чем упрекают Украину европейские дипломаты. Зато Эстонию называют «отличницей» в борьбе с коррупцией, реформу судебной ветви власти ставят в пример. В конечном итоге в рейтинге Восприятия коррупции от ТЕ (СPI) Эстония — 18-я, а Украина — 120 (из 180 стран). Чем вы можете объяснить этот парадокс?
— Мне сложно это комментировать. Я лишь начинаю свою работу с ТЕ. И, возможно, впоследствии я больше буду знать о специфике Индекса о котором вы говорите.
