На прошлой неделе движение «Стоп цензуре!» и Украинская интернет-ассоциация по свободе слова подвела итоги медийного года. Выводы достаточно прогнозируемые: состояние свободы слова ухудшилось, но есть основания надеяться на «оттепель». Впрочем, непростая осень и достаточно насыщенный с политической точки зрения декабрь дают основания говорить о намного большем диапазоне тенденций в украинской журналистике.
Например, о чем свидетельствует тот факт, что журналисты, которые активно апеллировали к делу Гонгадзе во время уличных акций, в своем большинстве не отреагировали на решение Печерского суда? Или же что журналист, который получает статуэтку «Телетриумфа» как лучший ведущий общественно-политического ток-шоу, озвучивает откровенно заказной манипулятивный фильм? Некий «голос за кадром». И реакция журналистского сообщества практически отсутствует. В свое время американец Фрэнк Миллер-младший говорил: «Как только вы начинаете писать то, что нравится всем, вы прекращаете быть журналистом. С этой минуты вы работаете в шоу-бизнесе». Так сколько среди украинских медийщиков шоуменов?
Особенно выразительными симптоматические проблемы украинской журналистики становятся на фоне протестных настроений в соседней России, которые фактически возглавили российские медиа. Ведь плотный сегмент журналистов-интеллектуалов с четкой гражданской позиции на протяжении всего путинского десятилетия вел разговор с российским обществом. А насколько зрелая украинская журналистская среда в этом плане? Именно с этого вопроса «День» начал разговор с шеф-редактором «Телекритики» Натальей ЛИГАЧЕВОЙ.
— Я согласна с оценкой Ларисы Ившиной, которую она дала в своей недавней статье, что в России нет демократии, но есть свободная журналистика. Я бы продолжила этот тезис: не только свободная, но и журналистика высокого качества. Я думаю, что под ее влиянием — хотя, конечно, в еще большей степени имеют значение Интернет, знание иностранных языков молодежью и возможность бывать в других странах — в России рождается новое поколение, которое мыслит по-другому. Но в то же время я бы не переоценивала влияние этой высококачественной журналистики на российское общество в целом. Я также согласна со многими тезисами Валерия Зайцева. В статье на «Телекритике» после московских событий он писал, что на площади вышел очень узкий сегмент российской интеллигенции без каких-либо определенных конструктивных целей, просто заявить о том, что они не довольны поведением власти. Хорошо, что в России продвинутые люди не боятся выходить на улицы, несмотря на то, что их арестовывают. Но, с другой стороны, понятно, что пока мощного влияния на процессы в стране это иметь не будет. В России все еще будет достаточно долго вызревать. Кстати, забавно, что их уже назвали «декабристами», если вспомнить известное «декабристы разбудили Герцена». Может быть, значение этих событий состоит в том, чтобы власти поняли: даже такую страну, как Россия, долгое время удерживать в рамках жесткой полутоталитарной системы не удастся.
Что касается Украины, то если б наша власть была готова извлекать уроки из российской ситуации, она бы в очередной раз убедилась, что события оранжевой революции (которые многие украинские власть имущие не приемлют) не так уж неповторимы. Они точно не произойдут сегодня, но что в конце концов и в Украине вызреет протест — в этом я не сомневаюсь. А будет ли это протест цивилизованный, в котором определяющую роль (как и в 2004-ом) сыграют представители малого и среднего бизнеса, та же интеллигенция, или же это будет бунт «низов» — это вопрос.
— Все же, если проводить параллели между российской и украинской журналистикой, сможет ли наиболее прогрессивная часть отечественной журналистики, как и российской, сформировать зрелый и довольно плотный сегмент украинского общества, который бы стал локомотивом позитивных процессов в стране?
— С одной стороны, в журналистской среде Украины происходят достаточно позитивные процессы. Движение «Стоп цензуре!» объединило большое количество активных журналистов с гражданской позицией. Создается Украинская медиа-ассоциация, которая должна объединить большую часть общественных организаций, работающие в сфере СМИ. Есть неформальные объединения — как, например, клуб Виталия Портникова или круг журналистов, которых объединяет газета «День». Но сказать, что эти объединения имеют определяющее влияние на сознание всех журналистов в Украине, мне трудно. Все-таки в Украине очень большое количество средств массовой информации низкого качества, востребованного собственниками (для последних имеют значение прежде всего рейтинги, но, к сожалению, рейтинги дает — как правило — журналистика невысокого качества, или же для них это вообще не бизнес, а инструмент политического влияния, в том числе — демонстрации лояльности к власти). Во-вторых, очень много учебных заведений выпускают студентов, не потрудившись помочь им осознать миссию журналисткой профессии. Все эти факторы создают некое болото: есть журналисты, которые вообще ни о чем не задумываются, а просто зарабатывают деньги. А есть такие, которые вроде бы и хотели чего-то большего, но среда, обстоятельства, как говорится, засасывают... Тех же, кто таки решается влиять на процессы с точки зрения интересов гражданского общества, кто пытается отстаивать права общества — увы, меньшинство.
— Свойственна ли активному сегменту украинской журналистики солидарность в том, что касается национальных интересов?
— Ситуации, когда украинское журналистское сообщество объединялось в нужный момент, уже были. Та же журналистская революция в 2004-м году, когда вначале выступило чуть больше сорока человек некоторых телеканалов при поддержке общественных организаций, а потом к ним присоединилось много других журналистов. С одной стороны, нам всегда нужен вызов, который приведет к возмущению, протесту. Пока такого вызова нет — внятного для всех. Но, с другой стороны, ведь нет и политического лидера, в которого верит большая часть избирателей. И журналистика пребывает в полусонном состоянии. Мне кажется, что в украинской журналистике, как и обществе в целом, сейчас идет процесс накапливания сил и наращивания мышц. Есть достаточное количество позитивных процессов, людей и организаций, которые могут объединиться.
— Вы сказали, что украинской журналистике нужен вызов. В течение месяца было достаточно критических ситуаций, которые требовали от журналистов реакции. Например, решение Печерского суда о том, что возбуждение криминального дела против Кучмы необоснованно. Достаточное количество украинских журналистов, в частности, из движения «Стоп цензуре!», занимались делом Гонгадзе, но когда было принято решение, большинство из них промолчали. Почему?
— С одной стороны, дело Гонгадзе, как и дело Тимошенко, настолько затянулось, что превратилось в фарс. С другой стороны, очень сильное разочарование журналистов в политиках вообще. Отсюда естественное желание не активничать в связи с политическими событиями. А все-таки когда речь идет о суде над Кучмой или Тимошенко — это политический процесс. Поэтому журналисты предпочитают оставаться посторонними наблюдателями, чем активно протестующими и заявляющими свою позицию. Исходя из этого, я думаю, что дело Гонгадзе уже не способно быть катализатором объединительных процессов в журналистской среде. Кроме того, что касается дела Кучмы, журналисты уже плохо понимают, что вообще происходит (кроме понятного для всех желания Виктора Пинчука отбелить тестя), и считают, что лучше в это вообще не совать свой нос. Мне кажется, что большинство думает именно так.
— Не стоит ли за этим подходом банальное нежелание глубже разобраться в ситуации и отстаивать свою позицию?
— В Украине есть всего несколько журналистов, которые досконально разбираются в деле Кучмы — Гонгадзе. У большинства же до конца нет понимания, кто стоял за этим убийством, зачем и кому оно было нужно. Если же некое представление есть, то оно, насколько я понимаю, порой расходится как с тем, что хотели бы видеть в этом деле власть предержащие (начиная от Кучмы и заканчивая Януковичем), так в определенной степени и с той версией событий, к которой склоняется журналистское сообщество. Думаю, что те журналисты, которые больше знают, тоже не хотят идти против общего течения. В конце концов, как бы кто не относился к пленкам Мельниченко, но разговоры в кабинете Кучмы ПОСЛЕ исчезновения Георгия до сих пор не обнародованы. Возникает вопрос: почему? Хотя косвенная причастность к убийству Гии тех, кто был тогда у власти, того же Кучмы, — для меня лично однозначна. По крайней мере, ими создавалась та тотально безнравственная атмосфера, в которой тогда и, увы, во многом сейчас вершились и вершатся «государственные» дела.
— Кстати, несколько недель назад, в разгар судовых процессов, «Телекритика» разместила на своем сайте видеоопрос, должен ли журналист иметь гражданскую позицию. Снова возникает та же проблема: почему уже на протяжении почти четверти столетия поднимается этот базовый для работы журналиста вопрос. Возможна ли вообще в Украине, учитывая ее историю, журналистика без четкой гражданской позиции? Не являются ли сегодняшние процессы (в частности, развитие дела Кучмы) следствием того, что у многих журналистов ее нет?
— Безусловно, журналист должен иметь гражданскую позицию, потому что журналистика — это не только репортерство, а также аналитика и публицистика, которую невозможно создавать с холодным сердцем. Хотя и в репортерстве с его жесткими стандартами есть место гражданской позиции. Ведь оно предполагает острое стремление донести до людей всю полноту информации, необходимой для их сознательного выбора. Думаю, в понимании журналистики как донесения информации с позиции отстраненного наблюдателя у нас есть некоторый перебор. Журналистика должна быть честной, в частности и в том, чтобы не выдавать свои оценки за истину в последней инстанции, отделять факты от комментариев и так далее. Но это не значит, что журналисту достаточно дать две точки зрения — пусть они даже обе лживые — и умыть руки. Миссия журналиста состоит в том, чтобы донести до людей Суть происходящего. А позиция журналиста — это всегда позиция защитника прав человека, прав общества. И эта миссия подразумевает не только стремление информировать людей обо всем, что происходит, но и жесткую, острую позицию по многим вопросам, дискриминирующим права людей, критику власти, критику политиков. Поэтому я считаю, что журналист без гражданской позиции невозможен. Ты должен болеть за то, чтобы граждане, благодаря донесенной тобою информации, могли делать правильный выбор, могли проявлять свою позицию.
— В сегодняшнем выпуске «Дня» (разговор состоялся 23 декабря. — Авт.) вышел текст Оксаны Пахлевской, в котором она призвала интеллигенцию к интеллектуальному движению сопротивления. Как вы считаете, могли бы украинские журналисты присоединиться к этому движению?
— Я считаю, что не только могли бы, но и должны. Сейчас уже происходят подобные процессы и по инициативе «Дня», и, скажем, того же политклуба Виталия Портникова, где журналисты дискутируют на важные темы. Так и должно быть. Ведь общественное сопротивление неправильным деяниям власти начинается всегда с того, что прежде всего интеллектуалы понимают: в стране что-то происходит не так. Уже потом они объединяют вокруг себя какую-то часть общества. И когда соединяется движение интеллектуалов и движение снизу, тогда и происходят качественные изменения в обществе.
— Вчера состоялась итоговая пресс-конференция движения «Стоп цензуре!» и Украинской медиа-ассоциации по свободе слова. Вы тоже принимали в ней участие. Было оглашено совместное заявление, в котором шла речь о том, что состояние свободы слова в стране ухудшилось, но начало диалога с властью и принятие новых законов создает предпосылки для ее улучшения. Но все же одно дело — иметь возможность говорить о проблемах, а другое — быть услышанным. С последним в Украине действительно такая ситуация, когда очень редко журналистские материалы становятся поводом для конкретных действий власти. Можно ли ожидать улучшения в этом аспекте?
— Я бы не переоценивала того диалога с властью, который сейчас имеется. Хорошо, что мы можем друг друга слушать, но далеко не всегда нас слышит власть. Есть некоторые позитивные сдвиги, в частности, после смены руководства МВД можно надеяться на диалог по поводу работы журналистов в конфликтных ситуациях. С другой стороны, мы видим, что нет никакой реакции власти на критические статьи или сюжеты. Более того, даже Президент не готов отвечать на наши вопросы о признаках коррупции в его личных деяниях.
Вчера я услышала на конференции о довольно позитивной инициативе Союза журналистов — принудить правоохранительные органы реагировать на критические статьи в прессе, то есть сделать это не их правом, а обязанностью. Но даже если соответствующие поправки к закону будут внесены (во что лично я, честно говоря, не верю), то все равно возникают сомнения в том, что они будут выполняться. Пока политическая власть не осознает своей зависимости от гражданского общества, она будет продолжать спускать на тормозах всю критику, которая касается системных вещей или вещей, которые затрагивают интересы высшего руководства страны. И это будет все больше побуждать общество к объединению и протесту.
— Если говорить о региональной журналистике и свободе слова, очевидно, что гораздо опаснее препятствовать чьим-то бизнес-интересам в региональном городке, чем говорить об ущемлении свободы слова в столице. Затрагивает ли на своих собраниях «Стоп цензуре!» проблемы региональной журналистики?
— Безусловно, мы много внимания уделяем тому, как лучше проводить мониторинг ситуации в региональных СМИ. Мы прекрасно понимаем, что она намного хуже, чем в Киеве, что в регионах все зацементировано еще на уровне местных властей. Причем эта проблема существовала при всех правительствах и президентах. Сейчас «Телекритика» собирается при поддержке грантодателей, в частности нового проекта «Интерньюз Нетворк», проводить мониторинг качества новостей на шести или восьми местных телеканалах в трех или четырех областях Украины. Это позволит нам, с одной стороны, лучше понять ситуацию, а с другой стороны — таким образом я надеюсь расшевелить региональных журналистов. Ведь в регионах довольно остро реагируют на критические замечания, особенно когда они звучат из центра. Хотя усилий одной «Телекритики», конечно, недостаточно. Много в этом направлении работает и Институт массовой информации, мониторящий факты препятствования журналисткой деятельности по всей стране, Независимая ассоциация вещателей, которая отстаивает интересы региональных компаний в цифровых конкурсах, и другие общественные медийные организации. Но переломить общую ситуацию, которая связана с политическими процессами, очень сложно.
— Одна из причин проблем, существующих в украинской журналистике, — недостаток качественного образования. Реальной концепции того, каким должно быть воспитание украинского журналиста, в государственном образовании нет. «Телекритика» в своих проектах достаточно внимания уделяет медиаобразованию. Какой, по вашему мнению, должна быть концепция журналистского образования в Украине?
— Я не думаю, что она должна отличатся от концепций, существующих в других странах мира. Не могут журналисты отличаться в своей миссии, исходя из их национальной принадлежности. Любой честный профессиональный журналист — это активный гражданин, работающий, прежде всего, ради интересов общества. Другое дело, что журналист должен хорошо знать историю и культуру своей страны, должен быть патриотом. В этом смысле в концепции, которую отстаивала бы я, большое внимание уделялось бы изучению не только украинского языка и литературы, но и украинской истории, в частности в мировом контексте. Но самое главное — чтобы журналист во время учебы имел возможность осознать журналистскую миссию и получить представление о журналистских стандартах как таковых, чтобы он всегда понимал, что журналист должен стоять на демократических позициях и что интересы народа, общества всегда выше, чем интересы государства.
Сейчас институты журналистики также пребывают в состоянии «болота»: есть новые курсы, преподаватели, техническое оснащение, живость студентов, которые обладают возможностью больше видеть и знать. Но, с другой стороны, не оправдано большое количество ВУЗов, во многих из которых нет достаточного уровня преподавательской базы.
«Телекритика» продолжит уделять внимание медиаграмотности журналистов, продвижению дискуссий, статей, образовательных материалов по новым технологиям в медиа. А также мы хотим участвовать в тех процессах, которые помогают украинцам отличать качественную информацию от некачественной.
— И наконец, что бы вы пожелали украинцам в преддверии Нового года?
— Я хочу пожелать всем коллегам и всем украинским гражданам в Новом году сделать все от нас зависящее для того, чтобы вернуть нам самим и нашим детям гордость за Украину. После 2004-го — начала 2005 г. мы забыли, как это — ощущать гордость за свою страну, ибо гордиться, увы, было нечем. Ну, а если пореалистичней, то давайте для начала приложим все усилия для того, чтобы за страну хотя бы не было стыдно.
