Ростислав Держипильский на протяжении напряженного периода карантина держал руку на пульсе жизнедеятельности родного театра. Онлайн-репетиции, переговоры с иностранными режиссерами, которые впоследствии присоединятся к постановкам в Киеве. Ведь главное для театрального руководителя во время изоляционных испытаний — удержать психологический творческий тонус коллег. Сам Держипильский в этот период напряженно обдумывал решение нового театрального проекта на основе одной из крупных пьес Шекспира. Предыдущая его шекспировская постановка — неоопера-ужас «HAMLET» — приобрела широкую огласку, получила награду «Лучшая экспериментальный спектакль» фестиваля-премии «ГРА», Шевченковской премии (среди прочих спектаклей режиссера). Франковского «Гамлета» высоко оценил выдающийся европейский шекспировед Майкл Добсон, который назвал украинскую постановку среди интересных шекспировских сценических версий современного театрального мира. Итак, сейчас для выдающегося украинского режиссера — время новых вызовов и шекспировских размышлений.
«СТАНИСЛАВСКИЙ ФЕНОМЕН»
— По вашему мнению, почему Ивано-Франковск называют одной из культурных столиц Украины?
— Это уникальное место, уникальная земля -между двумя реками, как некая древняя Месопотамия. Я верю, что есть какая-то магическая история, когда ты находишься между двумя реками, между двумя водами. Что-то в этом есть. Эти реки — две Быстрицы — идут с гор, и они несут с собой свежесть, силу, полноту и забирают негатив, аккумулируют творческую энергию. Вы знаете, что наш город был создан как город-крепость, воплощенный архитектором Франсуа Корассини с Авиньона и продолженный Шарлем Беное. А дальше развивался как идеальный город, в истории которого нашли отражение идеи Ренессанса. Как и любые человеческие судьбы, империи и страны имеют свою судьбу: кульминация, упадок, а потом опять какой-то импульс — и расцвет, если есть какая-то основа. Потому что под пеплом всегда что-то есть. И Франковск наш также обладает такой способностью. Хотя город не является на сегодня таким счастливым в смысле старинной архитектуры, и, возможно, отсутствие такого внешнего признака побуждает того, кто здесь живет, реализовывать свою внутреннюю красоту, свою подлинность. Может, как раз поэтому здесь время от времени возникают такие взрывы, как «Станиславский феномен», как международная биеннале «Импреза» или другие культурные феномены и, в частности, наш театр.
«ТЕАТР ПРИ ВСЕХ ВЛАСТЯХ НЕ БЫЛ И НЕ МОГ БЫТЬ ОТСТРАНЕН ОТ ТОГО, ЧТО ПРОИСХОДИТ В ОБЩЕСТВЕ»
— Наш театр в разные времена привлекал к себе внимание. И на это были разные причины. Видимо, люди, которые приходят в этот коллектив, не отделимы от каких общественно-политических ситуаций, без сомнения, и это мотивирует, помогает делать свое высказывание, свое выражение, свой выбор. Театр при всех властях не был и не мог быть отстранен от происходящего в обществе, потому что Западная Украина, наш город, очень сильно полит кровью борцов за свободу и целостность Украины. Мы помним нашу историю, потому что здесь жива энергия людей прошлого, которые не были равнодушными к судьбе родной земли, делали нас лучше, и это нас вдохновляет, пробуждает, дает возможность творить. Нам очень приятно признавать, что история нашего театра — целая эпоха, мы отметили 80-летие. За нами — традиции многих десятилетий, и сегодня я скажу без лишней скромности, что коллектив нашего театра является одним из самых дорогих камней в короне Франковска как культурной столицы. Новейшая история началась, когда мы пришли с молодым коллективом и нашим новым видением 12 лет назад и, слава Богу, нам удалось выйти на более высокий уровень. Двигаемся дальше.
У нас есть прекрасный зритель: все знают, что во Франковске он особенный. Огромной заслугой считаю кооперацию с выдающимися мастерами современной Украины, театроведами, режиссерами, актерами. Я с самого начала и до сих пор не представляю наш театр и город как закрытую ситуацию. А только как открытую, которая впитывает все лучшее и наделяет людей этой мощной творческой энергией. Это и наша мама Мария Матиос, с которой мы — 22 мая прошло семь лет — везли нашу «Нацию» в Донецк. И Наталья Половинка, автор песенной режиссуры знаковых для нас постановок, и невероятная Ирма Витовская, и формация Nova Opera, отдельно наш земляк композитор Роман Григорив, и композитор Илья Разумейко из Запорожья, наши родные Юрий Андрухович и Тарас Прохасько, уже наш — главный режиссер, француз Жюль Одри, который полюбил наш город и выучил украинский язык, и столичный франковец Дмитрий Рыбалевский — любимец ивано-франковцев, и Евгений Степаненко — ветеран российско-украинской войны и режиссер, который на базе нашего театра поставил документальный спектакль «Голоса», и уникальный Project «W» Veterans, Volunteers and William, который сплотил сильных духом и невероятно талантливых людей — волонтеров и ветеранов, которые сыграли комедию Шекспира «Двенадцатая ночь ...» на староанглийском языке, а наш театр вновь стал базой, а Алексей Гнатковский — режиссером, Михай Тарна — театральный и кинорежиссер, главный режиссер Teatrul Fara Nume (Театр без названия) в Кишиневе, с которым мы наладили сотрудничество ... Безусловно, это не все, простите, кого не назвал. Звоните, а еще лучше — приезжайте.
«Я СПОКОЙНО ОТНЕССЯ К СИТУАЦИИ С КАРАНТИНОМ: НАМ НУЖНО ЭТО ПЕРЕЖИТЬ»
— Система онлайн-репетиций — это шаг назад или вперед?
— Это такая ситуация, которую нужно пережить, и она понемногу проходит. Главное, что я понял, что я сам понимаю и слышу от коллег — от режиссеров, актеров, преподавателей, которые вынуждены были работать онлайн — это усталость от отсутствия энергии. Потому что театр в том и уникален, что он здесь и сейчас работает с живыми энергиями и с обменом энергиями актеров и зрителей. И это его такая самая основная способность, его вершинная сущность. А здесь мы лишены этого. Да, это как наркотик в приятном смысле для актера. Потому гений, талант (об этом говорил и мой педагог Богдан Козак нам в годы обучения) — это избыток энергии. Когда у тебя так много энергии, что ты не можешь не поделиться с кем-то, тебе плохо, когда ты никому не отдаешь. И когда ты этот избыток не сублимируешь в искусство, творчество, кто на что способен, тогда эта энергия начинает разрушать. Вот, собственно, такой формат работы лишен главного — определяющего для искусства театра. Поэтому я спокойно отнесся к ситуации с карантином: нам нужно это пережить. Ждать дальше того настоящего, живого, ради чего и встречаются эти два мира — актер и зритель.
— Есть ли мысли использовать впоследствии классические тексты на тему самоизоляции — «За закрытыми дверьми» Сартра, «Слепые» Метерлинка?
— Я думаю, что произведения должны сами прийти, найти меня как режиссера и найти свой театр. Да, и я никогда этого не отрицаю, мы формируем репертуарную политику, и я всегда знаю: нам нужно то-то и то-то, и хотелось бы этого автора... Всегда, приглашая режиссера, первое, о чем спрашиваю: что бы вы хотели поставить? И также есть, что ему предложить, конечно. Но всегда очень важно искать и найти ответ на вопрос: «Что меня сегодня грызет, гребет, что я хочу сказать миру через наш театр?» Поэтому если заденет кого-то сегодня такая история, классическая история о самоизоляции, я поддержу. Но пока таких предложений не было.
МИР НА ПАУЗЕ
— Какие мысли, возможно, озарения навевает вам как режиссеру нынешняя ситуация в мире? Это призрак апокалипсиса? Или что-то другое? Как это можно трактовать в художественном, метафизическом уровне?
— Много вопросов возникает к тому, что же это такое. Все эти мысли миллионов уже трансформируются в запросы от государств — ключевых игроков на политической арене. Мы узнаем об этом через некоторое время: это огромная всемирная афера, или чья-то задумка, или эксперимент, или это действительно знак человечеству и испытания. Но это будет потом. Хотя вот уже сейчас это ощущение стирается, ибо эмоции, которые были в начале общего карантина, которые были впоследствии и вот уже сейчас ... когда мы вроде, даст Бог, должны выходить из карантина и возвращаться к привычной жизни, — все это дарит разные ощущения. Единственное, что я чувствовал в самом начале, — это как какая-то общая всемирная пауза... Наверное, многие об этом говорили, и я скажу то, что чувствую: вдруг мы все остановились. Это так ярко, потому что на каком-то этапе я понимал: то, что было до этого — просто какой-то бег, марафон, в котором ты — лидер и нет возможности выйти или остановиться. Ведь даже по аналогии со спортом — в эстафете есть передача другому, и спортсмен может остановиться, а тут марафон без замены участников. И возникало иногда впечатление, что ты бежишь-бежишь, а скорость не замедляется, и ты не хочешь ... И если применить это сравнение к актерской профессии, то чувствуешь себя в этом безумном беге так: это уже не ты управляешь ситуацией, а она тобой. Достаточно неприятное ощущение. Поэтому я всегда говорю, что актер должен быть свободным. Высочайшее качество человека, его ценность — это свобода, свобода во всем. Поэтому-то эта всемирная пауза, несмотря на все негативы, интересна для меня тем, что вдруг я должен был остановиться. И это редкая возможность что-то понять, переосмыслить, почувствовать себя настоящего. Да, и побыть с семьей. Поэтому я не считаю, что это апокалипсис. Скорее наоборот, есть положительные стороны. Ибо человечество на самом деле переживало и пережило много таких вещей. А еще мне приходит в голову, что это также космический естественный отбор. И к сожалению, во всем этом ты понимаешь, что каждый из нас — лишь одна из составляющих общего какого-то плана, движения, процесса. И здесь точно уже не так важно — ты простой работник, или крестьянин, или народный артист ... Кто и что здесь важнее? Ты обычный человек, который является одним из множества других в мировых процессах, которые являются положительными и эксклюзивными, мотивированными. И это, на самом деле, отрадное чувство. И без сомнения, в творчестве эта ситуация также найдет отражение.
НАШИ БОЛЕЗНИ
— Ростислав Любомирович, а чем сегодня болеет Украины, кроме коронавируса?
— Если углубиться, то меня беспокоит угроза потери своей неповторимости, потери самоидентификации украинской нации. Я понимаю, что сейчас происходят процессы глобализации, стираются грани между нациями, землями, языках ... Но я, собственно, не являюсь сторонником мнения, что это хорошо. От первых уроков студентам, когда я набираю курс, каждый раз повторяю: вы неповторимы. Такая личность, как вы — единственная, такой больше нет, по составу нейронов и молекул или клеток, талантов и харизмы, — и только этим вы интересны людям и миру. И точно так же нация: только тем, в чем мы неповторимы, наша украинская титульная нация (автохтонная) может быть интересна миру. Я с огромным уважением отношусь ко всем нациям, представленным в Украине, среди них очень много моих друзей, которые с нами делятся своими достижениями, но это, все же, наша земля. А вот потеря своей уникальности и ощущение причастности большинства нашего народа к своей земле — составляет сейчас опасность.
