Владимир Путин и Александр Лукашенко в оккупированном Севастополе согласовали программу российско-белорусской интеграции. Вернее, в Севастополе был один Путин, а Лукашенко общался с ним по видеосвязи. В ходе заседания Высшего Госсовета (ВГС) Союзного государства был подписан декрет ВГС «Об Основных направлениях реализации положений Договора о создании Союзного государства на 2021 – 2023 годы», включающий 28 отраслевых союзных программ. При этом были утверждены Военная доктрина и Концепция миграционной политики Союзного государства, одобрено постановление о присуждении Премии Союзного государства в области науки и техники в 2021 году. Пользуясь практически полной международной изоляцией «батьки», российский президент дожимает его по части интеграции.
Выступая на ВГС, Лукашенко, в частности, заявил: «Союзное государство для Белоруссии ‒ приоритет из приоритетов. Вместе мы создали уникальную интеграционную модель, благодаря которой обеспечиваются равные права белорусов и россиян, углубляется экономическое взаимодействие… Серьёзной проверкой на прочность для отношений между нашими странами стало беспрецедентное внешнее давление. Можно с уверенностью констатировать, что мы эту проверку выдержали. Более того, мы становимся сильнее». Здесь президент Белоруссии прямо намекнул, что столь тесно интегрироваться с Россией его заставляет давление со стороны Запада. Коснулся он и военного сотрудничества с Россией, но довольно обтекаемо: «Как показали последние события, региональная группировка войск Союза является надёжным щитом безопасности не только для наших стран, но и для всего постсоветского пространства. Мы с Президентом и не прячем наших намерений». Главный вопрос, разрешил ли Лукашенко базировать в Белоруссии на постоянной основе значительную по численности группировку российских войск, остался не проясненным. Этот шаг мог бы кардинальным образом изменить стратегическую обстановку в Восточной Европе. Зато президент Белоруссии пообещал, что «в феврале мы проведём соответствующий референдум и примем новую Конституцию». О содержании ее пока что ничего неизвестно, но, принимая во внимание нынешний уровень политических репрессий в Белоруссии, можно не сомневаться, что власть Лукашенко новая конституция нисколько не уменьшит.
Еще Александр Григорьевич предостерег правительства России и Белоруссии «от углубления в теорию, практическую отдачу от принимаемых решений мы должны увидеть, что называется, уже завтра. Прежде всего речь идёт о реализации крупных совместных проектов. Положительные примеры у нас уже есть, они не единожды обсуждались на уровне глав государств, в частности, в сферах атомной энергетики и освоения космоса. Есть у нас предметные договорённости по другим перспективным направлениям совместной работы, которые мы уже неоднократно обсуждали с Президентом, как я уже сказал. Это тот же проект по пилотируемой космонавтике, созданию нового аппарата зондирования Земли сверхвысокого разрешения, это микроэлектроника, где мы договорились всесторонне проработать вопросы проектирования и производства электронной компонентной базы». Тем самым белорусский диктатор дает понять, что он не заинтересован в подписании документов, которые регламентировали бы поведение России и Белоруссии в экономической сфере в каких-либо обязывающих категориях. Он хотел бы свести дело к конкретным двусторонним экономическим проектам. Лукашенко слишком хорошо понимает, что тесная экономическая интеграция неизбежно приведет к политической интеграции, а последняя – к неизбежному поглощению Белоруссии Россией. А вот этого Александр Григорьевич категорически не желает. Он понимает, что тогда его судьба будет очень печальной.
Путин же напомнил: «Наши народы всегда помогали друг другу в трудную минуту. Мы вместе защищали свободу и независимость, плечом к плечу боролись с внешними врагами, рука об руку трудились ради благополучия и процветания наших народов». Независимость они если и защищали, то только Российской империи, а потом Советского Союза. О независимости Белоруссии речи никогда не шло. Наоборот, и в Российской империи, и в СССР одни только разговоры о возможности возникновения независимого Белорусского государства считались недопустимой ересью. Ну, а насчет свободы – это вообще чистая фантазия, поскольку ни Российская империя, ни Советский Союз никогда не были государствами, где соблюдались демократические права и свободы. Но Владимир Владимирович очень хотел бы и делает все для того, чтобы заставить Белоруссию защищать Россию посредством размещения на белорусской территории российских войск. А путинские слова о том, что Белоруссия – «это по-настоящему братская республика, братский народ, и мы стремимся делать всё, чтобы так было всегда», означают, что Россия не собирается отпускать Белоруссию на волю. Путин также напомнил про дешевый российский газ для Белоруссии и предупредил, что «строительство Союзного государства подразумевает не только взаимное переплетение экономик, но и координацию во всех других сферах, включая политическую и оборонную», а потому необходимо «более тесное взаимодействие между российскими и белорусскими министерствами и ведомствами».
Несомненно, Путин рассчитывает в самое ближайшее время, в идеале, еще до российских президентских выборов 2024 года, присоединить Белоруссию. Но после этого Лукашенко ему не только не будет нужен, но будет очень вреден, как потенциальный конкурент на президентских выборах единого Союзного государства. Поэтому у Лукашенко тогда появляется шанс с высокой вероятностью не дожить до тех выборов, которые будут проходить в России уже вместе с аннексированной Белоруссией, и внезапно умереть. Что такой вариант вполне возможен, доказывает история, только что ставшая достоянием гласности.
Утром 19 октября на тротуаре возле здания российского посольства в Берлине полиция обнаружила труп дипломата – 2-го секретаря посольства 35-летнего Кирилла Жало. Его личность установило расследование The Insider и Bellingcat. Из-за дипломатического статуса погибшего германская полиция не могла проводить следствие по этому делу и даже не имела права произвести вскрытие, чтобы установить причину смерти. Зато журналисты-расследователи установили, что погибший является сыном начальника Управления по защите конституционного строя ФСБ генерал-лейтенанта Алексея Жало. А это управление как раз и занимается ликвидацией российских оппозиционеров, в том числе организацией неудавшегося отравления Алексея Навального. Прибыл же Кирилл Алексеевич в Берлин 19 июня 2019 года, всего лишь за два месяца до убийства чеченца Зелимхана Хангошвили. Как раз сейчас проходит суд над его убийцей, связанным с ФСБ россиянином Вадимом Красиковым. В свое время я писал, что у Красикова наверняка был сообщник в посольстве России, так как за несколько часов пребывания в Берлине киллер самостоятельно просто не успел бы обзавестись оружием, электро-самокатом и велосипедом, а также проследить маршруты жертвы. По всей видимости, Кирилл Жало и был этим сообщником. Не исключено, что от него решили избавиться, поскольку узнали, что германская полиция вышла на его след. Журналисты-расследователи также выражают сомнения, что дипломат стал жертвой суицида или несчастного случая. Поэтому можно предположить, что мы имеем дело с убийством, замаскированным под самоубийство. Жертву могли сначала отравить, а затем сбросить из окна на тротуар. Необходимо было инсценировать именно самоубийство, а не несчастный случай, чтобы можно было преподнести отцу-генералу соответствующую версию: мол, Кирилл Алексеевич сам на себя руки наложил, нервы не выдержали. Если бы была версия с несчастным случаем, генерал сразу бы догадался. Впрочем, возможно, он и с самоубийством догадался. И тогда у слишком много знающего генерал-лейтенанта Алексея Жало есть все шансы отправиться вслед за сыном.
Александр Лукашенко понимает, что при присоединении Белоруссии к России его может постичь та же судьба, что постигла российского дипломата в Берлине. Поэтому он вряд ли будет форсировать объединение с Россией. 28 принятых программ еще должны утвердить парламенты двух стран. В России с этим проблем не будет. А вот в Белоруссии могут принять разного рода поправки к соглашениям, не устраивающие Москву, и тем самым затормозить процесс их ратификации.
