Кажется, мы почти не знаем Александра Довженко. Нет, мы знаем, что он был прославленным советским кинодраматургом украинского происхождения, жившим в Москве, и имел определенную поддержку Сталина. Мы читали его "Зачарованную Десну» или «Украину в огне».
Как по мне, Александр Довженко встает в свой полный человеческий и художественный рост, так сказать, «великим и ужасным», в своих дневниках.
Родился он в многодетной (всего 14 детей) крестьянской семье, где выжил только он и сестра Полина. Четверо братьев, маленькими, умерли в один день. Восьмидесятилетний отец умер во время войны, в Киеве. Довженко писал, что его отец был неграмотным, интеллигентным и светлым, напоминая апостола. Таким же, реже благостным и по-советски библейским, а чаще разгневанным, с апокалиптическими пророчествами, возникает Александр Довженко в своих записях, которые, безусловно облегчали ему душевное состояние. Ведь с начала тридцатых прошлого века он жил в Москве.
Позже Довженко будет писать в своем дневнике о трагической старинной печали рода, о своем состоянии, как он называет, вечного недовольства, как из-за технических убогих возможностей съемок, так и из-за страшных идеологических капканов или навязчивого многолетнего ощущения творческой исписанности.
С первой женой он развелся. Она была больна, и сама ушла. Говорят, что Варвара Крылова часто писала своему Саше (это для других он был «великим и ужасным», других мог ненавидеть в пароксизме истерической ярости, а для нее остался вечно молодым и желанным принцем), но никогда не отсылала письма ...
Юлия Солнцева, дочь высокопоставленного советского чиновника, стала его второй женой. Кажется, она ненавидела все украинское, но любила своего гения (Довженко еще при жизни немало проницательных людей стали считать гением). Она несколько раз спасала его (и это не преувеличение) то от арестов, то от смерти.
В начале тридцатых, когда его знаменитая «Земля» начнет свое триумфальное шествие, Демьян Бедный напишет в «Известиях» жуткий для Довженко стихотворный фельетон, где Украина мастера советскому культурному официанту Бедному представлялась «по-кулацки румяной, сытой, пьяной». Это был для писателя и кинодраматурга, с его перепадами от большой печали до короткой радости, психический удар в сердце.
В 1943 году Довженко казалось, что Украина умирает. А она действительно была недалека от смерти -после голода тридцать третьего, с расстрелянными мужчинами, которыми Жуков перегораживал Днепр, мол, «бабы хохлов ещё нарожают». Как же было не появиться в тонкой душе человека, который никогда не разрывал с украинством, и бежал от Москвы, но не пускали, отчаянным безнадежным иеремиядам?
А его в тридцатые забрал в Москву Сталин под присмотр. Слишком известным стало имя Довженко. Сажать его в тюрьму было уже неудобно и неразумно ...
В конце января 1944 года Сталин вызовет Довженко в Кремль. Там будет и Берия, и Микоян, и Хрущев, а также Корнейчук, Рыльский, Бажан (история дружбы Довженко, Бажана и Яновского, а затем ненависти Довженко и Бажана стоит отдельной повести: только скажу, что кроме тяжелых жизненных причин, у них были еще противоположные характеры; Бажан был слишком сдержан, расчетлив, в отличие от взрывного Довженко). Сталин беспощадно разгромит «Украину в огне» за «ревизию ленинизма» и «национализм». Мы уже понимаем, какой, еще один психический удар, удалось пережить Довженко, который, честно говоря, питал устойчивые иллюзии относительно человеческих и политических качеств Сталина ...
Он так часто бывал недовольным и грустным в своих дневниках, что, если учитывать только тональность, а не содержание, можно подумать, что это записи какого-то слезливого неизвестного неудачника. Но это был человек, публицистику которого печатали многомиллионным тиражом, которому аплодировали огромные залы, о котором писали зарубежные критики, это творец планетарного масштаба, творец жизни и смерти как части вечного круговорота! Такие перепады, как у Довженко, вызваны его настоящей (а может и единственной, кроме Красоты) любовью к Украине, оказавшейся в кровавых клещах сталинской эпохи. Но есть еще одна составляющая - универсальность и планетарность довженковского мышления, его украинские корни, которые срастаются с всечеловеческими, его высокая кинофилософия жизни и смерти, его патетика (пусть сейчас это слово осмеяно, оно не перестает излучать свет в своем истинном значении)
В последние годы жизни Александр Довженко начал молиться, раскаиваясь в дневниках за свое прошлое безбожие. «Мир отвратительный и страшный. Планетарное безумие вполне очевидно ... растерзанная, испоганенная земля ...» - будет он писать в дневнике.
Конечно, его богоискательства были сложными и неоднозначными. Но этот светский невротический апостол, этот адвокат Украины в логове Москвы не мог не опереться на веру. Кажется, его уже покидала неистовая романтическая вера в большевизм и коммунизм. Иногда создавалось впечатление, что дневник писали по крайней мере два человека с фамилией Довженко.
В ноябре 1956 года Александр Довженко умер. Предчувствуя смерть в московских клещах, он будет писать в своем родном «Дневнике»: «Благословенным будь, народ мой ласковый, добрый! Будь сильным, терпеливым. Помяни меня, мученика».
Похоронен Александр Довженко в Москве на Новодевичьем кладбище. Надеюсь, что в недалеком будущем, исполняя волю покойного, его прах будет перевезен в Украину и похоронен в будущем Национальном Пантеоне.
