На днях у меня случилась непроизвольная дискуссия со знакомой в интернете.
Она не по убеждениям, а скорее в порядке вызова написала, что в СССР женщины имели больше возможностей, чем на Западе: избирательные права и равная оплата появились раньше, первая женщина-космонавт, выборные должности и тому подобное. Ну и 8 марта выходной, добавлю от себя.
Можно было бы нагуглить пару статей, где все это основательно анализируется. Но я решил исходить из того, что знаю без дополнительной информации, а, главное, что помню про те годы — 1970-е — начало 1980-х.
С выборами просто: очень легко давать то, чего нет. Пришла на участок, опустила бюллетень с одной-единственной фамилией — вот тебе и волеизъявление. То же самое с должностями. В «депутатки», которые ничего не решают, еще могли «выбрать». Но если говорить о структурах, действительно наделенных властью, то достаточно посмотреть на состав тогдашнего Политбюро и отыскать там хотя бы одну женщину. То же самое с партсекретарями всех уровней, от района до республики. И с Советом министров (ах, да, Фурцева — министерша культуры, как я мог забыть).
Что касается космонавтов, то Терешкова для показухи в отряде наличествовала. До и после нее летали исключительно мужчины. В 1982—1984 появилась Савицкая. На том список и заканчивается.
Еще один ностальгический аргумент: мол, вон сколько женщин работало. А на каких работах? Классическая фигура железнодорожницы, доярки или уборщицы — еще одно свидетельство, кому на той Руси жилось хорошо. Тяжелый, малооплачиваемый и неквалифицированный труд для женщин — пожалуйста. А, например, среди инженеров и главных редакторов СМИ много было инженерок и редакторок?
Ай да социальные лифты.
Идеал советской семьи оставался неизменным до самого конца империи: приходят с работы муж и жена, затем муж — на диван, а жена — на кухню и к детям, если есть. То есть отрабатывает еще вторую смену бесплатно.
О весеннем дне красоты, водки и оливье даже говорить не буду. Та же бесплатная работа для «наших очаровательных». Только готовить в десять раз больше и посуду мыть после орды гостей.
Я, впрочем, кинокритик и поэтому мне вспоминается фильм, явивший идеальный образец вранья о советских женщинах.
Главная неправда в «Москва слезам не верит» — карьерный взлет героини во второй части. Предусмотрительно опустив промежуточные этапы, нам показывают, как мать-одиночка, уложившись спать забитой студенткой, просыпается уже директоркой завода.
Директоркой могла быть только коммунистка. А матерей-одиночек в партию не принимали. Точка.
Режиссеру, наверно, это все показалось слишком красивым, поэтому бросил в бой человек из народа, слесаря Гошу, в которого умная и волевая руководительница моментально влюбилась и единственная задача которого — всячески обесценивать то, чего Екатерина достигла, и в каждом разговоре вставлять свою чрезвычайно ценную мысль о месте женщины.
Мне действительно интересно: как Киноакадемия, после 1960-х, после двух волн феминизма дала «Оскара» этой мизогинной байке? Политика разрядки совсем чувство вкуса отбила?
Тем не менее.
СССР был тюрьмой народов — бесспорно. Но эта неволя лежала двойным бременем на плечах женщинах.
Поэтому для меня, кроме всего прочего, феминизм — последовательное антисоветское движение. Его, по-хорошему, должны в первую очередь поддерживать патентованные ультраправые борцы с красной угрозой и российской экспансией. Если кто и добьет остатки коммунизма, все еще сидящего во многих головах — так это именно феминистки.
Украина станет действительно свободной, когда станут свободными украинские женщины.
Пословица, давшее название фильму Владимира Меньшова, полностью звучит так: «Москва слезам не верит и бьет с носка».
Пора ударить в ответ.
Причем так, чтобы мало не показалось.
