Путешествуя по территории Львовщины, недавно я побывал недалеко от Николаева — районного центра Львовской области. Во время путешествия наткнулся на непонятные подземные сооружения, которые вызвали естественный интерес к их происхождению. С предложением рассказать о них обратился к жителю Николаева, уже известному читателям «Дня» доктору исторических наук, профессору Леонтию Войтовичу (см. предыдущие интервью с ним в №№ 46-47 и 51-52 от 13 и 20 марта 2020 г.).
«Я, БУДУЧИ ШКОЛЬНИКОМ, РАЗГОВАРИВАЛ ЕЩЕ С ЖИВЫМИ ДЕДАМИ, ОТЦЫ КОТОРЫХ РАБОТАЛИ НА СТРОИТЕЛЬСТВЕ ЭТИХ ПОТЕРН»
— Леонтий Викторович, что это за подземные сооружения? Когда и как они появились у Николаева?
— С легкой руки отдельных горе-археологов их стали считать хорватскими храмами Х в. Но исследователи, собиравшие исторические и фольклорные материалы в окрестностях Николаева (Яков Головацкий, Ульяна Кравченко, Корнил Устиянович, Михаил Мочульский), их не видели, потому что эти потерны (подземные галереи) для артиллерийских батарей австрийского тот-де-пона (предмостовой крепости) города Николаева построили только в 1912 — 1914 гг. И я, будучи школьником, разговаривал еще с живыми дедами, родители которых работали на сооружении этих потерн, а те деды — тогда дети — носили им обеды.
Часть конструкций потерн имеет металлическую арматуру и цементные блоки, то есть имеют технологию строительства, которая ну... очень далека от строительных технологий Х в. Кроме того, на стенах есть граффити, которые оставили саперы 10-го пионерного (саперного) батальона 24-й дивизии инфантерии (пехоты) Х Перемышльского корпуса. Так что ни о каких хорватских храмах Х в. речь не может идти.
— Какое место занимали эти фортификационные сооружения в оборонной стратегии Австро-Венгерской империи?
— В середине XIX в. европейские политики наконец поняли, что постоянные российско-турецкие конфликты определяются не желанием Российской империи облегчить участь единоверных православных христиан, страдающих от мусульманского гнета, а ее стремлением завладеть Боспором, Дарданеллами и выйти к Средиземному морю.
Лучший из австрийских полководцев XIX в. фельдмаршал Радецкий (1766 — 1858), под чьими знаменами галицкие и буковинские парни одерживали победы в Италии, в случае войны с Россией предлагал сосредоточить войска на южных склонах Карпат перед входами в горные долины. Это прикрывало бы бассейн Дуная, но требовало опоры на долгосрочные фортификации, которые давали бы возможность остановить противника и сосредоточить свои силы на нужных направлениях.
В Галичине такая линия обороны должна была проходить по реке Сян и верхнему течению Днестра, полоса болот между которыми блокировала глубокий прорыв. Что касается перехода в контрнаступление, то для этого нужно было сохранить стратегические мосты в населенных пунктах (это города Залещики, Галич и Розвадов под Николаевом). Так у австрийских стратегов возник для этих мест замысел уже упомянутых тот-де-понов — предмостных укреплений.
Строительство Николаевского тот-де-пона началось с началом Крымской войны, то есть в 1854 г. Это была линия из восьми сооружений (семи редутов и одного люнета), которая проходила южнее Николаева. Когда же возле него был проложен железнодорожный путь и мост, значение этих укреплений возросло в разы. В конце XIX в. — с образованием Тройственного союза и подготовкой к коалиционной войне — эта линия укреплений была значительно расширена. А уже перед самой войной (в 1912 — 1914) были построены дополнительные форты — Лысая горка (Тарандов) и Вуглярище, где появились потерны для защиты личного состава батарей, подземные ходы сообщений, артиллерийские наблюдательные пункты и бетонные пулеметные гнезда.
Планировали эту подземную крепость лучшие военные инженеры империи Габсбургов — начальники генеральных штабов, в частности фельдцейхмейстер Франц фон Куненфельд (1817 — 1896) и генерал от инфантерии Франц Ксавер Иосиф барон Конрад фон Гётцендорф (1852 — 1925). Последний в будущем стал фельдмаршалом.
Строили эти сооружения саперы Х Перемышльского корпуса. В 1912—1914 гг. Для подсобных работ военные нанимали также и местное население, в частности для подвоза материалов.
«РОССИЯ СУМЕЛА ПОЛУЧИТЬ ПЛАН ЭТИХ ФОРТИФИКАЦИОННЫХ СООРУЖЕНИЙ»
— Леонтий Викторович, помогли ли эти сооружения Австро-Венгерской империи во время Первой мировой войны?
— В 1914 г. и в последующий период по разным причинам крепость не играла серьезной роли в ходе Галицкой битвы. Одной из причин было то, что Россия сумела получить план этих фортификационных сооружений.
— Как Российской империи удалось получить разведывательные данные о расположении и оборонительных возможностях николаевской крепости?
— В этой операции российской разведки план крепости Николаев был каплей в море. Несопоставимо большим достижением российской разведки было то, что она доставила своему командованию мобилизационный план австрийцев. Выполнил эту разведывательную операцию украинец из Волыни, российский военный агент (так тогда называли военных атташе) при австрийском дворе полковник Митрофан Марченко (1866 — 1932) — выпускник Николаевской академии Генштаба России.
Расскажу подробнее. Начальник контрразведки австрийского генштаба полковник Редль (1864-1913) — галицкий немец, родившийся во Львове и мать которого была украикой, — имел репутацию безупречного служаки, но пагубная страсть к красивым мальчикам оказалась сильнее.
События разворачивались так. Упомянутый уже Марченко подослал к Редлю своего агента, замаскированного под лейтенанта-итальянца из Тироля. Российская разведка сделала снимки интимных сцен с участием Редля и начала ими его шантажировать. Для австрийского офицера это означало крах, потому что офицеров-гомосексуалистов из австрийской армии прогоняли с позором.
Таким образом, чтобы спастись, у Редля не было выбора. Он сфотографировал и передал российской разведке мобилизационный план Австро-Венгерской армии (план «R»), в том числе и план фортификационных сооружений Николаева. Однако поскольку в России из своих агентов «выжимали» не только то, что можно, но и то, что нельзя, то Редля продолжали шантажировать и дальше, требуя от него все новых и новых данных.
Разоблачение Редля произошло благодаря усердию его заместителя — полковника Августа Юлия Урбански фон Остримеч (1866 — 1950). В результате в военных кругах, чтобы не делать огласки, Редлю «порекомендовали» застрелиться. На основе сюжета о полковнике Редле мировой кинематограф снял полдесятка фильмов.
Полковник Остримеч, между прочим, был хорошим журналистом и позже обнародовал подробности этой истории.
— Какая судьба постигла российского шпиона — военного атташе России Митрофана Марченко?
— В высших кругах Австро-Венгрии терпеть присутствие среди дипломатов шпиона не намеревались.
На одном из приемов старый цесарь (Франц Иосиф I) будто случайно брызнул Митрофану Марченко слюной в лицо. Соответственно, российское внешнее ведомство Марченко немедленно отозвало.
Во время Первой мировой войны генерал-майор Митрофан Марченко был начальником Николаевского кавалерийского училища, служил в разведке, не воспринял советскую власть, эмигрировал во Францию, где и умер. Вместе с женой он похоронен на кладбище Сент-Женевьев де Блуа. Как бывший разведчик, жил обособленно. Его возможное сотрудничество с белой эмиграцией покрыто мраком.
«ЭТО ТАКЖЕ БЫЛ И ЕДИНСТВЕННЫЙ ЖЕСТОКИЙ БОЙ, В КОТОРОМ ОДНИ УКРАИНЦЫ ПРОТИВОСТОЯЛИ ДРУГИМ УКРАИНЦАМ»
— Леонтий Викторович, как во время Первой мировой складывались бои под Николаевом и что еще интересного произошло здесь чуть больше чем век тому назад?
— В 1912—1914 гг. австрийцы построили по дуге вторую линию обороны севернее Николаева, с которой мы начали разговор и которой не было на планах, что передал Редль.
В новом, усовершенствованном проекте крепость Николаев была рассчитана на дивизию. Но в начале войны здесь было лишь несколько подразделений, общей численностью от трех до пяти тысяч личного состава и 52 девятисантиметровых и шесть крепостных 12-сантиметровых пушек. Дальше крепость усилили 68-й бригадой из 34-й венгерской пехотной дивизии, доведя гарнизон до 10 тысяч. Однако во время битвы на р. Гнилая Липа командующий Второй австрийской армией генерал кавалерии Эдуард Бем-Эрмоли (1856 — 1941) постепенно снимал с крепости и эти подразделения, бросая их в бой. В конце там остался только 29-й венгерский пехотный полк, которым командовал полковник Троян Бачила (1867 — 1931). Полк тоже понес потери и, как следствие, вместе с артиллеристами в гарнизоне осталось до 4 тысяч лиц.
4 сентября 1914 года 48-я пехотная дивизия генерал-майора Лавра Корнилова (1870 — 1918) из состава 8-й российской армии генерала от кавалерии Алексея Брусилова (1853 — 1926) вышла к селу Стольское (около Николаева). Посланная к крепости в разведку казачья сотня доложила, что один из фортов на ее восточном фланге не достроен. Корнилов бросил туда четвертую стрелецкую бригаду генерал-майора Антона Деникина (1872 — 1947), которая в ночь на 6 сентября 1914 года почти без потерь вошла в Николаев, «разрезав» таким образом две линии обороны.
Защитники (австрийская армия) покинули артиллерию и спешно отступили в направлении Комарна.
Брусилов приказал командиру 12-го корпуса, куда входила дивизия Корнилова, занять оборону в фортах Николаева, но Корнилов убедил своего командира генерал-лейтенанта Трегубова нарушить этот приказ и ринулся преследовать австрийцев. Однако на реке Щирец Корнилов нарвался на встречный удар, в результате чего отступил, потеряв всю свою артиллерию. Разрыв, который наметился, спасла 12-я кавалерийская дивизия генерал-лейтенанта Алексея Каледина (1861 — 1918). Здесь, между селами Демня и Линденфельд (Липовка), Каледин лично повел в атаку 12-й Ахтырский гусарский полк на пулеметы 89-го австрийского Городокского пехотного полка, который попробовал перейти в наступление. 19 сентября 1914 года, невзирая на потери, генерал Каледин все же остановил продвижение австрийских войск.
В Первой мировой войне это была последняя подобная кавалерийская атака против пулеметного огня. Это также был и единственный жестокий бой, в котором одни украинцы противостояли другим украинцам. Дело в том, что с обеих сторон полки на 60% были укомплектованы именно украинцами.
Дальше фронт переместился к Перемышлю и Карпатам.
В 1915 году российская армия, которая отступала, уже не смогла «зацепиться» за николаевскую крепость.
«ЗНАЧИТЕЛЬНАЯ ЕЕ ЧАСТЬ УЖЕ РАЗРУШЕНА КАРЬЕРАМИ ПО ДОБЫЧЕ ПЕСКА»
— И вопрос в завершение: имеют ли сооружения под Николаевом историческую ценность? Как вы видите их будущую судьбу?
— Николаевская крепость — это лучше всего сохраненная на территории Украины оборонная достопримечательность времен Первой мировой войны. Только на форте Лысая гора (Тарандов) паспортизовано 64 объекта, которые хорошо сохранились. На соседнем Вуглярище есть немного меньше подобных объектов, но некоторые из них мощнее. Другие достопримечательности этого периода, в частности в Галиче и на Волыни, время уничтожило больше.
В наше время хорошо сохранились объекты на Южной линии обороны Николаевской крепости. Дорожная развязка на пути к расположенным поблизости международным курортам Моршин и Трускавец дает возможность разместить здесь музей, кемпинги и гостиницы. Рядом — каскад озер, объекты села Стольское (остатки городища Х ст.), Заведение (дворцовые сооружения фонда графа С. Скарбека, который построил первую львовскую оперу), Прийма (пещерный комплекс каменный эпохи) и Раздел (дворец графов Лянскоронских с остатками уникального парка).
Досадно, но отмечу, что крепости угрожает полное разрушение. Значительная ее часть уже разрушена карьерами по добыче песка. Поэтому если государство не возьмет под защиту остаток Николаевской крепости, то в следующие десятилетия на ее месте мы увидим только лунный ландшафт, усеянный огромными кратерами. Как это изменит экологию в самом городе, лишив его северного пасма гор, которые защищают город от ветров, можно лишь догадываться.
Подытоживая, скажу, что Николаевская крепость — это памятник истории не местного, а всеукраинского значения, и ее еще можно сохранить, причем пока еще без больших расходов из государственного бюджета. Нужно только добиться того, чтобы государство выполнило одну из своих функций — функцию сохранения важных памятников истории. Пока еще не поздно.
