Украину и Грузию часто вспоминают вместе, в основном потому, что наши страны имеют четкие параллели: революции против авторитарных режимов, желание сближения с ЕС и НАТО, попытки реформ, война с Россией и в конечном итоге оккупированные территории. Но немногие отслеживают политические и психологические технологии влияния медийных месседжей, которые, как «метастазы», были запущены в грузинское общество, а теперь поглощают и украинское. Современная Украина в борьбе с агрессором смотрит в грузинское «зеркало», говорит публицист, член Дома грузинско-украинской прессы и книги Георгий ЭРИШВИЛИ. Чтобы противостоять общему врагу, он советует объединять усилия, и не только на уровне политики, а на всех «фронтах». В рамках своего визита он прочел несколько лекций о «точках соприкасания» между Грузией и Украиной для учителей, студентов и гражданского сообщества. А перед отъездом согласился ответить на несколько вопросов газеты «День».
«ДЛЯ ИМПЕРИИ НАИБОЛЕЕ СТРАШНЫ ПАССИОНАРНЫЕ НАРОДЫ»
— В Грузии после августа 2008 года у многих возникало амбивалентное чувство — кто виноват в том, что произошло. Немногие осознавали, что проблема, которая была связана с Абхазией и Цхинвали, готовилась в течение веков, — признает публицист. — Ведь каждая империя рано или поздно осознает, что ей приходит конец. Она выдыхается, но не хочет останавливаться, и для самых непокорных народов из прежнего васалитета подставляет «мины замедленного действия». Такие «мины» Российская империя (а я именно так называю нашего и вашего соседа) готовила долгое время в Абхазии и Цхинвали. Такие же «мины» она позже использовала в Донбассе и Крыму. Многие украинцы полегли смертью героев в Абхазии, а грузины стали героями Небесной Сотни. У нас общая история и общий враг, чтобы устоять против Кремля, нужно строить общие «мосты» и работать на всех «фронтах», кто как может. Я, в частности, приехал в Винницу, чтобы пообщаться с коллегами, интеллигентами, обсудить общие темы, возможные проекты, а также представить книгу «На перекрестке путей» о Михаиле Грушевском и Николае Гулаке, которая вышла на украинском и грузинском языках благодаря руководителю Центра украинской культуры эстетичного воспитания (г. Тбилиси) Валентине Марджанишвили. Она, кстати, украинка по происхождению и очень переживает из-за событий в Украине. Я стал соавтором этого издания.
— Грузины следят за ситуацией в Украине? Как вообще они относятся к нашей нынешней предвыборной кампании, войне?
— У нас с вами абсолютно одинаковая ситуация с электоратом — Кремль наши народы разделил надвое, точнее, не разделил, а расщепил. С одной стороны, это условно говоря, так называемые майдановцы (их еще в Украине могут называть «бандеровцами», то есть патриоты своих земель, борцы за права человека, которые уважают традиционные ценности). С другой стороны «антимайдановцы», то есть прислужники Кремля, которые волей или неволей стали 5-й колонной. Поэтому, если говорить об оценке, то грузинский «майдановец» значительно лучше поймет украинского «майдановца», чем своего земляка «антимайдановца». В Грузии таких «антимайдановцев» первый президент Звиад Гамсахурдиа называл «криминальной интеллигенцией». И в самом деле, так называемая интеллигенция чаще всего падкая на чечевичную похлебку. Ей проще предать интересы страны в обмен на каки-то временные или эфемерные блага.
Вы, наверное, не помните события, когда в 1991 году в Алма-Ате состоялось подписание соглашения СНГ. Представители Гамсахурдиа на встречу не приехали. Ему позвонили и сказали: «Если вы не подпишете соглашение о содружестве, у вас будут проблемы в Абхазии и Цхинвали!». Неповиновение сильнее всего раздражает Кремль. После неповиновения началась война в Грузии, после неповиновения Украина потеряла Крым и часть Донбасса и до сих пор защищает свои границы.
— По вашему мнению, почему именно наши страны пострадали?
— Потому, что для империи наиболее страшны пассионарные народы. Грузинский классик XIX века, Илья Чавчавадзе писал: «У нас от предков остались три сокровища: Родина, родной язык и вера — их мы должны беречь как зеницу ока». Именно верность трем заповедям и характеризуют пассионарность народов. И именно эти заповеди берегут так тщательно и грузины, и украинцы. А потому наши две нации — наиболее ненавистны для империи из всех бывших порабощенных народов, потому что империя, завладев чужими землями, призвана собственной верой и языком подавлять чужие верования и чужие языки!
Грузинам в этом плане легче, чем украинцам. Наш язык не похож на русский. И если раньше его насаждали в школах как обязательный, то сейчас большая часть грузинской молодежи им практически не владеет, потому что для изучения из иностранных языков выбирают английский. К тому же ситуация сложилась так, что русский язык не в уважении, его пытаются вытеснить из использования, потому что у нас есть грузинский язык и английский как международный. Украинцам в этом плане сложнее. Хотя вы даже представить не можете, настолько ваш язык прекрасен. Вы просто не понимаете, какое богатство имеете в своем языке.
«ДЛЯ НАШИХ НАРОДОВ СВОБОДА ИГРАЛА КЛЮЧЕВУЮ РОЛЬ»
— Это не первый ваш визит в Украину?
— Нет, был здесь уже несколько раз и приеду еще (улыбается. — Авт.). Впервые приехал к вам на выборы в 1991 году, как наблюдатель от Грузии. Украинцы были благодарны нашему президенту Звиаду Гамсахурдиа, который призывал украинцев голосовать за независимость своей страны. Мы в Грузии тогда были на пике своей свободы. Звиад Гамсахурдиа был, пожалуй, единственным из постсоветских политиков, кто оказывал сопротивление политической директиве Буша и получил предупреждение с упреком: «Он плывет против течения», на что Гамсахурдиа ответил: «По течению плывет только дохлая рыба». Он любил и болел за Украину (как и я). Не могу забыть тот день, когда Украина одна из первых признала независимость Грузии. Присутствовавшим на грандиозном митинге соотечественникам наш президент сообщал: «Нас признала крупнейшая страна Европы» — нужно было видеть радость людей! Как вспоминал позже один священник, в те дни грузины, вместо традиционного приветствия «Гамарджоба», приветствовали друг друга возгласом: «Нас признала Украина»! Украинцы также должны быть благодарными за свою свободу, потому что она бесценна.
— Находясь в Украине, вы общаетесь с разными людьми.
— И очень счастлив. Грузинов и украинцев объединяет неповинновение никакому авторитету. Для наших народов свобода во все исторические периоды играла ключевую роль, это как воздух в горах. Почему грузины так любят украинцев? У нас много общего на ментальном уровне. В очередной раз почувствовал это, когда недавно находился в вашем Донецком университете имени Василя Стуса. Я прочитал студентам и преподавателям свою маленькую статью «Я и моя Украина», которая была напечатана на одном из грузинских сайтов, а затем переадресована коллеге в Украине, и получил невероятный фидбэк.
Статья писалась в тот период, когда Владимир Путин произнес свое известное высказывание о том, что «шахтерам все равно, где будут отдыхать, лиш бы был пляж». Она актуальна и сейчас. Поэтому предлагаю ее к прочтению и читателям уважаемой в Украине газеты «День».
«Я и моя Украина»
(перевод с грузинского)
У каждого человека есть самые ранние детские воспоминания, которые сохраняются с малых лет и фрагментами напоминают о себе в будущем. Одно из моих первых впечатлений связано с приездом дядиной семьи. Тогда мы жили в Абхазии, а дядя с тетей и моим ровесником — двоюродным братом приехали к нам в гости из Тбилиси.
Мне было на то время года полтора, и из всего их приезда единственным моим живым воспоминанием осталось то, что тетя мне и своему сыну сшила «вышиванку», которая у нас, по-грузински, по роду и происхождению, называлась «украинкой», как, к примеру, «черкеска». Мои эмоции, видимо, настолько выплескивались через край, что я от радости впервые заговорил! Причем это были не простые слова: «мама», «папа», «дай», «хочу» или еще что-то. На вопрос: «Кто тебе сшил «украинку?» — отвечая, я произносил свое первое предложение на родном языке: «Тетя мне сшила «украинку», чем ужасно веселил домочадцев — их развлекал ответ с детским специфическим говором недавно заговорившего малыша, а я, чувствуя, как одобрительно и подзадоривая ждут от меня ответа, бойко им отвечал.
На сознательном уровне, родные, конечно, старались своими вопросами заодно привить мне еще и любовь к недавно приобретенной новой родственнице — тете, однако они подсознательно прививали мне также этническое самосознание, что и происходило через «украинку»! Сейчас я предполагаю, что не случайно они делали это именно через украинский народный костюм.
В школьные годы моя семья уже перебралась в столицу, однако все лето я проводил в родном городе у Черного моря. В шестидесятые телевизионных каналов было мало и, конечно же, не было отдельного спортивного канала. А мы, дети, которые жили футбольной жизнью, по радиоприемнику узнавали последние футбольные новости.
После одного календарного футбольного дня подходит ко мне высокий статный мужчина и, увидев у меня в руках радиоприемник, откуда слышится марш Блантера, спрашивает, не знаю ли я, как сыграли динамовцы Киева? Я отвечаю. Потом спрашивает то ли о «Черноморце», то ли о «Карпатах» — точно не помню, так как эти команды попеременно выпадали иногда из высшей лиги. Я отвечаю. И наконец спрашивает: «А как «Шахтер»?» Этот последний вопрос я точно помню, потому как «Шахтер» никогда не вылетал из высшей лиги. Я опять ответил. Настал мой черед спросить, за какую из этих команд он болеет. Он ответил: «А, мне все равно!» — и хотел было уйти, но с некоторым недоверием переспросил, поглядывая на мой радиоприемник: «А ты сам слышал о результатах?»
Вместе с приемником у меня в руках была спортивная газета, и я уверенно сказал: «Не беспокойтесь, об этих результатах и в газете пишут!»
Он внимательно разглядел мою газету, и я увидел, как у него становятся квадратными глаза и поднимаются брови. Вглядываясь в затейливую вязь грузинского алфавита, он спросил: «Ты можешь вот это читать?» «Конечно, — ответил я, — это же на моем родном языке!»
Он вдруг меня обнял так сильно, как только мужчина может обнять мужчину, и, крепко пожав мне руку, долго тряс ее обеими своими ручищами!
Сегодня я знаю — это был тот самый шахтер из Донецка, которым, как говорил Путин, все равно, лишь бы быть на море. А я уже тогда понял: да, ему было все равно, но только то, у какой команды будет успех — лишь бы эта команда была украинской!
В студенческие годы я сам оказался в Украине, и был такой случай: встретил пожилого интеллигента, который, узнав о моем происхождении, выразил одобрение и процитировал мне тогдашнюю присказку: «Русские, как славяне, — наши братья, а грузины — наши друзья». На мой вопрос о смысле разночтения он обстоятельно разъяснил, смакуя каждое слово: «А потому, что братьев нам дает Бог, а друзей мы выбираем сами». Я хорошо помню его улыбку в конце сказанного.
А ведь в его словах был глубокий смысл — они были проверены временем и подтверждены жизненным опытом. И в самом деле, для верности в дружбе, оказывается, не достаточно ни религиозной общности, ни добрососедства и даже ни этнического родства: верность и дружба подкрепляются общностью ментальности нации — общностью стремления к самобытности, свободе и независимости собственного народа.
Именно эта общность привела украинцев в ряды грузинских войск во время войны в Абхазии 1990-х годов, где украинцы в кровопролитном бою перед смертью возглашали неприятелю: «Грузины не сдаются!». Именно эта общность помогала Давиду Кипиани не выпускать из рук грузинский флаг на майдане Незалежности в 2013 году до последнего издыхания! И именно эта общность со взаимовыручкой да хранит нашу самобытность, свободу и независимость на веки вечные!
Георгий ЭРИШВИЛИ
