Почти все произведения Владимира Набокова написаны в манере «непрямого высказывания». Ослабление роли сюжета, отсутствие активности в его развитии, частое несовпадении индивидуального сюжета героя и общего контекста произведения, непосредственное обращение автора к читателю, позволяют писателю создать уникальную систему взаимодействия с человеком, отправляющимся в путешествие по страницам «малой прозы» Набокова. В пространстве текстов писателя времени нет, ведь каждое новое прочтение дарит читателю и новое восприятие, как бы заново насыщая знакомый текст тонкими подробностями, неожиданными выводами и парадоксальными трактовками.
Режиссеру-постановщику «Возвращения» Александру Ковшуну удалось воспроизвести в сценическом пространстве вневременной мир гения Набокова. Четыре новеллы («Сказка», «Звонок», «Случай из жизни» и «Возвращение Чорба» укр. «Казка», «Дзвінок», «Випадок з життя», «Повернення Чорба».) объединенные общей сценографией, и стилем подачи материала, не утратив своего уникального литературного лица.
Все первое — «Сказочное» — действие спектакля было отдано на откуп тринадцати женщинам, в окружении которых, свою странную историю рассказывал единственный мужчина — мечтатель и фантазер Эрвин (Евгений Моргуна). Герой то рассуждал о своих гипотетических любовницах, то презирал их, то, наоборот, преклонялся перед ними... Возможно, молодому актеру не доставало некой аристократичности существования, что объясняется предельной сложностью литературного материала, которая требует более глубоких рефлексий, но пластичность внешней характерности и внутренней образности обеспечивали внимание зрителя с первого появления Эрвина на сцене.
Каждая женщина-мечта обладала уникальными индивидуальными чертами. Среди избранниц Эрвина — романтичная и трепетная Женщина в белом (Оксана Черкашина), пряная и пикантная Роза Востока (Елизавета Северинова-Литвинова), развязная и нелепо-аристократичная женщина в кафе (Мая Струнникова), вульгарная, но изысканная женщина легкого поведения (Светлана Февралева).... Но все эти женщины только фон чертовской игры несравненной женщины — мадам Отт, или, точнее, женственной игры Чорта (Оксана Стеценко). Актрисе Стеценко, в целом, удалось создать атмосферу таинственной безысходности... Параллельное существование двух сценических миров, один из которых в олицетворении Чорта органично переместился в зрительный зал, создавал ощущение сопричастности и набоковского «соглядатайства».
Второе действие «Возвращения» составляли еще три рассказа Набокова. После услышанных трех звонков, призывающих к продолжению спектакля, зрители смогли услышать, и даже увидеть еще один странный звонок. «Звонок» — новелла, сотканная из мелочей. ...Веревка, разделяющая пространство и отделяющая мать (Татьяна Турка) от сына (Артем Сердюк), мерцающие свечи на торте, рождающие единственный свет на сцене и трогательно умирающие вместе с надеждой на взаимопонимание родных людей, полотно-пуповина, связывающая и одновременно разделяющая героев, картины прошлого, проносящиеся перед зрителем, легкие движения и их тяжелые смыслы, плачущий зонтик и печальный чемодан, звонок из прошлого и звонок в будущее... И, кажется, на этом фантазия режиссера уже исчерпана...Напрасно! Ведь счастливые случаи еще встречаются.
«Случай из жизни» — пронзительный и пугающе искренний монолог Майи Струнниковой (Мария). Искренние слезы и по-детски трогательное поедание конфет, черное платье и Оскар Уайльд, простые признание и неочевидные решения, прекрасные партнеры (Александр Ковшун в роли Павла Романовича и Татьяна Гриник в роли Леночки) — интимная трагедия одиночества истинной женщины.
«Возвращение» закончилось «Возвращением Чорба» — болезненно безысходным повествованием о тяжести нелепой Судьбы. Сергей Гусев (Чорб), прекрасно показавший себя в роли Херувима в спектакле «Зойкина квартира», на этот раз актер предстал перед зрителем в качестве лирического героя эпохи серебряного века. Несмотря на блистательную игру, первыми скрипками сценического действия стали статические внешне и предельно динамичные внутренне родители жены Чорба в исполнении Ирины Кобзарь и Евгения Романенко. «Ода радости» Бетховена, служащая фундаментом для практически речитативных их диалогов зеркально отображала трагедию потери главного героя...
Сердцевиной всех четырех эпизодов была огромная кровать — словно бы равноправный действующий персонаж: именно возле нее кружились почти все главные сцены спектакля. А зрители два с половиной часа сценического действия сопереживали, оценивая разноплановые находки режиссера, и неожиданные музыкальные решения (зав. музыкальной частью Г.Фролов), и осмысленные пластические интерпретации (режиссер по пластике Елена Приступ), и атмосферно выверенные костюмы и грим (художник-гример Татьяна Рачинская).
Возвращение получилось изящным, изобретательным, а главное точным в воспроизведении авторской речи. «Возвращения» Набокова, которые хочется перечитывать снова и снова, стали «Возвращением» Ковшуна, на которое хочется вернуться...
