В этот раз на тему почтения памяти жертв Голодомора СМИ отозвались значительно более вяло, чем в предыдущие годы. Так, будто из года в год она может терять актуальность или приобретать ее. Это, очевидно, является лишним свидетельством того, что для многих украинских журналистов тема Голодомора осталась формальностью. Изменяются предметы, основания, но не изменяются подходы: выполнили рекомендации Нацсовета — и хватит «голодоморить».
Есть, конечно, те, кто из общего контекста выбивается. В отличие от коллег, которым хватило показать программы прошлых лет, «5 канал» посвятил непростой теме несколько часов эфира, прибегнув к испытанному формату телемарафона. «5-й» действительно заслуживает благодарности. Но... Вопрос готовности к дискуссии на качественно новом уровне остается открытым. В течение последних лет совместными усилиями научных работников и отдельных журналистов была выработана весомая аргументация относительно Большого Голода. И она даёт возможность пойти значительно дальше традиционных рассказов об ужасе и шокирующих фактах (хотя, безусловно, свидетельства эпохи тоже должны быть высказаны и описаны) и поговорить о глобальном — политических предпосылках Голодомора, о том, в какой степени ответственны за трагедию украинские политики 1920-х годов, о юридических аспектах признания Голодомора геноцидом. А упрощение дискуссии до набора жутких свидетельств только создаёт обратный эффект — отторжение.
Несмотря на это, определённая часть общества реагирует на мемориальные мероприятия без налёта формализма. Да, количество тех, кто пришел почтить память погибших к Национальному мемориалу и к памятнику жертвам Голодомора на Софийской площади, по сравнению с прошлыми годами не уменьшилось. А по словам историка, бывшего директора Отраслевого государственного архива СБУ Владимира Вятровича, уже свыше 77% украинцев считают Голодомор актом геноцида.
Но осознает ли общество (даже эти две трети) весь комплекс проблем, связанных с Голодомором? Ведь эмоциональный уровень восприятия трагедии, когда ее, так сказать, пропускают через сердце, — это одно дело, а совсем другое — глубоко осознать политические, экономические, социальные причины и последствия 1932-1933 годов (кстати, драматические события в Донецке, которые шокировали страну в последние дни, тоже лучше поддаются пониманию, когда имеешь представление о наборе причин и следствий Голодомора). Как раз об этом писал Джеймс Мейс. И как раз Джеймса Мейса в минувшую субботу почти не вспоминали. За исключением телеканала «Культура», который показал документальный фильм об ученом, и упоминания в эфире Национального радио, не было ни одной программы, которая объясняла бы личность и мотивы Джеймса Мейса, рассказывала бы о том, каково было американскому ученому доискиваться правды об украинском геноциде и публиковать эту правду, на какое противодействие наталкивалась его научная деятельность. В этом смысле, кстати, национальное радио, то есть государственный вещатель, оказалось значительно свободнее и прогрессивнее, чем «независимое телевидение».
Так же никто, кроме «Радио Свобода», «Униана» и «Телекритики», не заметил инициативы «Дня» по присвоению премии имени Джеймса Мейса, хотя бы сообщив о факте ее вручения.
Искренние в трагедии должны были бы быть искренними и в благодарности...
Между прочим, умалчивание имени Джеймса Мейса заметили не только мы. В свежей статье для «Телекритики» Инна Долженкова пишет: «...Есть нечто-что, что, к сожалению, в последние годы объединяет одних и других (тех украинцев, которые считают Голодомор безусловным геноцидом украинской нации, и тех, кто Голодомор геноцидом не признает. — Прим. ред.). Это абсолютное умалчивание имени Джеймса Мейса, того самого американца, который возглавлял Комиссию Конгресса США по исследованию Голодомора и первым назвал его геноцидом украинского народа, а затем переехал в Киев, чтобы изучать трагедию украинской нации там, где она произошла, и ушел в ту же землю к тем же мертвым, которые его выбрали. Даже во время телемарафона на «5 канале» о Мейсе, пусть даже просто как об авторе идеи акции «Свеча в окне», не вспомнили. Зато поговорили о том, что общее поминание памяти жертв голодоморов четырьмя президентами можно толковать как шаг к национальному объединению и примирению. Но разве можно примирить полярно разные воспоминания? Палачи всегда находят оправдание преступлениям, а жертвы, как правило, кричат из своих забытых могил молча».
Разве это не свидетельство недостаточного, поверхностного понимания трагедии?
— К таким событиям журналистская братия должна быть готова. Даже в прошлом году я откладывала все свои дела, давая комментарии, интервью, помогая журналистам какими-то материалами. А в этом году — мертвая тишина, — говорит Наталья ДЗЮБЕНКО-МЕЙС. — Ко мне обратилось только одно интернет-издание. Единственный, кто достойно отметил эти дни, газета «День» — и акциями, и очень серьезными публикациями. В музее, где собрались чиновники, я услышала, что украинцы, мол, сами виноваты, сами себе организовали геноцид. О Голодоморе будто бы говорят, но вполголоса. А между тем имя Джеймса связано именно с определением геноцида. Упоминание о Джеймсе требует упоминания о том, что он первым поставил вопрос перед мировым сообществом о признании Голодомора актом геноцида. Значит, лучше его не вспоминать... Продолжается борьба между двумя полюсами: детьми палачей и детьми жертв. Между ними не будет примирения, но взрослым людям не нужно ничего объяснять, они все понимают и со своей позицией определились. Другое дело — молодежь. Сейчас идет борьба за умы молодежи. Запустили «Х-фактор» — и молодой человек уже не будет смотреть фильм о Голодоморе. А в интернете — почти сплошное шипение относительно этого... Наибольшая проблема в том, что самая важная информация о Голодоморе не доходит до студентов, учеников. А с людьми, не имеющими исторической памяти, можно сделать что угодно. Это, считайте, люди без Родины. Они не выйдут бороться за что-то. Имя Джеймса не звучит, потому что он давал политическую оценку Голодомору, — продолжает пани Наталья. — Бесспорно, это сознательное умалчивание. Ведь если Янукович или кто-либо другой публично вспоминает его имя, это означает, что он разделяет точку зрения Джеймса. Еще один важный момент — в сочувствии, высказанном Хиллари Клинтон. Голодомор в нем расшифровывается как «смерть от голода». Но речь идет не о «смерти от голода», а о морении голодом, об убийстве голодом! Такое значение закладывал Джеймс, Шаповал, Кульчицкий, эмиграционные историки. Это не просто игра слов, это принципиальные вещи! В самом слове «Голодомор» уже есть оценка: «мор», — отмечает Наталья Дзюбенко-Мейс.
До последних дней не было понятно, как отреагирует на годовщину Голодомора власть. А когда она, наконец, отреагировала, появились фото четырех президентов в сопровождении комментариев о долгожданном единении в скорби, эта картина отнють не вызвала восхищения. Нужно еще разобраться, почему они вместе, что именно их объединяет...
